Я вздрогнула, и Фрэнк обнял меня за плечи.
— Сохранился отрывок из его стихотворения, — сказал он тихонько, — Вот послушай:
Завтра буду я на холме, обезглавленный.Пожалеете ли вы невесту мою, убитую горем,Мою златокудрую Мэри с глазами бездонными?
Я легонько сжала его руку.
Истории следовали одна за другой — истории о предательствах, убийствах и насилии, и озеро казалось мне теперь вполне достойным своей мрачной репутации.
— Ну а что вы скажете о чудовище? — спросила я, вглядываясь с борта в темные глубины. Вполне подходящее местечко для какого-нибудь страшилища.
Наш гид пожал плечами, и сплюнул в воду.
— Озеро, конечно, загадочное, сомнений нет, — ответил он, — О чудовище рассказывают немало. Ему приносили человеческие жертвы, даже маленьких детей будто бы бросали в воду в плетеных корзинках. — Он снова сплюнул в воду. — Говорят, озеро это бездонное — в самом центре у него глубочайшая в Шотландии дыра. С другой стороны, — он сильно прищурил глаза, — рассказывают, что несколько лет назад одна супружеская чета, приезжие из Ланкашира, ворвалась в полицейский участок в Инвермористоне с криком, что они, мол, только что видели, как из озера вылезло чудовище и спряталось в папоротниках. Чудовище ужасное, покрытое рыжими волосами, с огромными рогами, оно что-то жевало, и из пасти у него лилась кровь.
Гид поднял руку, предупреждая мое испуганное восклицание.
— Послали констебля посмотреть, что там такое, он вернулся и сообщил, что, за исключением льющейся крови, эти люди дали очень точное описание… — гид немного помедлил ради пущего эффекта, — хорошей шотландской коровы, которая жевала в зарослях папоротника свою жвачку.
Мы проплыли вдоль берега почти половину длины озера, пока причалили для позднего ленча. На берегу нас уже ждала машина, и мы двинулись назад через Глен, не встретив по пути ничего более страшного, чем рыжая лисичка, небольшое животное с какой-то совсем уж мелкой добычей в зубах. Она очень удивилась, когда мы выскочили из-за поворота, и, отпрыгнув с дороги в сторону, быстро убежала, легкая как тень.
Было уже очень поздно, когда мы вернулись к дому миссис Бэйрд, но мы еще задержались на крыльце, со смехом вспоминая события дня, пока Фрэнк разыскивал ключ от двери.
Мы уже раздевались, чтобы лечь в постель, и тут я вспомнила о маленьком хендже на Крэг-на-Дун и сказала об этом Фрэнку. Его усталость моментально улетучилась.
— Честное слово? И ты знаешь, где он находится? Как это великолепно, Клэр!
Он принялся рыться в своем кейсе.
— Что ты там ищешь?
— Будильник, — ответил он, вытаскивая его из кейса.
— Зачем? — удивилась я.
— Хочу встать вовремя, чтобы увидеть их. — Кого?
— Ведьм.
— Ведьм? Кто тебе сказал, что тут есть ведьмы?
— Викарий, — ответил Фрэнк, явно радуясь шутке. — Его домоправительница — одна из них.
Я подумала о почтенной миссис Грэхем и расхохоталась:
— Не говори ерунды!
— Ну, не самые настоящие ведьмы, конечно. А вообще в Шотландии ведьм было полным-полно, их сжигали на кострах вплоть до начала восемнадцатого века, но на самом деле то были женщины-друиды, так, наверное, надо считать. Я не думаю, что теперь это настоящий шабаш ведьм со всяческой чертовщиной. Викарий утверждает, что это группа местных женщин, соблюдающих старинные обряды солнечных праздников. Он, разумеется, не может проявлять к этому открытый интерес — из-за своего поста, но как человек весьма любознательный не может и совсем не обращать внимания. Он не знал, где совершаются эти церемонии, но если поблизости имеется каменный круг, то, скорее всего, именно там. — Фрэнк потер руки в радостном предвкушении. — Какая удача!
Подняться разок до рассвета ради развлечения даже забавно. Но два дня подряд — это, извините, уже отдает мазохизмом.
На сей раз ни теплого автомобиля, ни термосов; полусонная, я плелась вслед за Фрэнком вверх по дороге на холм, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу и то и дело ушибая пальцы о камни. Было холодно и туманно, я спрятала руки поглубже в карманы кардигана.
Еще один рывок к вершине холма — и хендж перед нами, каменные столбы еле видны в предрассветной мгле. Фрэнк остановился и замер в восхищении, в то время как я, задыхаясь, опустилась на первый подходящий для этого камень.
— Прекрасно, — пробормотал Фрэнк, потом молча подошел к внешнему кольцу столбов, и его фигура — тень в тумане — скрылась в более темной тени, падающей от больших камней. Они были и в самом деле прекрасны, но и чертовски таинственны тоже. Я вздрогнула — совсем не от холода. Если те, кто их воздвигнул, хотели, чтобы они производили сильное впечатление, то они знали, как этого добиться.
Фрэнк очень скоро вернулся.
— Пока никого, — прошептал он у меня над ухом, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. — Идем, я нашел место, откуда мы можем за ними наблюдать.
На востоке забрезжил свет — бледная серая полоса на горизонте, однако и этого оказалось достаточно, чтобы я не спотыкалась, пока Фрэнк вел меня в укрытие под кустами ольхи возле верхнего конца тропы. Там было тесновато, едва-едва можно устроиться двоим плечом к плечу. Тропа видна отсюда хорошо, так же, как и внутренняя часть каменного круга примерно в двадцати футах от нас. Уже не первый раз я задумывалась над тем, чем же занимался Фрэнк во время войны. Он был прекрасно подготовлен к тому, чтобы маневрировать в темноте совершенно бесшумно.
Я совсем не выспалась и хотела одного, — свернуться под каким-нибудь уютным кустом и заснуть. Однако места для этого не было, и я продолжала стоять, вглядываясь в крутую тропинку в поисках приближающихся друид. Спину мне покалывало, и ноги болели, но, пожалуй, это скоро пройдет; полоска на горизонте из серой сделалась розовой, стало быть, до рассвета не более получаса.
Первая из друид появилась почти так же неслышно, как Фрэнк. Только слабый хруст гальки под ногами — и тотчас в тумане проступила аккуратно причесанная седая голова. Миссис Грэхем. Значит, это правда. Экономка викария была благоразумно одета в твидовое платье и шерстяное пальто, под мышкой у нее был белый сверток. Неслышно, словно призрак, она скрылась за одним из больших камней.
Остальные появились вскоре вслед за ней, по одной, по двое и даже по трое, они шли, перешептываясь и пересмеиваясь, по тропе, но мгновенно умолкали, как только поднимались наверх.
Некоторых я узнала. Например, миссис Бьюкенен, почтмейстершу; ее белокурые волосы были недавно завиты и распространяли сильный запах «Вечера в Париже». Я подавила смех. Ничего себе современные друиды!
Их оказалось пятнадцать, исключительно женщины, в возрасте от примерно шестидесяти, как миссис Грэхем, до двадцати с небольшим, как женщина, которую я недавно видела катящей детскую коляску от магазина к магазину. Все они были одеты для прогулки, и у каждой под мышкой — белый сверток. Почти не разговаривая, они скрывались кто за каменным столбом, кто в кустах и появлялись потом с пустыми руками, голыми до плеч, облаченные в белое. Когда одна из них прошла совсем близко от нашего укрытия, я уловила запах хозяйственного мыла и сообразила, что их одеяния — всего-навсего простыни, обернутые вокруг тела и закрепленные на плече.