Внезапно дверь отворилась. Вошёл брюнет с острым носом и карими глазами. Казалось, они ничего не выражали. На правом виске зиял шрам. Он молча проследовал к свободной кровати и сел на нее. Тоже самое сделала рыжая девушка, явно с интересом изучая Саманту. Кучерявый парень с прыщавым лицом поставил рядом с ней деревянный стул спинкой вперёд, сел и демонстративно упёрся о новую опору руками. Девушка с испугом и непониманием смотрела на них, но севшая возле её ног девушка в белом халате своим спокойным взглядом дала понять, что ее жизни ничего не угрожает.
— Ты меня понимаешь? — обратился к ней сидящий на стуле.
— Да… — она старалась только шевелить губами.
— Странно, но вернёмся к этому позже. У тебя, скорее всего, полно вопросов, так что задавай их.
— Что со мной произошло?
— А ты как считаешь? Рухнул самолёт, благо мы шли мимо и не дали тебе истечь кровью. Теперь за тобой ухаживает наша подруга Анна, — он махнул головой в сторону брюнетки. — Ты, кстати, теперь перед ней в неоплатном долгу. Кто знает, что бы произошло с тобой, если бы не она.
— Спасибо, — раненная поблагодарила свою спасительницу. Та лишь кивнула в ответ. Немного подумав, Саманта задала следующий вопрос:
— Где мой отец? Он в порядке? И что это за место? Не очень похоже на больницу.
Кудрявый отвёл свои зелёные глаза. Он, как и остальные, заметно поник, не зная, что сказать.
— Он погиб, да? — на её глазах выступили две маленькие капли. — Или что с ним?
— Эх… если бы мы сами знали. Ладно, пойдём по порядку. Что последнее ты помнишь до того, как отключилась?
— Как самолёт резко дёрнуло вниз. Ещё, что перед падением куда-то пропал мой папа… да и не только мой. К примеру, маленькая девочка разбудила весь самолёт, ища свою маму.
— А теперь сосредоточься на этом моменте. Тогда ты видела кого-нибудь из взрослых?
— Что ты хочешь сказать мне этим… прости, я так и не спросила твоего имени.
— Алексей. Можно просто Лёша. Вот тот хмурый — Вильгельм или просто Вилли, рыжая — Алиса, ну а Аньку ты уже знаешь. Рома сейчас готовит еду. Прости, я увлекся. Продолжай.
— Лёша… — сказать это имя далось ей с большим трудом. Перетерпев боль, она продолжила. — Нет, я не помню, чтобы в бизнес-классе кто-то был из старших. Я не понимаю, почему.
— И никто не понимает. Я тебе больше скажу, ты не смогла бы найти на той железяке человека старше восемнадцати лет. Даже пилотов. Уверен, что их отсутствие и стало причиной вашей преждевременной посадки.
— Как такое возможно? — её сапфировые глаза с непониманием смотрели на рассказчика.
— Не знаю, — больше он ничего не сказал.
— И всё? Давай, не щади меня. Быстро отвечай, что случилось с моим отцом! — она сорвалась на крик, после чего её горло словно резануло кинжалом.
— Тише-тише, глупышка, — Аня погладила её по голове, — тебе сейчас нельзя так напрягать голос.
— Не щадить? — взгляд Алексея недобро блеснул. Анна с беспокойством посмотрела на него. — Ну, ты сама так захотела. Слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду. Ввожу в курс дела нашего дурдома: в три часа ночи по нулевому меридиану произошла какая-то неведомая для нас херня из-за чего все, кто старше восемнадцати лет, испарились. Мы называем это «Момент Х». Причину этому можешь придумать сама. Вон Вилли считает, что нас так Вселенная испытывает. Это не так важно в отличие от того, что и половины дня не успело пройти, как начался ад. Например, у Ромы убили младшего брата. В подробности вдаваться не буду, просто знай, что нам пришлось порядочно испачкать руки и потрепать себе нервы прежде, чем добраться сюда, в относительно безопасное место. А про то, что сейчас происходит у тебя на родине, я даже думать не желаю.
— В смысле на родине? — она спросила как-то отстранено, пытаясь осмыслить его слова. — Я сейчас не в Америке? Точно, у вас же совсем не наши имена… А где же я тогда?
Алиса подала голос:
— Добро пожаловать в Восточный Союз Европейских Стран или сокращённо «ВСЕС». Всегда веселила эта аббревиатура.
