Читать интересную книгу Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Уильям Теккерей

И онъ съ любовью припомнилъ имена двадцати мѣстъ, гдѣ могъ весело проиграть деньги въ своей молодости.

Послѣ довольно продолжительнаго пребыванія за границей, мистерь Фирминъ воротился на родину, получилъ позволеніе опять вступить въ университетъ и вышелъ съ степенью баккалавра медицины. Мы разсказывали какъ онъ бѣжалъ съ племянницей лорда Рингуда и подвернулся гнѣву этого вельможи; кромѣ гнѣва и ругательствъ его сіятельство не могъ сдѣлать ничего. Молодая дѣвушка была свободна выйти за кого хотѣла, а ея дядя отвергнуть или принять его. Мы видѣли, что его сіятельство не прощалъ её до-тѣхъ-поръ, пока не нашолъ удобнымъ простить. Каковы были намѣренія лорда Рингуда относительно его имѣнія, сколько онъ скопилъ, кто будетъ его наслѣдникомъ — никто не зналъ. Разумѣется, многіе сильно этимъ интересовались. Мистриссъ Туисденъ съ мужемъ и дѣтьми были голодны и бѣдны. Если дядюшка Рингудъ оставилъ деньги, онѣ очень пригодились бы этимъ трёмъ бѣдняжечкамъ, отецъ которыхъ не имѣлъ такого большого дохода, какъ докторъ Фирминъ. Филиппъ былъ милый, добрый, откровенный, любезный, сумасбродный малый; они всѣ его любили. Но у него были свои недостатки, которыхъ нельзя было скрыть, и вотъ недостатки бѣднаго Филя постоянно разбирались при дядюшкѣ Рингудѣ милыми родственниками, которые знали ихъ слишкомъ хорошо. Малые родственники! какъ они добры! Я не думаю, чтобы тётка Филиппа бранила его передъ милордомъ. Эта смирная женщина спокойно и кротко выставляла права своихъ любимцевъ и съ любовью распространялась о настоящемъ достаточномъ состояніи молодого человѣка и о его великолѣпныхъ будущихъ надеждахъ. Теперь проценты съ тридцати тысячъ фунтовъ, а потомъ наслѣдство послѣ отца, который такъ много накопилъ — чего еще нужно молодому человѣку? можетъ-быть и этого уже слишкомъ много для него. Можетъ-быть онъ слишкомъ богатъ для того, чтобы трудиться. Хитрый старый пэръ соглашался съ своей племянницей и понималъ какъ нельзя лучше на что она мѣтила.

— Тысяча фунтовъ годоваго дохода! Что такое тысяча? ворчалъ старый лордъ. Этого мало для того, чтобы играть роль джентльмэна и слишкомъ довольно для того, чтобы заставить лѣниться молодого человѣка.

— Ахъ, право, ужь какъ этого мало! вздыхала мистриссъ Туисденъ. — Съ такимъ большимъ домомъ, жалованьемъ мистера Туисдена, просто, нечѣмъ жить.

— Нечѣмъ жить! Можно умереть съ голода, ворчалъ милордъ съ своей обычной откровенностью. — Развѣ я не знаю чего стоитъ хозяйство и не вижу, какъ вы экономничаете. Буфетчики и лакеи, экипажи и лошади, обѣды — хотя твои обѣды, Марія, не знамениты.

— Они очень дурны, я знаю, что они дурны, говоритъ лэди съ сокрушеніемъ: — но мы не въ состояніи давать обѣдовъ лучше.

— Лучше, разумѣется, вы не можете. Вы глиняные горшки и плаваете съ мѣдными горшками. Я видѣлъ намедни: Туисденъ гуляетъ по Сент-Джэмской улицѣ съ Родсомъ, этимъ долговязымъ. (Тутъ милордъ засмѣялся и выказалъ множество клыковъ, которые придавали особенно свирѣпый видъ его сіятельству, когда онъ былъ въ весёломъ расположеніи духа). Если Туисденъ гуляетъ съ высокимъ человѣкомъ, онъ всегда старается не отставать отъ него — ты это знаешь.

