Прямо не крол-людоед, а домашний питомец.
— Предатель, — мрачно изрекла я, стирая паутину неприятного сна с лица ладонью и садясь в постели. — На котлеты пущу.
Время — пять утра, но спать не хотелось. Бурный вечер, перетекший в ночь, сказался лишь на затекших мышцах и общей усталости. Будто гантели в фитнес-клубе таскала из желания похудеть к лету. А я всего лишь отрабатывала долг в двести тысяч после очередного посещения гипермаркета. И ведь обещала себе, что никаких спонтанных покупок после получения доступа к счету Холланда.
Независимая, сильная — современная дама. С небольшим уточнением.
Во время очередной прогулки между бутиков взгляд упал на слово «распродажа», затем пальцы судорожно нашли номер Инны в списке контактов и наступила темнота. Мозг полностью отключился от реальности. Видимо, так меня подействовал наш прошлый поход в гипермаркет.
Очнулась я в окружении брендовых пакетов, слушая истеричные вопли Лизаветы Сергеевны на заднем плане во время разговора с Эдиком-Эйданом. После чего сам Холланд приехал ко мне домой разговаривать на тему трат. Впрочем, беседа продлилась ровно минуту, а после бывшему мужу стало интересно новое белье на моем теле. Вживую.
До того, как исчезнуть в потоке кофточек платьев и словах Эйдана про инволюцию миллиарда в миллионера, я пыталась найти главный ответ на насущный вопрос: почему магия не отзывается? Три года эта животрепещущая тема периодически всплывала в мыслях, но после вновь тонула в серых буднях. Мир вокруг жил, и я пыталась найти в нем место. Изучала законы, притворялась беспомощной, старалась выжить.
По сей день поражалась своему везению, ведь несколько раз меня принимали за сумасшедшую. Я кричала в полиции и трясла несчастных служителей закона, требуя ответить, кто главный в этой части Бездны. Представляю их веселые разговорчики в компании друзей про наркомана с жертвой, тронувшихся умом в парке. Только тогда мне совсем не до смеха.
На работу я приезжала к одиннадцати утра, поэтому торопиться было некуда. Холодная вода смыла неприятные воспоминания. В последнее они стали частыми гостями из моего подсознания: десятки разрозненных кадров, склеенных неумелым режиссером в плохое кино с ограниченным бюджетом. Вся моя прошлая жизнь — квест с приключениями, по мотивам которого Уве Болл создал очередной свой «шедевр» кинематографа.
Сегодня мне снился день суда — один из сотни, на которых я присутствовала в качестве супруги Главного Инквизитора. Только если раньше мое место было подле мужа на скамье рядом с обвинителями, то в последний раз я находилась по другую сторону.
«Леди Хелена Холланд-Мерэлл, графиня Локредж, вы подтверждаете, что в ночь Крови ходили на кладбище и проводили магический ритуал?».
Плеть просвистела в воздухе, и очередной удар обжег спину. Боли не было. От бесконечных пыток тело стало словно каменным. С трудом шевелились руки, даже пальцы не поддавались. Усилием воли я заставила их сжаться в кулак, хотя понимала: для совета инквизиторов мое равнодушие — приговор на смертную казнь.
Импульсы магии заставили выгнуться до хруста в позвоночнике, а кровь хлынула потоком изо рта. Это не заклятие — волшебный удар ногой в живот. Если подбирать самое близкое сравнение. Когда органы превращают в месиво несколько касаниями к определенным точкам на теле человека. К счастью, я была ведьмой. Подобные пытки хоть и оставались болезненными, но не являлись смертельными.
Сцепив зубы, я прохрипела через силу:
— Подтверждаю.
— Ведьма! — заорал сразу же лорд Ричард Грэм, подскакивая со своего места и показывая на меня пальцем. — Тьма поглотила разум этой женщины!
О, мой милый, как ты заблуждался. У таких, как я черная магия проявляла себя с рождения. Гибельный Ковен не искал приспешниц на стороны. Наши ведьмы успешно рожали преемниц и воспитывали в любви к тварям Нижнего мира. Едва научившись ходить и говорить, я познала науку смерти. Нас закрывали в зиндане — тюрьме-темнице под землей среди оголодавших крыс. Раз в неделю приносили еду с водой, за которые предстояло драться с такими же девочками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Самые безжалостные начинали использовать силу против соперниц. До сих пор чувствовала вонь разлагающихся тел убитых, кто не сумел пробудить дар и защититься.