— Восточных стран? Но ведь я летела в Китай через Тихий океан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит, самолёт сбился с курса, — предположил Лёша. — А теперь я позволю задать вопрос, который меня мучает с самого начала нашего разговора. Откуда ты так идеально знаешь наш язык? У тебя даже акцента нет.
— Ваш язык? Вы со мной по-английски говорите. Я поэтому и подумала, что нахожусь в США.
Наступило долгое молчание. Его прервал Вилли:
— Чёрт знает что происходит, — он встал, подошёл к её кровати и посмотрел прямо в глаза. — Саманта, мне не понять ту боль, что ты испытываешь из-за своей утраты. А о том, какое тебе страдание приносят раны, я вообще молчу. Но я очень надеюсь, что ты поправишься и сможешь принять нашу реальность, какой бы абсурдной она не была. Теперь отдыхай. Тебе нужно набираться сил. Пойдём, Лёша, машина к нам сама не приедет.
Алексей передал ей железный футляр и, ничего не сказав, проследовал за своим другом.
Выходя из комнаты, Вильгельм услышал, как кто-то начал плакать.
Психолог
Колёса чёрных велосипедов катились по песчаной дороге, издавая тихое шуршание. Ветер трепал волосы. Летящие навстречу насекомые всё норовили залететь в рот и глаза. Благо в гараже поместья нашлись не только эти два транспортных средства, но и мотоциклетные очки.
Вильгельм ехал чуть позади Лёши, так как тот указывал путь. Это не мешало им вести диалог.
— Дерьмовое начало дня, — пробубнил Алексей.
— Чего ты так? Сейчас могли идти пешком, а так вмиг до цели домчимся.
— Да девчонку жалко. Довели мы её. Впрочем, сама виновата. Ещё этот феномен с языком. Неужели так везде?
— Может, это как-то связано с историей о Вавилонской башне? А что? Срок многоязычия истёк, и теперь все опять на одном шпрэхают.
— После исчезновения большей части населения Земли я готов поверить даже в Библейские истории.
Они приблизились к первым одноэтажным домам.
— Стой, — скомандовал Лёша. Послышался звук торможения об щебень. — Велики спрячем в этих кустах. По улицам передвигаемся на своих двоих, а то так ещё и на засаду нарвёмся.
Они вошли на территорию посёлка. Везде не было ни души, шокирующее явление в это время суток. Тишину нарушало лишь дыхание Алексея, Вильгельма и воркование голубей.
— Слишком тихо, — прокомментировал он. — Ни за что не поверю, что здесь не живут дети. Давай за мной и осторожно.
Поиски бензина в домах не увенчались успехом. Правда, с пустыми руками они тоже не уходили. Забирали много чего: от ножниц до паяльника. После нескольких улиц они вышли к одноэтажному зданию школы.
— Стоит глянуть, — предложил Лёша.
— В тебе пробудилась ностальгия? — не оценил его предложение Вилли. — С какого перепугу там должна делать соляра?
— Фактор случайности никто не отменял. К тому же мне нужны книги по механике. В нашей библиотеке их совсем нет, а здесь могут быть.
— Пойдем уже, механик…
Возле входа висела чёрная табличка с серебристыми буквами, гласившая: «Общеобразовательная школа номер пятьдесят семь». Коридоры встретили их так же, как и улицы — тишиной и пустотой. Алексей нажал на кнопку, отвечающую за активацию звонков. Это не возымело эффекта. Похоже, свет здесь уже отрубили.
Блуждая школьным лабиринтом и скрипя половицами, они всё же отыскали нужную дверь. Жирную надпись «БИБЛИОТЕКА» мог увидеть даже слепой.
Книжные полки явно нуждались в уборке. Слой пыли на книжках намекал на то, что их давно не брали в руки. Теперь уже их никто не побеспокоит. Вильгельм провёл по ним указательным пальцем, оставляя чистую дорожку.
— Давай, Лёха. Делай то, ради чего пришел, — он присел за одну из парт. На столе лежала книга. «Капитал» говорили черные буквы на красном форзаце. — А разве Карл Маркс у нас не запрещён? — спросил себя Вильгельм. В другой ситуации ему бы и в голову не пришло трогать эту книгу. Но та ситуация закончилась полтора дня назад. Он открыл случайную страницу и принялся читать: