— Почему мы остановились? — спросила девушка.
Дардалион пожал плечами.
Нездешний взошел на вершину холма и лег на землю, оглядывая равнину. Вдалеке двигалась на север вереница повозок, сопровождаемая вагрийскими кавалеристами. Нездешний прикусил губу и нахмурился.
На север?
К Эгелю?
Одно из двух: либо Эгеля выбили из Скултика, либо он сам бежал в Пурдол. В любом случае нет смысла везти детей в Скултик. Но куда им еще деваться? Вот она, равнина: раскинулась на многие тысячи миль своей травянистой гладью, где лишь изредка встречаются деревья и низкие изгороди. Но Нездешний знал: этот ландшафт обманчив. Там, где почва кажется ровной, могут таиться балки и буераки, ямы и рвы. Здесь могла бы стать лагерем вся вагрийская армия, и он бы ее не увидел. Он оглянулся. Девочки собирали лесные колокольчики, и смех их отдавался эхом у холма. Нездешний вполголоса выругался, осторожно отполз назад и вернулся к своим спутникам.
Когда он был еще на склоне, из-за деревьев вышли четверо мужчин.
Сузив глаза, Нездешний продолжал спускаться. Дардалион разговаривал с Куласом и не замечал пришельцев. Они разошлись веером — бородатые, с угрюмыми лицами. У каждого — длинный меч, а у двоих — еще и луки. Арбалет висел у Нездешнего на поясе, но был сложен и потому бесполезен.
Дардалион обернулся, когда Нездешний прошел мимо, и увидел незнакомцев. Девочки бросили рвать цветы и метнулись к Даниаль. Кулас двинулся к ним, а Дардалион занял место позади Нездешнего.
— Хорошие у вас кони, — сказал человек, шедший посередине. Он был выше остальных и носил домотканый плащ из зеленой шерсти.
Нездешний промолчал, и Дардалион почувствовал, как нарастает напряжение. Он вытер ладонь о рубашку и сунул большой палец за пояс, поближе к ножу. Человек в зеленом плаще, заметив это движение, улыбнулся и вновь устремил голубой взор на Нездешнего.
— Не слишком-то ты приветлив, мой друг. — Ты пришел, чтобы умереть? — ласково осведомился Нездешний.
— К чему такие разговоры? Мы дренаи, как и вы. — Человеку явно сделалось не по себе. — Меня зовут Балок, а это мои братья Лак, Дуайт и Мелок — он младший. Мы не причиним вам зла.
— Вам это не удастся, даже если вы очень захотите. Вели своим братьям сесть и успокоиться.
— Мне не нравится, как ты себя ведешь, — нахмурился Балок. Он сделал шаг назад, и все четверо встали полукругом около Нездешнего и священника.
— Нравится или не нравится, мне это все равно. И если твой братец ступит еще хоть шаг вправо, я его убью.
Тот, о ком шла речь, замер на месте, а Балок облизнул губы.
— Силен ты грозиться для человека, у которого нет меча.
— Это должно было навести тебя на кое-какие мысли. Но ты, похоже, тупица, поэтому я тебе сам все растолкую. Мне не нужен меч, чтобы разделаться с такими подонками, как вы. Нет уж, помолчи и послушай! Нынче я в хорошем настроении — понял? Если бы вы явились вчера, я, пожалуй, убил бы вас без всяких разговоров. Но сегодня я великодушен. Солнце сияет, и мир прекрасен. Поэтому забирай своих братьев и ступай, откуда пришел.
Балок, чувствуя растущую тревогу, впился взглядом в Нездешнего. Их было четверо против двоих, не имеющих мечей, и они могли получить в награду двух лошадей и женщину, — однако же Балок колебался.
Очень уж он уверен в себе, этот малый, уж очень спокоен. В его осанке и манерах нет ни тени тревоги... а глаза холодны, как могильные камни.
Балок внезапно усмехнулся и развел руками.
