проговорил Яков.
— Скажи завтра в театре, что мне к зубному срочно надо, — взмолилась Ида, глядя на мужа. — Напишу потом заявление за свой счёт на один день. Поеду к сестре разбираться. Ничего не понимаю, — растерянно добавила она, глядя на меня. — Мы же согласились Мишу у себя временно прописать, пока мать Лины не убедится, что он хороший человек.
— Да уж. Тогда ситуация вдвойне непонятная, — удивлённо подтвердил я.
Мы попрощались, и я ушёл. Я сделал всё, что мог. Ну не мог я не отреагировать на крик женщины в беде. Не такой я человек, чтобы делать вид, что моя хата с краю. Хоть и знаю, что Лина женщина достаточно специфическая, и ситуация с ней могла сложиться совсем неоднозначная…
Да и без разницы. Не побежал бы я первым, побежал бы Гриша, он тоже не такой человек. А я просто за ним пошел бы, не бросать же друга. Друг-то точно хороший, это святое.
Когда вернулся в квартиру, Миша сообщил мне, что звонил Сатчан, он ждёт моего звонка дома.
Тут же набрал его. Он попросил о встрече. Когда же этот совсем непростой день закончится? — думал я, вышагивая вдоль проспекта Мира. — Что там опять стряслось?
Оказалось, что они хотели разыграть многоходовочку, но где-то просчитались.
— Бортко не зря хотел оставить этого Ганина в тени, — объяснял их замысел Сатчан. — Это были бы наши глаза и уши, мало ли что там Захаров за нашими спинами затеет. Мы Ганина с поличным взяли на воровстве у своих же, он нам все их расклады сдал. Мы его так хорошо держали, что было жалко отпускать. Вычистили его досье, чтобы комар носа не подточил. Но Захаров по каким-то деталям, всё равно, обо всём догадался. Представляешь?
— Может, посмотрел, какое вы нашли у него имущество, прикинул дебет с кредитом, не сходится, вот и догадался, — ответил я. — А может, у него были только догадки, а в вашем досье он им подтверждение увидел.
— Ну, дело уже не в этом, — взглянул на меня Сатчан. — А в том, что Захаров рвёт и мечет, так хочет разобраться с Ганиным. Бортко уговорил его не делать, пока, резких движений, взять паузу. И дал нам всем задание подумать, что теперь делать с этой крысой.
— Да уж, никаких резких движений, — согласился я. — Месть — блюдо холодное. А если серьёзно, ты говоришь, Ганин все расклады сдал? А его коллеги об этом уже знают?
— Нет, по-моему.
— Только о том, что он у них подворовывал?
— Вроде, да.
— Во-первых. Того, кто так много обо мне знает, лично я бы держал при себе и не выпускал его из виду, так что выгонять его — не вариант, — задумчиво проговорил я. — А наказать как? — задумался я. — Доли лишить на время или насовсем. Смотря, сколько наворовал. Пусть работает за так, компенсирует потери группы и выплачивает штраф за нарушение… за нарушение корпоративной этики, — рассмеялся я собственной шутке. — Ну, не убивать же его? — уже серьёзно добавил, заметив удивлённый взгляд Сатчана.
— Нет, конечно, — поспешно согласился он.
— Если он по чуть-чуть подворовывал, можно сказать ему, что он остался без доли не навсегда, а пока не отработает, и потом, через полгодика, пустить его обратно к кормушке. Ну и, раз Захаров не знает, что Ганин уже всех их сдал, то можно его и дальше как своего стукача использовать. Рассказать ему, что вы, раз он уже член вашей команды, с огромным трудом отмазали его от страшной кары, на которой настаивали Захаров и его компания. Он вам ещё и благодарен будет.
— И от какой страшной кары? — прищурившись, глядя на меня, ждал моего ответа Сатчан. — Что можно сделать, чтобы общему делу не навредить?
— Ну как мафиози в Америке в таких случаях поступают? Ноги в таз, бетоном залили, подождали, пока схватится, и в речку. Никогда не всплывёт.
— Живьём? — болезненно скривившись, переспросил Сатчан, видимо, представив себе в красках эту картину.
— А зачем кого-то, убивая, пачкаться в крови? — улыбаясь, наблюдал я, как он реагирует на такую прозу мафиозной жизни. — А так, ну измазался где-то в бетоне. Это что, криминал?
— Мля… Ну, ты начитался, — ошалело заметил он. — Это ж кто на такое пойдёт?
— Не важно, вам же только припугнуть. Ганин, ведь, не побежит к Захарову с воплями: ты что, правда хотел на меня цементные ботинки надеть⁈
— Может, и побежит, — пожал плечами Сатчан.
— Тогда, сначала Захарову предложите цементные ботинки, а потом скажите, что пошутили. И даже если Ганин к нему прибежит, Захаров будет в курсе, о чём речь и подтвердит все опасения Ганина, хотя бы для того, чтобы тому впредь неповадно было у своих воровать.
Сатчан хмыкнул, довольный. Ну, похоже, ему есть теперь, чем удивить своих. Добавим в пресную жизнь наших комсомольцев и коммунистов, сухо и бездушно занимающихся теневой экономикой, немного задора и огонька из жизни американских коллег…
Только вернулся домой, Миша доложил, что звонил Сковородка, велел передать, завтра в семь.
— Ну, в семь, так в семь, — ответил я и сел с мужиками за стол, пока они всё пиво не допили.
С понедельника начались опять гастроли. Василич повёз меня в Раменское. Начали с Прядильно-ткацкой фабрики, потом был Приборостроительный завод, явно, почтовый ящик.
* * *
Москва. Кабинет капитана Баранова.
Васе не составило большого труда вычислить, к какому подразделению милиции относится колхоз «Ленинский путь» Вяземского района Смоленской области. Позвонил в местное УВД, представился и напустил там страху на тамошнего дежурного.
— Вы там куда смотрите? Ваши цыгане из «Ленинского пути» пытались похитить гражданку из её собственной квартиры в центре Москвы! Сотруднику Верховного Совета пришлось лично заступаться за соседку. Ваши охламоны и на него напали! Один вообще ножом размахивал!
Вы