Натурально, бѣдная Марія знала странности своего мужа, но она не сказала, что ей не нужно напоминать о нихъ.

— Онъ такъ запыхался, что едва могъ говорить, продолжалъ дядюшка Рингудь:- но онъ растягивалъ свои маленькія ножки и старался не отставать. Онъ низенькій, le cher marі, но у него много отваги. Эти низенькіе люди часто бываютъ таковы. Я видѣлъ какъ онъ до смерти уставалъ на охотѣ, а пробирался по вспаханнымъ полямъ за людьми, у которыхъ были ноги вдвое длиннѣе чѣмъ у него. Вмѣсто большого дома и кучи лѣнтяевъ-слугъ, зачѣмъ вы не наймёте одну горничную и не ѣдите баранину за обѣдомъ, Марія? Вы съ ума сходите, стараясь свести концы съ концами — ты сама это знаешь. Ты не спишь по ночамъ отъ этого: я знаю это очень хорошо. Вы нанимаете домъ, который годится для людей вчетверо васъ богаче. Я даю вамъ моего повара, но я не могу обѣдать у васъ, если не пришлю своего вина. Зачѣмъ вы не возьмёте бутылку портера, кусокъ баранины и коровьи рубцы — это чудо какъ вкусно! Бѣдствія, навлекаемыя на самихъ себя людьми, которые стараются жить выше своихъ средствъ, ужасно смѣшны, ей-богу! Взгляните-ка на этого молодца, который отворилъ мнѣ дверь, онъ такъ высокъ, какъ мои собственные лакеи. Переѣзжайте-ка въ тихую улицу, въ Бельгрэвію, гдѣ-нибудь, и наймите опрятную горничную. Никто не станетъ думать о васъ на волосъ хуже — и вы будете жить такъ хорошо, какъ если бы жили здѣсь съ прибавочной еще тысячей фунтовъ въ годъ. Совѣтъ, который я вамъ подаю, стоитъ этихъ денегъ.

— Совѣтъ очень хорошій; но я думаю, сэръ, что я предпочла бы тысячу фунтовъ, сказала мистриссъ Туисденъ.

— Разумѣется. Вотъ это слѣдствіе вашего фальшиваго положенія. Въ докторѣ хорошо то, что онъ гордъ какъ Луциферъ, и сынъ его также. Они не жадны къ деньгамъ; они поддерживаютъ свою независимость. Когда я въ первый разъ пригласилъ его, я думалъ, что онъ какъ родственникъ, будетъ лечить меня даромъ, но онъ не хотѣлъ; онъ потребовалъ платы, ей-богу! не хотѣлъ пріѣзжать безъ этого. Чертовски невыносимый человѣкъ этотъ Фирминъ. И молодой такой же.

Но когда Туисденъ и его сынъ (можетъ-быть по наущеніямъ мистриссъ Туисденъ) старались разъ или два выказать независимость въ присутствіи этого льва, онъ разревѣлся, накинулся на нихъ, такъ что они убѣжали отъ его воя. Это напоминаетъ мнѣ одну старую исторію, которую я слышалъ — совсѣмъ старую, старую исторію, которую добрые старики въ клубѣ любятъ вспоминать — о милордѣ, когда онъ былъ еще Лордомъ Синкбарзомъ, онъ оскорбилъ отставного лейтенанта, который отхлесталъ его сіятельство самымъ секретнымъ образомъ. Говорили, что Лордъ Синкбарзъ наткнулся на браконьеровъ, но на самомъ-то дѣлѣ, это милордъ стрѣлялъ чужую дичь, а лейтенантъ защищалъ свою собственность. Я не говорю, что это былъ вельможа образцовый; но когда собственныя страсти или интересы не сбивали его съ толку, это былъ вельможа весьма проницательный, съ юморомъ и съ здравымъ смысломъ, и могъ при случаѣ подати хорошій совѣть. Если люди хотѣли становиться на колѣна и цаловать его сапоги — прекрасно! Но тотъ, кто не хотѣлъ, былъ свободенъ не производить этой операціи. Самъ папа не требуетъ этой церемоніи отъ протестантовъ; и если они не хотятъ цаловать его туфеля, никто и не думаетъ совать имъ насильно его въ ротъ. Филь и его отецъ, вѣроятно, не хотѣли трепетать передъ старикомъ, не потому, что они знали, что онъ былъ забіяка, котораго можно было свалить съ ногъ, но потому, что это были люди умные, которымъ всё равно, кто былъ забіяка, кто нѣтъ.

