оборачивают ее вокруг бедер. При виде этой юбки сердце мое дрогнуло, но
тоже устояло. В этот раз, надо сказать, очень даже напрасно.
Такими узорами женщины Шипибо вышивают свои юбки и мужские
туники, расписывают керамику и украшают снаружи дома. Они говорят, что
их узоры повторяют узоры, украшающие кожу змеи Анаконды. Круги могут
толковаться как изображение самой Анаконды, а точка внутри круга в этой
трактовке отмечает центр мироздания. Шипибо верят, что вышитые или
нарисованные узоры выходят далеко за пределы своей материальной
плоскости — так далеко, что на самом деле пронизывают весь мир.
11. Fllashback: ДАВНИЕ-ДАВНИЕ И НЕЗАПАМЯТНЫЕ ВРЕМЕНА
Позже мне рассказали легенду Шипибо о происхождении мира. Эта легенда
удивительным образом связывает воедино и узоры, которые я видела, и
песни икарос, которые я позже услышала во время церемонии.
Миф в кратком изложении и в моей трактовке звучит следующим образом.
Как и положено в случае мифического онтогенеза, вначале повсюду было
темно. Однако даже если и было темно, то это совершенно не означало, что
там было еще и пусто. В этой темноте на самом деле пребывала громадная
змея Анаконда - а кроме нее, там еще находилось дерево жизни – на нем она
и нашла свое пристанище. А потом то ли она научилась видеть в темноте, то
ли вдруг появился свет — в этом вопросе у меня пока нет ясности, но для
нашей истории это совершенно неважно - и когда это случилось, она
внимательнейшим образом осмотрела себя и собой залюбовалась, отметив,
какие красивые узоры украшает ее кожу. Они были так красивы, что дальше
молчать она не стала, а принялась петь – но не просто петь: ее пение было
совершенно особенного свойства. Как оказалось, своим пением она
переводила узор своей змеиной кожи в звуки. Потому что для Анаконды
водораздела между видимым и слышимым не существовало. И именно из ее
пения, из этих звуков появилось – или точнее будет сказать «проявилось»? -
все сущее.
Исходя из этого мифа, можно принять в качестве рабочей гипотезу, что узор
на ее змеиной коже и явился генеральным планом мира, созданного ей или
проявленного благодаря ее пению.
Что меня радует во всей этой истории, так это то, что изначальный план,
похоже, все-таки существовал! И что этот изначальный узор творения и
бытия был запечатлен — голографическим образом — в каждом живом
существе. А запечатлен он был именно потому, что как раз из этого узора и
были созданы все живые существа. Как? Созданы пением, созданы из
звуков.
Если отнестись к этому мифу со всем должным вниманием, то возникают,
правда, некоторые вопросы технического характера: этот узор и план – он
один на всех? И форма его неизменна и не подлежит модификации? И в этом
как раз и заключается гарантия существования проявленного мира?
Или же изначальный план прошел через некий процесс трансформации,
раздробился на многие части и то, что появилось/проявилось - это его не что
иное, как индивидуализированные варианты того, что было изначально
единым?
Это, как Вы понимаете, в свою очередь, порождает множественные
ответвления для последующих фрактальных вопросов.
Но возвращаясь к змее Анаконде. Как раз от нее племени Шипибо достался
дар изображать песни-икарос в качестве узора и, наоборот, дар переложить
этот узор в пение. Говорят, что границы между визуальным и акустическим
восприятием для индейцев этого племени не существует, словно песня-
икаро и рисунок-узор – это две стороны одного явления.
Я слышала, что и сейчас некоторые шаманы видят изначальный узор бытия
и обладают даром преобразовать его в звуки. Именно так рождаются песни-
икарос. И именно поэтому в них такая сила - они могут защищать и
исцелять.
Как следует из изложенного мифа — если его при желании
экстраполировать в нужную сторону — в основе существования каждого
индивидуального человека лежит его энергетический паттерн. Когда шаман
поет икарос, они накладываются на этот индивидуальный узор и
синхронизируют его с протоузором. Поправляют отклонения, латают
энергетические бреши. Выступают в роли камертона, поднастраивая
индивидуальную частоту на изначальную, космическую.
Таким вот образом икарос и исцеляют, и защищают.
