Почти наизусть запомнил я слова из письма Тимми, тронувшие меня своей искренностью:
«…Помню времена, когда я жил свободной жизнью, от той жизни остались в основном прекрасные воспоминания, но когда я познакомился с Лаурой, то понял, что жить начал только сейчас. Ты, Алекс, себе не представляешь, какова истинная сила любви. Я до сих пор живу в мире полном этого великого чувства. Надеюсь, и тебе доведется испытать подобное…».
— Добрый день, — она смущенно остановилась в нерешительности, не зная стоит ли остаться или оставить нас наедине.
Быстро оглядев ее, я округлил глаза. Платье не было утянуто в корсет и слегка выступало в области живота.
Проследив мой взгляд, Лаура добавила:
— Я же говорила, Тимми, что уже видно, — еще больше смутившись, произнесла девушка. Щечки ее слегка порозовели.
— О, так рад за вас. Я думал, что приехал только на свадьбу, а тут такие новости. Присаживайтесь, дорогая Лаура, ваше общество нам будет очень приятно.
За ужином мы разговаривали о всяких пустяках, не затрагивая темы, которые действительно волновали Тимми и тем более могли взволновать Лауру.
Лаура принесла вышивку и сидела все это время вышивала крестиком, изредка вставляла свои реплики, с интересом поглядывая в нашу сторону.
Под вечер устав Лаура ушла к себе в комнату, Тимми предложил прогуляться.
— Тебе уже двадцать пять, а ты до сих пор не женат.
— Мы ушли из дома, чтобы ты мне читал нотации? — не сдержался я.
Тимми засмеялся:
— Нет, конечно.
— Уже почти вечер, где Доминика?
— Я тебе писал, что у нее свой магазин сладостей, она там проводит время чуть ли не больше, чем дома. А я руковожу фирмой, занимающейся постройкой домов, бань, сараев и многого другого. Жаль, что особую прибыль это мне не приносит.
— Поэтому не купите себе дом?
— Да, я просил у мамы денег в долг, но как видишь. — Он развел руками. — После того случая в детстве она немного стала странной. Нет, не то чтоб сошла с ума, просто не хочет меня отпускать далеко и немного враждебно относится к Лауре. Такое положение разрывает меня на части, ведь я не могу выбрать кого-то из них.
— Ее нежелание чтоб ты уезжал вполне понятно, и отношение к твоей супруге тоже. Доминика думает, что Лаура украдет тебя у нее, и она останется одна.
— Но ведь это не так! — Это прозвучало, как будто он пытается убедить меня.
— Думаю, твоей матери сейчас это сложно доказать.
Небо затянуло облаками, того и гляди пойдет дождь Встречные люди ускоряли шаг, спеша по домам. Повисла пауза, Тимми с печалью во взгляде шел вперед.
— Знаешь, я люблю свою маму, но порою ее слепая любовь переходит все границы. — Я кивнул, подняв воротник. — И Лаура чувствует себя в этом доме чужой. Я ведь могу быть рядом не всегда. Бывает, я уезжаю на несколько дней. Я же вижу, как ей неуютно в доме, но изменить что-либо она не может. Было б здорово, если у нас появится свой дом, можно совсем не большой, но свой.
Как в этот момент я понимал его.
На тротуар упали первые тяжелые капли. Тимми схватил меня за руку, совсем как тогда, в детстве, и потянул за собой. Мы вбежали в маленькую калитку, поросшую плющом и, пробежав по саду, остановились под деревом. Дерево было огромным, но не в высоту, а в ширину. По высоте оно не отличалось от остальных, поэтому с дороги совсем не видно, но по ширине — необъятное. Толстенные ветки раскидывались в разные стороны далеко от ствола, создавая гигантский природный зонт. Приглядевшись, я заметил, что когда-то давно верхушка была сломана. Подняв лист, упавший на землю, оказавшийся жестким на ощупь, я сел под дерево рядом с Тимми. Мы сидели, почти касаясь друг друга, как бы в небольшом углублении в стволе.
— Я нашел этот дуб еще в детстве. Владелец этого участка не против, чтоб я приходил сюда, хотя он не слишком любит непрошенных гостей. Сейчас мы совсем как в детстве, не находишь?
— Да, — еле слышно выдохнул я. — Тогда мы были такие беззаботные и счастливые.
