Губы его были страстны и горячи, и Кэрол отвечала ему со все возраставшей готовностью. Она растворялась в его желании. Они стояли, прижавшись друг к другу. Кэрол поднялась на цыпочки, чтобы достать до его губ. Поцелуй длился так долго, что она потеряла всякое ощущение времени и чувствовала только блаженство. Когда он наконец оторвался от ее губ и поднял голову, лицо его было страстно напряженным, а серые глаза говорили о желаниях, слишком примитивных для цивилизованного человека.
– Господи, Кэролайн, – как-то проскрежетал он, – как я мог так ошибаться в вас? Никогда не предполагал, что вы способны на такую реакцию! О, как я хочу вас!
Он спрятал лицо у нее на груди. Она все еще обнимала его, прижимая к себе, – нет, требуя поцелуев, которыми он покрывал ее тело у выреза персикового платья.
– Я не знала… не представляла себе, Монфорт!
– Николас, – простонал он, – меня зовут Николас. Зовите меня по имени.
– Николас. – Она закрыла глаза, чтобы лучше ощущать происходящее. – Николас!
– Ай да Николас! – раздался осуждающий голос леди Августы. – Монфорт, как вы себя ведете с моей племянницей?
Он поднял голову, и на мгновение в его глазах появилось то же примитивное выражение, только теперь это была жгучая ярость. Кэрол знала, что он чувствует. Ее тоже рассердило вмешательство леди Августы. Ей захотелось крикнуть, чтобы та убиралась вон и оставила их в покое.
– Итак, Монфорт? – Голос леди Августы стал еще резче, и по шелесту шелка Кэрол поняла, что та приближается.
Монфорт медленно выпрямился, загораживая Кэрол широкими плечами, пока она не привела себя в порядок. Затем он так же медленно повернулся, по-прежнему прикрывая девушку своим телом и давая ей возможность прийти в себя.
– Милорд, я к вам обращаюсь!
– Простите, леди Августа. Я не сразу услышал вас, потому что целовал свою будущую жену.
– Вижу. – Леди Августа устремила взгляд в сторону Кэрол. Благодаря неторопливости Монфорта она могла ответить старой даме довольно спокойным взглядом.
– Полагаю, вы получили удовольствие, – сказала леди Августа Николасу, не сводя глаз с Кэрол.
– Я нахожу, что это восхитительнейшее ощущение, – ответил Николас, – я намерен испытывать его как можно чаще.
– Кэролайн, я хочу поговорить с вами. – Леди Августа не сводила с Кэрол обвиняющего взгляда.
– Вы должны простить нас, сударыня, – возразил Николас, – но Кэролайн обещала мне следующий танец, и я не желаю оставаться разочарованным.
Повернувшись к Кэрол, он протянул ей руку:
– Надеюсь, моя дорогая леди, что следующий танец за мной?
И взглядом дал ей понять, что отныне между ними существует заговор – заговор страсти.
– Да, милорд. – Кэрол положила пальцы на его согнутую руку, и он повел ее в зал мимо леди Августы, стоявшей с открытым ртом и словно потерявшей дар речи.
Глава 3
Трижды в этот вечер Николас танцевал с Кэрол. У пожилых наблюдательниц это почти не вызвало разговоров, поскольку они были обручены, но всякий раз, попадая в объятия Николаса во время вальса или переходя от одного кавалера к другому в более сложных танцах, Кэрол чувствовала на себе взгляд леди Августы. Она знала, что придется давать объяснения по поводу поцелуя в библиотеке, но пришла к выводу, что ее ничуть не заботит возможный выговор. Поцелуй, которого не должно было быть, вызвал в ней такую вспышку радости, что ее хватило на несколько часов, и Кэрол улыбалась, смеялась, болтала так, словно ее место на самом деле было в бальном зале Марлоу-Хаус, словно она родилась для того, чтобы танцевать здесь.
Она быстро поняла, что танцы не так сложны, как она опасалась. Однажды, когда она была еще подростком, родители одной из ее подруг устроили в честь дня рождения дочери вечеринку с бальными танцами, и специально приглашенные учителя показывали юным гостям танцевальные па. И Кэрол увидела, что большинство танцев, которые танцевали в зале леди Августы, похожи на те, а фигуры, которых она не знала, она выучила очень быстро.
– Ты выглядишь сегодня такой счастливой, Кэролайн, – заметила Пенелопа во время короткого перерыва между танцами. – Я никогда не видела тебя такой оживленной.
Кэрол показалось, что мягкие голубые глаза девушки смотрят излишне проницательно, и это может нарушить ее покой. Она попыталась направить любопытство Пенелопы по ложному пути.
– Николас говорил мне то же самое, – ответила она, беря Пенелопу под руку. Я объяснила, что это от волнения. Надеюсь, тебе тоже хорошо? Лорд Симмонс уже приехал?
– О да, и Николас прав: лорд Симмонс приехал именно для того, чтобы протанцевать со мной вальс. Он даже спросил у тети Августы разрешения сопроводить меня к ужину.
Глянув через плечо Кэрол, Пенелопа вдруг порозовела. Заинтересованная, Кэрол обернулась и увидела, что к ним идет Николас вместе с человеком годом или двумя старше Пенелопы. Она собралась было выяснить, кто это новое лицо, но по поведению девушки поняла, что это лорд Симмонс. Кэрол внимательно посмотрела на молодого человека. Она не нашла в нем ничего общего ни с кем из известных ей родственников, кроме фамилии. Лорд Симмонс был высок, светловолос, хорош собой. Молодые люди были явно в дружеских отношениях, и Кэрол задалась вопросом, рассказал ли Монфорт Симмонсу о приданом, которое он дает за Пенелопой, и не поэтому ли лорд Симмонс так внимателен к девушке.
Когда начался вальс и она вновь оказалась в объятиях Монфорта, Кэрол спросила его об этом. Она спрашивала настойчиво, и, к его чести, он не стал отшучиваться и не рассердился.
– Я уверен, что Симмонс интересуется Пенелопой. Однако я знаю его достаточно хорошо и уверен, что он никогда не станет навлекать на себя неудовольствия своего властного отца, сватаясь к девушке с маленьким приданым. То, что я дам за Пенелопой, просто позволит Симмонсу следовать влечению своего сердца. При этом осуществится главное желание Пенелопы. Вы не можете возражать против этих условий, потому что мы с вами давно договорились обо всем.
– Я просто хочу, чтобы она была счастлива, – сказала Кэрол, – и не пару месяцев или лет, а до конца своих дней. Она такая милая, славная девочка. Я уверена, что она ни разу в жизни не подумала ни о ком дурно.
– Я согласен с вами. – Монфорт улыбнулся и добавил с очаровательной насмешливостью:
– Но о вас, дорогая, я, увы, не могу сказать того же. Я просто уверен, что по некоторым поводам вы думали обо мне очень дурно.
– Не буду отрицать, милорд. Он принял это признание с понимающей усмешкой:
– Кэролайн, если вы и впредь будете такой, как сегодня вечером, я постараюсь никогда не подавать вам повода думать обо мне плохо.