— Все эти разговоры о смертоубийстве... разве в мире и без них мало забот? Будь по-твоему, мы уходим. — Он попятился, не сводя глаз с Нездешнего. Братья последовали за ним, и они скрылись в лесу.
— Бежим! — бросил Нездешний.
— Что? — переспросил Дардалион, но воин уже метнулся к лошадям, вытаскивая на ходу арбалет и раскладывая его.
— Ложись! — заорал он, и Даниаль упала на землю, увлекая за собой девочек.
Из леса вылетели черные стрелы. Одна просвистела рядом с головой Дардалиона, и он нырнул вниз, другая на несколько дюймов разминулась с Нездешним. Натянув арбалет и вложив в него стрелы, он, петляя и пригибаясь, бросился к деревьям. Вражеские стрелы падали совсем близко. Дардалион услышал сдавленный крик и обернулся. Кулас теперь упал на колени, корчась от боли и зажимая руками торчащую в животе стрелу.
Дардалиона охватил гнев. Выхватив нож, он бросился вслед за Нездешним. Пока он бежал, из леса послышался крик, за ним другой. Дардалион увидел, что двое разбойников лежат на земле, а Нездешний, с ножами в обеих руках, бьется с двумя оставшимися. Балок прыгнул вперед, целя мечом противнику в шею, но Нездешний пригнулся и всадил правый нож врагу в пах. Балок скрючился и упал, увлекая за собой Нездешнего. Последний разбойник бросился к ним, занес меч... Рука Дардалиона поднялась и опустилась. Черный клинок вошел разбойнику в горло, и он упал, корчась, на темную землю. Нездешний освободил нож из тела Балока, сгреб вожака за волосы и откинул его голову назад.
— Ты, видно, из тех, кому наука не впрок, — сказал он и вскрыл ему яремную вену. Потом подошел к бьющемуся на земле противнику Дардалиона, вынул нож из него, вытер о камзол поверженного и вернул священнику. Выдернув обе стрелы из тел других, он вытер и сложил арбалет.
— А ловко ты метнул нож! — сказал он.
— Они убили мальчика, — ответил Дардалион.
— Это я виноват, — с горечью бросил Нездешний. — Надо было прикончить их сразу.
— Кто же знал, что они замышляют зло?
— Собери их мечи вместе с ножнами и возьми один лук. Я пойду взгляну на мальчика.
Оставив Дардалиона, Нездешний медленно вернулся к лошадям. Сестренки, дрожа от ужаса, жались друг к дружке. Даниаль плакала над Куласом. Голова ребенка покоилась у нее на коленях — он лежал с открытыми глазами, все так же зажимая руками стрелу.
Нездешний опустился на колени рядом с ним.
— Тебе очень больно?
Мальчик кивнул. Он прикусил губу, и из глаз у него потекли слезы.
— Я умру! Я знаю, что умру.
— Ничего подобного! — с жаром воскликнула Даниаль. — Сейчас ты немного отдохнешь, и мы вынем из тебя стрелу.
Кулас отнял от живота руку, залитую кровью, и прохныкал:
— Я не чувствую ног. Нездешний взял его руку в свою.
— Послушай меня, Кулас. Не надо бояться. Через некоторое время ты уснешь, вот и все. Уснешь крепко... и боль пройдет.
— Скорее бы. Сейчас меня жжет как огнем. Глядя на детское лицо, искаженное болью, Нездешний вспомнил своего сына, лежащего среди цветов. — Закрой глаза, Кулас, и слушай, что я буду говорить. Когда-то у меня был дом в деревне. Хороший дом, и был у меня белый пони, который бегал как ветер... — Говоря это, Нездешний достал нож и кольнул Куласа в бедро. Мальчик ничего не почувствовал. Нездешний, продолжая говорить тихо и ласково, вскрыл ему артерию в паху. Кровь хлынула ручьем. Нездешний все говорил и говорил, а лицо мальчика бледнело, и веки окрашивались синевой. — Спи спокойно, — прошептал Нездешний, когда голова мальчика поникла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});