– Мне показалось, что они бы меня в любом случае послушались. После Мачераты… ну, как будто я знаю что-то такое, чего им никогда не понять.
– Не никогда, а пока в бою не побывали, – отметил Алекс.
– Ну вы даете! – восхитился Роберто.
– Алекс – настоящий герой! – заявил Тони.
Настоящий герой сразу же щелкнул его по носу. Мы тихо посмеялись.
– Э-э-э, а после Джильо ты ничего такого не чувствовал? – заинтересовался Лео.
– Н-нет.
– Под Мачератой у нас и боя-то ни одного не было. Просто мы видели очень грязную войну.
– Угу, может быть. А этот какой-то труженик тыла. Вот и орет. И с палаткой он не пошутил, он просто считает обязательным пару раз придраться, все равно к чему. И еще, это я виноват, что этот тип тут бегает.
– Это как?
– Я предложил генералу организовать военные лагеря для кремонских ребят, ну, чтобы они по джунглям не бегали, так он сразу предупредил, чем это нам грозит. И уехал. А вернулся только вчера.
– И что мы теперь с тобой сделаем… – мечтательно потянул Алекс.
– Бросьте в море, – предложил я, – прямо сейчас. Кстати, отличная идея! Вы не купаетесь, а я не виноват, что там оказался.
– Плохая идея, – раздалось снаружи.
Мы притихли. Я выбрался наружу: за палаткой стоял капитан Ловере.
– Так это ты виноват, что у меня забрали заместителя? – поинтересовался он.
– Ага. И сколько раз я должен отжаться? – немного ехидно поинтересовался я.
– За что? За болтовню после отбоя или за мои кадровые проблемы?
– За всё сразу.
– Тебе столько не сделать. А за болтовню ты сам назначил. Кстати, правильно.
Я хмыкнул и упал на песок: отжиматься. Когда я закончил, капитан уже ушел. Я огляделся – вокруг ни души – и быстренько окунулся в море. Ну почему Пальмарола не находится немного севернее? Там летом Феб садится попозже.
Не успев просохнуть, я забрался обратно в палатку, только Лео еще не спал:
– Ну как, эффективное снотворное? – спросил он шепотом.
– Ага, и для всех вокруг тоже, – ответил я так же тихо. – Между прочим, просекать надо, когда тебя кто-то слушает!
Лео согласился.
Глава 6
Утром к нам пришел познакомиться наш непосредственный начальник и куратор, сержант Бовес. Алекс и Гвидо его уже знали, так что к спешно мобилизованным крикунам он не относился. Отлично.
Сержант критически оглядел нашу компанию:
– Тони нельзя будет участвовать в «Ночной игре», – заметил он, – обычно в это время младших ребят учат правильно ходить и ориентироваться по звездам. И на полигоне тебе будет тяжело. Не хочешь выбрать себе другую команду?
Тони помотал головой.
– Ясно. И еще. Учтите, что в соревновании вы участвуете как старшая команда. У вас возникнут определенные сложности на стрельбе, на полосе препятствий и на скалах.
– Понятно, – ответил я. – Как-нибудь прорвемся.
Роберто бровью не повел – хорошо, первое испытание он выдержал. Во всех остальных я был уверен и так.
Сержант ушел. Тони смотрел на меня смущенно, с жалкой улыбкой. Я плохо сказал: «как-нибудь прорвемся». Он же не виноват, что ему десять. Бедняжка. Когда я сбежал из приюта… Что бы я делал, если бы поначалу Бутс не напоминал ежедневно всем и каждому, что я обеспечил банде месяц сытой жизни и моя светлая голова бывает чертовски полезна, хотя я и не умею толком воровать кошельки. Двоим моим ровесникам там приходилось гораздо хуже, хотя их тоже не били, пока Бутс не ушел. Им просто каждый день по несколько раз объясняли, что они тут дармоеды. Ужасно.
– Подними нос, солдат, – велел я Тони. – Кто сказал, что ты что-то делаешь плохо?
– Я не умею стрелять. Совсем, – признался он.
– Вот и хорошо, тебя будет учить лучший стрелок на всей Этне. Лео, тебе бы не понравилось, если бы Тони уже сбили прицел?
– Хм, конечно, – подыграл Лео. Я и сам не знал, что имел в виду, просто ляпнул первое, что пришло в голову, лишь бы ребенок не переживал.
Тони улыбнулся по-настоящему.
После зарядки, завтрака и купания – как же без него – мы надели кимоно и отправились на тренировку.
– Сражаешься неважно, – сказал мне лейтенант Дронеро, тренер по кемпо.
Учитывая, что это произошло сразу после пятой по счету победы, я даже не обиделся, только удивился:
– Это почему?
Он взял боккэн.
– Сейчас покажу. Двигайся помедленнее. Раза в два.
Я хмыкнул: тебе это все равно не поможет.
Помогло. Наставил он мне синяков сразу за всех моих предыдущих противников. Их я, между прочим, всерьез не бил, а то бы они костей не собрали.
– Неестественно двигаешься, много думаешь, знаешь слишком много стандартных связок. И во время боя твоя душа находится где угодно, только не на острие твоего меча.
– Это же не настоящий бой, – возразил я.
– Конечно, в настоящем ты бы уже был мертв.
– В настоящем мертв был бы кто угодно, только не я, – заявил я резко.
Дронеро не стал отвечать, а просто повернулся и ушел.
Обиженный, я отправился на край татами и улегся отдохнуть рядом с медитирующим Лео, с ним Дронеро сражался непосредственно перед тем, как взяться за меня, и очень его хвалил.
– Что из сказанного им правда? – спросил я.
– Всё, – кратко ответил Лео.
Я отвернулся и сжал зубы: мало мне только что досталось, так еще лучший друг такое говорит. «А ты не спрашивай, если не хочешь услышать правду», – заявил противный внутренний голос.
– Не обижайся, – продолжил Лео. – Ты очень быстро думаешь, поэтому успеваешь это делать. А всё, что ты делаешь, ты делаешь так, как тебе показали. А показывал человек другого роста, веса и с другой манерой двигаться.
– А почему сенсей никогда мне этого не говорил?
– Спроси у него. А может, он этого не видит, это же он научил тебя всему. Ему кажется, что ты двигаешься естественно.
– М-м-м, хорошо, покажи мне, кто здесь еще двигается так, как я.
– Проще показать тех, кто двигается правильно. Это Роберто, я и еще вон там, – он показал на спаррингующую пару, – двое.
Я посмотрел на них внимательно и постарался сравнить со всеми остальными. Да, разница есть.
Меня только что выругали за то, что я кому-то подражаю. Ну что ж, сам себя я за это тоже ругаю. Нормально. А все-таки, почему сенсей никогда мне этого не говорил? Учитывал, что я поздно начал заниматься? Может быть. Обидно, какого ястреба этот Дронеро на меня набросился? Другие за восемь лет не достигли того, чего я не достиг за пять. И их никто не ругает! Ну, хватит себя жалеть! Я – это я, я – не помойная крыса, я и должен быть лучше всех.
– Ясно, – сказал я. – Ну, давай поработаем. Надо приобретать естественность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});