— Признаете ли вы, что наслали проклятие на дочь графа Эдвина и при помощи магии соблазнили жениха несчастной? — вновь зачитал обвинение главный советник, пока остальные убеждали лорда Грэма сесть.
Я тихо рассмеялась. Нет, правда, забавно. Ричард, кричавший из-за деревянной стойки свидетеля, уж точно не нуждался в магическом заклятии или зелье. Сам прибежал, едва лишь поманила пальцем. А что до его невесты? Леди Бетине стоило почаще мыться и поменьше поедать сладкое.
Стало жарко, платье давно превратилось в лохмотья. Кожа чесалась от грязи, волосы слиплись из-за подсохшей крови в месте удара на лбу и пота. Очередной импульс заставил подавиться собственным хохотом, а затем сплюнуть кровь на каменный пол.
— Граф, полагаю, вы были не в курсе? — насмешка в голосе главного советника была уж слишком красноречива.
В этот раз удар я почувствовала всем существом. Особенно когда пальцы Эйдана сгребли волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову. О, никто не знал большего толка в пытках, чем мой супруг. Холланд наслаждался издевательствами над своими жертвами, он мог часами мучить заключенных. Больше всего ему приходились по душе те, кто отказывался говорить. Проверять на прочность очередного шпиона — удовольствие, сродни оргазму.
— Я глубоко опечален. Это настоящий позор на весь мой великий род, — с сожалением произнес Эйдан, продолжая удерживать меня.
Лгун, подлец и сволочь. Семья Локредж не брезговала темной магией, а сила самого Холланда была завязана на чужой боли. Одним прикосновением он заставлял человека корчиться в невыносимых муках.
— Скотина, — выдохнула я ненавистью, дернув головой. Эйдан склонился и прикоснулся губами к моему уху, заставляя содрогаться от каждого слова.
«Кричи громче, Хелена. Проклинай до последнего вздоха. И когда будешь гореть, не вздумай умолять о пощаде. Я хочу, чтобы ты желала моей смерти».
Перед казнью на костре у меня был четкий план: умереть для вида, затем возродиться. Всего-то надо было заключить сделку с кем-то из высших ифритов. Убивать ради возможности дышать? Нет ничего проще.
Однако я просчиталась и оказалась в этом месте. В какой-то степени данная реальность — отражение нашей. Магия здесь тоже существовала, но другая. Я почти смирилась с невозможностью вернуть свои силы, как появился Эйдан и взбудоражил ту часть меня, которая спала все это время.
— Почему же ты не хочешь отзываться, — прошептала я, коснувшись кончиком ножа для фруктов подушечки большого пальца.
Вдавливая лезвие в кожу, ощутила легкую боль, и теплая кровь хлынула из раны. Надрез получился длинным, почти до самого шрама на ладони, где пересекались линии жизни. На секунду я забыла, что делаю, погружаясь в очередной бессмысленный поток собственных мыслей.
«Отныне и вовек вы — супруги перед всеми богами этого мира…»
Эйдан тихо подошел ко мне, пока лодка воспоминаний медленно уносила меня все дальше от реальности. Я коснулась мягких волос на затылке и поддалась вперёд, кусая нижнюю губу мужа в поцелуе. Голос служителя храма утонул в бурлящем потоке страсти. Ничего кроме стука собственного сердца да хриплого дыхания мужа слышно не было. Этот брак — необходимость. Холланд еще не оправился от ран, переломов и обморожения, а я едва могла сотворить пульсар из-за сильного магического истощения. Но в момент поцелуя дар отозвался живым огнем, словно почувствовав родную душу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Редкий случай полного единения силы. И очень опасный, как потом оказалось…
— Предаешься ностальгии? Хочешь вызвать дьявола и попросить у него денег, дабы закрыть дыру в моем бюджете? — голос Эйдана на кухне стал полной неожиданностью.