Я смотрел на падающие капли. Травинки прогибались под их тяжестью и словно маленькие вагончики отправляли их прямиком к земле. Шуршание дождя, навевало грусть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты прав, но и сейчас ведь все не так плохо! Кстати, у меня через неделю командировка, и я хотел просить у тебя ночлега, если твой отец не будет против.
Я изумленно посмотрел на него:
— Причем здесь отец? Я давно живу отдельно. — Увидев его поползшие вверх брови, добавил. — Разве я не писал? Наверное, забыл совсем, ведь у тебя было столько новостей и вопросов: встречи с Лаурой, предложение, подготовка к свадьбе. Не хотел загружать тебя своими проблемами.
Тимми повернулся ко мне. Услышанная информация его приятно поразила:
— Так значит, можно? — Он аж подпрыгнул, заранее зная мой ответ.
— Конечно, только мой дом чуть дальше, чем тот, в котором ты гостил обычно. Помнишь, мама рассказывала о небольшом домике, принадлежащему дяде? Так вот это он.
— А как отец отнесся к переезду? Помню, он всегда был так строг. Такой суровый дядька, которого мы боялись, как огня.
— Смеешься что ль, ему было все равно. Даже, думаю, он был рад этому. Сейчас он живет там с безродной девушкой и их ребенком.
— Ребенком? Так у тебя появился брат? И ты молчал? — В нетерпении он заерзал на месте.
— Об это я и сам узнал от отца только перед самым отъездом. Он пришел просить денег на отстройку сгоревшей части дома. Всегда знал, что завышенные налоги его погубят.
— Ну и дела, не ожидал такого.
Дождь разошелся не на шутку, в небе сверкнуло несколько молний. Ветер беспощадно рвал лисья с деревьев, зато его порывы почти не тревожил нас, укрытых со всех сторон листвой. Если закрыть глаза, то словно находишься на чердаке.
Тимми подтянул ноги поближе к груди.
— Все так поменялось. Вижу, ты стареешь, Алекса. — Он засмеялся, потрепав меня по местами седым волосам. — Чуть позже покажу тебе мою работу, погостишь у нас, посмотришь, чем я занимаюсь, а потом вместе поедем назад. Ты же не против, если поскачешь не верхом?
Облокотившись на ствол и почувствовав, насколько затекли мышцы, ответил:
— Ты рушишь все мои планы.
Мы засмеялись.
— Дружище, как же здорово, что ты приехал! — Было видно по бурлившим эмоциям, насколько он сейчас доволен.
В этот день я увидел Доминику лишь вечером. Как и в прошлом, ее вкус в одежде не изменился: темно коричневая ткань платья, минимум украшений, волосы забраны в простую прическу. Она сухо поздоровалась, поинтересовавшись, как поживает мой отец, и, кивнув на мой краткий ответ, поднялась по лестнице наверх, распорядившись, принести ей чашку черного чая.
Внешне она поразительно отличалась от той прежней Доминики, которую я видел в детстве: худощавая со слегка впалыми щеками, серьезным, а порой пронзающим тебя взглядом. Раньше она была полна жизни. Из-за случившейся потери моя тетя превратилась в железную леди. Похоже, ее девиз стал: не плач, не бойся, не проси. И отпускать сына в самостоятельную жизнь ей очень не хотелось.
Я проводил ее задумчивым взглядом.
— Понимаю твое удивление, но после моей помолвки она стала еще более невыносима. — Слова были произнесены шёпотом. Тимми потянул меня в соседнюю комнату. — Раньше она хоть меня не трогала, а сейчас постоянно недовольна, говорит: «Почему Лаура встала так поздно, почему рано, почему не улыбнулась здороваясь, почему бы ей не взять и не прибраться у себя в комнате?» Сплошные претензии к ней. Да и мне достается, я же не могу молча стоять и соглашаться с этим. Выбрал девушку неугодную маменьке, сейчас оба страдаем. Порой даже доходит до абсурда. — Брат беспомощно развел руками.
Мы сели за небольшой круглый столик, придвинув поближе стулья с мягкой спинкой.
— Может, в карты? — предложил Тимми и словно из воздуха достал колоду карт. — Посмотрим, сможешь ли ты меня обыграть на этот раз.
Ночью, после утомительной дороги, насыщенного дня я спал как убитый. Меня поселили в комнате для гостей, небольшой, но уютной, оформленной в голубо-синих тонах.