Читать интересную книгу Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

Преодолев водную преграду, вскоре они оказались перед новой — железным забором. Ворота находились далеко, да и не факт, что их открывали, но Лёшу это нисколько не расстроило. Аккуратно положив носилки на землю, он принялся проверять руками каждую металлическую опору. Где-то на седьмой попытке его действия возымели успех. Раздался звонкий стук, затем в заборе образовалось пространство достаточное, чтобы в него протиснулось сразу несколько человек.

Через пару минут вся группа оказалась на территории поместья. Ступая по дорожке, выложенной из маленьких камушков, и вдыхая аромат цветов, все они следовали по направлению к возвышающимся над ними дому. Включился фонарь с красивыми узорами. Вильгельм не ожидал такого и отскочил от него под звонкий смех Алисы. Та получила лёгкий удар в бок от Ани, указывающей в сторону Саманты.

Лёша не соврал: через пятнадцать минут все отдыхали в беседке, перед этим распределив комнаты и разместив раненую в покоях Анны. Девушка так и не пришла в сознание.

Пока это происходило, Лёха зря времени не терял. Он вернулся из подвала с бутылкой благородного напитка в руках и хитрой улыбкой на лице. На столах уже ждали своего часа стеклянные бокалы, найденные в сервизе. Красная жидкость быстро наполнила их до самых краёв.

— Предлагаю выпить, — Вильгельм решил сказать тост, — за то, что мы ещё живы. Далеко не каждому сегодня выпала возможность дожить до вечера. Поэтому пусть их души спят спокойно, а нам сопутствует удача пройти достойно то испытание, что выпало на нашу долю.

Помещение заполнили звуки ударов хрусталя. Вино в свете лучей переливалось из одной ёмкости в другую, после чего его выпили до последней капли.

Осознание

— Молодец, Алиса! Моя девочка!

Стальная стрела пробила бумажную поверхность мишени и попала точно в десятку. Четвёртый раз подряд.

Через пластиковое окно спортзала полная луна с интересом наблюдала за происходящим. Покрытые вековым слоем пыли лампы переодически издавали электрические разряды. Сидя на чёрном мате, седой старик, в знак уважения, похлопал в ладоши. Рыжая, держа в правой руке арбалет, поклонилась ему.

— Спасибо, Виктор Павлович. Без вашего руководства я бы никогда не научилась так мастерски обращаться, как вы любите говорить, с этой «пращой». А теперь я лучший стрелок в городе.

— И обязательно станешь лучшей в стране! Ты уже подала документы на участие в спортивный комитет?

— Да… — её лицо погрустнело.

— Не понял? — голос старика перестал излучать позитив и вмиг стал серьёзным. — Что уже моя авантюристка натворила? Быстро отвечай, я же всё равно узнаю.

— Да пошли они все в задницу! — её карие глаза стали влажные, и уже через минуту она рыдала на коленях у деда. Тот нежно гладил своей мазолистой рукой её макушку. Успокоившись, лучший стрелок города начал, сквозь всхлипы, рассказывать:

— Я уже уходила, как столкнулась с одним пижоном. Мы с ним пересекались раньше. Он, по-моему, занял второе место в турнире. И эта белобрысая башка мне вдруг заявляет: «Надеюсь, нищебродка помылась прежде, чем сюда явиться. В чём я сомневаюсь. Очень не хочется подцепить от тебя какую-то заразу». Я, недолго думая, сломала ему нос. А потом забрала бумажки и свалила оттуда, громко стукнув дверью.

Она опять зарыдала.

— Посмотри на меня, — спокойно сказал старик.

Алиса подняла голову. Всё его лицо покрылось морщинами, скулы облепила седая щетина. Синие глаза по-отцовски глядели на неё.

— Эх, Алиса, Алиса… ну когда ты уже повзрослеешь? Сама прекрасно понимаешь, что в мире полно придурков. Но всем же носы не переломать. Да и кому от этого будет легче? Насилием ничего не добьешься. Хватит хныкать, ты же у меня сильная. К чёрту тот чемпионат! Не этим летом, так следующим мы их всех сделаем. Я обещаю.

Так они и просидели до самого утра.

***

Умывшись холодной водой, Алиса сказала сама себе:

— Нет, Виктор Павлович, тут вы ошиблись. Не прибегнув к насилию, я бы сейчас кормила червей и ворон.

