звонил. И папе никто не звонил. Правда, на похоронах бабушки были какие-то женщины, папа называл их «тётя Катя» и «тётя Маша». Они едва ли обменялись парой фраз.
Им – двадцать четыре.
Первой родилась Алёнушка. И тогда это была, наверное, счастливая семья. Бабушка не любила её так, как души не чаяла в папином сыне Дмитрии (который, кстати, не его сын). Но это была внучка, и бабушка приостыла. Папа любил дочку, потому что всегда хотел именно дочку, и с работы сразу бежал домой. Мама, как и свойственно впервые родившей женщине, расцвела. Три года спокойной семейной жизни – как в рекламе йогуртов для завтрака. А потом Алёнушка заболела. Сначала была температура, девочке стало трудно дышать. Чуть позже появилась сыпь. Это была корь30.
Мама и папа хоронили её вместе с любимой игрушкой. Я. тайком смотрела старые фотографии и видела Алёнушку. Маленькую девочку в маленьком гробу. С Чебурашкой. Папа обнимает маму, мама склонилась над ней. Они спокойны.
Мама долго чувствовала себя виноватой. А может, и до сих пор чувствует. Но тогда, когда было очень больно, мама обвиняла бабушку. Как она, врач, могла не увидеть сразу, что что-то идёт не так? Она видела и не сказала. Она хотела, чтобы Алёнушка умерла, и папа бросил маму. Бабушка, в свою очередь, возобновила нападки. Мама – плохая мать и плохая хозяйка. Как она, мать, могла не увидеть сразу, что что-то идёт не так? Она не увидела, потому что не следила. «Тебе нельзя рожать детей». Но мама уже родила сына, ещё когда Алёнушка была жива. Ему всего пара месяцев.
Им – двадцать семь.
Папин университетский друг позвал его работать к себе, в геолого-разведочную партию, на другом конце области. Они оставили бабушку и могилку дочери. Теперь и маму интересовало место, в котором она будет жить. Главное, чтобы оно было подальше от прошлого.
В следующий раз они навестили могилку Алёнушки через двадцать пять лет. Поехали мама, папа и Я. Они долго искали её, среди заросших участков и полуразрушенных плит. На маму было страшно смотреть. Она боялась, что не найдёт, но нашла. На памятнике с трудом можно было различить имя и годы жизни. Они прибрались и покрасили оградку, в синий цвет. А на памятнике была звёздочка, мама сказала, что раньше она была белой с красным. Такой она и стала после нашего приезда.
Сына мама оберегала очень сильно. В новой квартире в посёлке было холодно, и она укутывала его с головы до пят. Но он всё равно часто болел. Мама никак не могла понять, что она опять делает не так. Папа цитировал то, что говорила ему его мама, когда он каждую неделю ходил на телеграф звонить ей. Брат долго не разговаривал, не мог фокусироваться на одном деле, что тоже очень беспокоило маму. Папа отдалялся, и вообще не очень много времени уделял сыну, зарабатывая деньги на его обеспечение. Но на самом деле – часто пропадая неизвестно где. Ведь от матери он уехал не только из-за смерти дочери, но и из-за обвинений на работе. Спас человеку жизнь, нарушив все предписания. Где справедливость в этом мире. Почему начальники – всегда звери самовлюбленные.
Папа хотел по примеру друга открыть своё дело и быть сам себе начальником . Мама была категорически против. По ряду причин, а именно:
Начало девяностых, лихое время. Однажды папу сильно избили. Случилось это прямо под окнами их дома. Был поздний вечер, мама то и дело выбегала на балкон посмотреть, не идёт ли он. И увидела, как четверо мужиков пинают кого-то ногами. Мама сразу поняла, кого, и закричала с балкона, что звонит в милицию. Когда она выбежала на улицу, там был только папа. Он пробыл в больнице две недели с переломами трёх рёбер и сотрясением мозга.
Для того чтобы открыть своё дело, нужно обзавестись знакомствами. А это значит задерживаться после работы и обсуждать дела. Конечно же, выпивая. А у папы нет чувства меры в этом вопросе. Практически все ссоры, происходившие в семье, случались наутро после попойки. Объяснять что-то пьяному человеку ночью, когда он только пришёл и ничего не соображает, бесполезно. А утром отец отрицал, что был в таком уж неадеквате, мол, мама наговаривает. А разбитые вазы и порванные рубашки – не доказательство. Я. с братом в эти разборки не лезли. Мама их не впутывала, когда они были маленькие.
Самая главная причина, как думает Я.: мама боялась неизвестности. Средняя зарплата, средняя работа, успех которой зависит не только от тебя, привязывают человека к такой же средней жизни и средней семье. Добейся папа успеха, он непременно ушёл бы к другой, более молодой и необременённой грузом прошлого, чувством вины и двумя маленькими детьми. И – самое главное – он ушёл бы от контроля, который был главным маминым вкладом в его жизнь. Или, как сказала мама, ушёл бы к «более достойной, но менее сильной». Это вполне предсказуемо. А мама хотела, чтобы у обоих её детей была нормальная жизнь и возможность получить высшее образование. Сама она обеспечить этого не могла, работая нянечкой в детском саду, да и то, попала она туда по протекции тёти Оли, которая работала там воспитательницей. Но мама всегда внушала Я. и брату, что наличие высшего образования – тот критерий, по которому нужно выбирать себе людей в близкое окружение. Слова бабушки, видимо, действительно её задели. К тому же, «если будете хорошо учиться, не придётся тряпку крутить».
Как только Я. начала подрастать, мама всё больше и больше стала рассказывать ей о своих переживаниях и чувствах. Когда папа где-нибудь задерживался, она говорила, что он наверняка пьёт. Чаще всего она была права, а если не была, это злило её ещё больше. Она всегда в чём-то его подозревала. Когда отец переехал в город и пять дней в неделю жил отдельно от них, логично было предположить, что у него были другие женщины. Не было постоянной любовницы, конечно, к которой он мог бы уйти (на это требовалось слишком много денег и времени), но случайные «шлюхи» – да. Так говорила ей мама, когда отец не отвечал на звонки. Мама подчёркивала, что будет оставаться с папой только до того момента, когда Я. получит высшее образование. «А дальше – пусть хоть загнётся». Только мама могла останавливать папу.
Им – сорок два.
Папа был в командировке, в Алтайском крае. Случилось землетрясение, большая редкость для Сибири, его отголоски дошли даже до