Я сказалъ вамъ, что я люблю Филиппа Фирмина, хотя надо признаться, что у этого молодого человѣка было много недостатковъ и что его карьера, особенно въ ранней юности, была вовсе не примѣрною. Извинялъ ли я когда его поведеніе съ отцомъ, сказалъ ли слово въ извиненіе его краткой и незнаменитой университетской карьеры? Я сознаюсь въ его промахахъ, съ тѣмъ чистосердечіемъ, съ которымъ мои друзья говорятъ о моихъ. Кто не видитъ слабости своего друга, кто такъ слѣпъ, что не примѣчаетъ огромнаго бревна въ глазу своего брата? развѣ женщины двѣ-три и то весьма рѣдко; но и онѣ разочаруются когда-нибудь. Какъ человѣкъ свѣтскій, я пишу о моихъ друзьяхъ какъ о свѣтскихъ братьяхъ. Не-уже-ли вы думаете, что здѣсь много ангеловъ? Я опять скажу можетъ быть женщины двѣ-три. Что же касается до васъ и до меня, мой добрый сэръ, есть ли на нашихъ плечахъ какіе-нибудь знаки крылышкъ? Молчите. Прекратите ваши ворчливыя циническія замѣчанія и продолжайте вашъ разсказъ.

Когда вы идёте по жизненному пути спотыкаясь, скользя и опять вскакивая на ноги, плачевно сознавая свою несчастную слабость и молясь съ сокрушеннымъ сердцемъ, чтобы не впасть въ искушеніе, не смотрѣли ли вы часто на другихъ грѣшниковъ? не соображали ли съ ужаснымъ участіемъ о ихъ карьерѣ? Есть нѣкоторые, на кого съ самаго ихъ дѣтства мрачный Ариманъ [13] наложилъ свою ужасную печать: дѣтьми они были уже развращены, злы на языкъ, въ нѣжномъ возрастѣ уже жестоки; имъ слѣдовало бы еще быть правдивыми и великодушными (они вчера лежали у материнской груди), а они фальшивы и холодны и жадны преждевременно. Они почти еще младенцы, а уже эгоистичны какъ старики; подъ ихъ чистосердечными личиками виднѣются хитрость и злость и отвратительно преждевременное лукавство. Я могу припомнить такихъ дѣтей, и въ незабытомъ дѣтствѣ въ глубокой дали, вижу эту печальную процессію enfans perdus. Да спасётъ ихъ небо; потомъ есть тотъ сомнительный классъ людей, которые, еще на искушеніи, падаютъ и опять встаютъ, которые часто остаются побѣдителями въ битвѣ жизни, которые побиты, ранены, взяты въ плѣнъ, но спасаются и иногда побѣждаютъ. Потомъ есть счастливый классъ людей, въ которыхъ не бываетъ никакого сомнѣнія: они безукоризненны и въ одеждѣ бѣлоснѣжной; для нихъ добродѣтель легка; въ ихъ чистой груди пріютилась вѣра, а холодное сомнѣніе не имѣетъ доступа туда; они были дѣтьми добры, молодыми людьми добры; сдѣлались мужьями и отцами и всё-таки остались добры. Почему первый воспитанникъ въ нашей школѣ могъ писать греческіе ямбы безъ усилій и безъ ошибки? Другіе изъ насъ покрывали страницы безконечными слезами и помарками, и несмотря на всѣ свои труды, все-таки оставались послѣдними въ классѣ. Нашъ пріятель Филиппъ принадлежитъ къ среднему классу, въ которомъ, вѣроятно, находимся мы съ вами, любезный сэръ — не навсегда, я надѣюсь, включены мы въ этотъ ужасный третій классъ, о которомъ было упомянуто.