Зайдя в беседку, она увидела спины Вильгельма и Алексея. Оба что-то чертили за столом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Доброе утро, — не оборачиваясь, обратился к ней Вилли, — садись, — он указал на деревянный стул. — Кофе на столе.

Подув на горячую черную жидкость, налитую в металлическую чашку, Алиса поняла, что они делают более детальную карту окружающей местности. На белом листе А4 почти не осталось места.

— Как там американка? — спросила Алиса.

— Так и не очнулась, — вырисовывая простым карандашом небольшое дерево, сказал Лёша, — зато обмочила постель. Пришлось менять и стирать. Ещё и жар у неё. Аня даже есть отказалась, всё время с ней возится.

— А что на завтрак? — поинтересовалась рыжая.

— Лапша, Лисёнок. Сходи на кухню, там Рома колдует над плитой.

Получив в тарелку свою порцию полуфабрикатов, она вернулась к своей прежней компании, лениво ковыряя вилкой яство.

К тому времени импровизированную карту полностью доделали. Лёха принялся объяснять, где что находится:

— Если кто-то ещё не понял, мы находимся западнее от города, вот здесь, — он указал на забавный рисунок домика, разместившийся в середине карты, — восточнее нас лес, по которому мы шли. Также в этом направлении небольшая речка, течение которой в нескольких километрах отсюда резко поворачивает на северо-восток. Ну, и пара полей для посева. Лес упирается в непроходимые болота. Они заняли всю северную сторону и северо-западную в придачу. А вот дальше интереснее. К западу отсюда в десяти километрах построили электростанцию с солнечными батареями. Если сможем ввести в действие хоть одну из них, то получим безперебойный источник света и, возможно, тепла, которого у нас теперь нет.

— Ты даже знаешь как, умник? — сказала Алиса с набитым ртом.

— На месте разберемся. Не перебивай. Чуть ближе к нам — ферма. Надо успеть к тому времени, пока не передохла вся живность. Тогда зимой будем есть не только консервы, но и что-то повкуснее. Ну а с юго-запада по юго-восток раскинулись несколько десятков посёлков. Есть даже небольшой городишко. Вилли, я подумал над твоим предложением насчёт выживших. Территория поместья большая. Сами мы её стеречь никак не сможем. К тому же у нас есть особняк с пятнадцатью комнатами. Плюс два дополнительных здания, в которых когда-то жила прислуга. В них легко можно поселить сто-сто пятьдесят человек.

— Вот и замечательно, — согласился Вильгельм. Его явно обрадовало эта новость.

— А теперь, если никто не против, нам нужно разжиться бензином. У меня плохое предчувствие насчёт нашей тачки. Нужно её как можно быстрее оттуда убрать. Так что, Вилли, предлагаю тебе прямо сейчас собираться, и мы отправимся в сторону этих населённых пунктов, — он указал карандашом на несколько точек с вычурными названиями.

— Я, правда, хотел получше рассмотреть наш новый дом. Но дело действительно не терпит отлагательств. Так что я согласен.

Мужская половина собиралась покинуть стол, как вдруг в беседку вбежала Анна.

— Ребята, — на ней был медицинский халат. На его белую ткань попало несколько капель крови, — Саманта проснулась.

***

После Аниных перевязок девушка стала похожа на мумию одной из египетских гробниц. Каждая клетка тела отдавала ужасной болью и она, лёжа на кровати и будучи укрытой одеялом, старалась делать как можно меньше движений.

В комнату сквозь синие занавески пробилось несколько лучей — единственный источник света. Деревянный пол покрылся мягким ковром. На его поверхности расположились разные звери: как реальные, так и вымышленные. Стены и потолок, сделанные из того же материала, что и пол, пахли дубом. Слева стояла точно такая же кровать. Напротив стол, накрытый жёлтой скатертью. На нём лежало огромное количество таблеток, стеклянных пузырьков с разными жидкостями и даже шприцы. В углу стоял шкаф, в середине которого вырезали ёмкость, где стоял телевизор. Он не работал. Над девочкой висело несколько фотографий с незнакомыми ей людьми. На всех снимках было только два человека. Всегда в центре снимка — женщина в преклонном возрасте, с вьющимися волосами, большим носом и властным лицом. Немного в стороне от неё — мальчик с чёрными кудряшками и небольшим носиком. Его грустные, зелёные глаза явно говорили, что он не разделяет общества этого человека.