Можно отнестись к этой истории как к красивой легенде, давно утратившей
свои корни, а можно и увидеть в ней мифологизированное знание племени
Шипибо, которое восходит к более глубокому и недоступному
человеческому разуму источнику. Верят ведь индуисты, что вибрация звука
Ом породила весь проявленный мир. А если оторваться от красочного мира
мифов и легенд, то подоплеку этой истории сегодня можно поискать и в
строгом мире квантовой физике – с появлением теоремы Белла это стало
популярным ходом.
Так что и впрямь, девушка знала, что делала, когда настойчиво предлагала
моему вниманию юбку — не простую, а волшебную: настоящую юбку-
трансформер, далеко превосходящую по техническим характеристикам
всякие там ковры-самолеты и шапки-невидимки. Стоило одеть такую юбку–
это было бы равнозначно тому, чтобы завернуться в протообраз всемирного
бытия и приблизиться к изначальной сути всего сущего. Не больше и не
меньше.
12. ВЕЧЕР В САН ФРАНЦИСКО, ПЕРУ
Ее муж и был сыном владельцев того большого и красивого дома. И муж, и
его родители отсутствовали – было воскресенье, и они тоже уехали в
Пукальпу. В их отсутствие девушка выступила их правомочным
представителем, и с ней я договорилась насчет завтрашней церемонии.
Потом она повела меня показать, как выглядит аяуаска и чакруна.
Аяуаска росла неподалеку от дома, а чакруна – так прямо во дворе. Пока
проходила ознакомительная экскурсия по ее дому и его окрестностям,
вернулся муж, и мы еще раз договорились с ним обо всем. Все было именно
так, как решила его жена. Так что Yellow Pages, к которым мне позже, уже в
Икитосе предлагал обратиться аяуаска-провайдер, совсем и не
понадобились. Но история про этого провайдера еще впереди.
Церемония, как правило, начинается, когда совсем стемнеет, часов в девять,
но я на следующий день приехала в Сан Франциско засветло. Ехать надо
было на colectivo, то есть на коллективном такси. Отличается коллективное
такси от обычного, неколлективного, тем, что в обычную по размеру
автомашину водитель умудряется усадить до десяти человек – последние
четыре проделывают путь в багажнике - но никто по этому поводу не
грустит. Последнее коллективное такси уезжает из Пукальпы часов в шесть
вечера, а потом уже до рассвета ни въедешь в Сан Франциско, ни выедешь
из него.
Я лежала на матрасе, положенном прямо на деревянный пол в их длинном
прямоугольном доме, и ждала, пока стемнеет. Сеньора Изабелла, пожилая
мать семейства, рассказывала, что она была всю свою жизнь целительницей,
и к ней приезжали пациенты из разных стран. Она их лечила, высасывали из
них хвори, пока сама не заболела. Раком. Теперь уже больше никого не
лечит. Слово «высасывать» индейские целители используют не в
переносном, а в прямом смысле.
Даже вечером было душно. Она разделась и тоже легла на пол неподалеку от
меня.
Я как-то читала отчеты португальских покорителей Бразилии, написанные
лет четыреста тому назад. Они рассказывали, как были поражены, когда им
навстречу из джунглей вышли полностью обнаженные девушки и юноши.
Узенькая полоска из соломы, болтающаяся на талии, по мнению
португальцев, в качестве одежды не засчитывалась. Я, конечно, не
португальский конкистадор, да и времена не те, но на меня тоже произвело
впечатление такое раскованное отношение к своему телу. Судя по этой
хронике, португальцы оценили красоту тел. Я же оценила свободу и
непринужденность сеньоры Изабеллы.
В это время подошла молодая пара – оба антропологи из Лимы. Девушка
еще работает над докторской диссертацией, а муж ее уже защитился и
получил свой PhD. Тема ее тезисов звучит примерно так: исследование
художественных образов, возникающих под воздействием аяуаски, и
выразительные средства, используемые для передачи художественных
образов. Звучит витиевато, но на практике все проще: она изучает рисунки
старшеклассников Сан Франциско и интерпретирует их в нужном ей
направлении.
Девушка, как и я, собиралась в эту ночь приобщиться к аяуаске — впервые в
жизни, а муж ее уже был закаленным бойцом. Церемония у них была
назначена в другом доме, а сюда они просто зашли просто по старой дружбе.
Девушка, как и я, слегка нервничала, а ее муж нас обеих успокаивал, говоря,