Несчастные люди. Наверное, это жалкое удовольствие было для них радостным событием. Как же - почти на природе жарят мясо и едят его почти на свежем воздухе, как далекие старинные предки. Убили в лесу оленя, зажарили его на костре…
Алешка, когда это видел, всякий раз морщился от сочувствия. Мы-то с папой испытали все это на самой взаправдашной дикой природе. Сами охотились и ловили рыбу, сами готовили и сами ели. А вокруг нас был настоящий дикий лес, а чуть поодаль сонно дышало настоящее дикое море. А после ужина мы не шли в душные квартиры, обмениваясь радостными возгласами, а забирались в палатку и засыпали, слушая, как тревожно шумят над нами деревья, как плещет в море громадная треска, как воет где-то в лесной болотистой чаще одинокий волк.
…Юный Хофман сидел со своими родителями и старшим братом в беседке и аккуратно наворачивал шашлычок. Не стаскивая со свистом куски горячего мяса с шампура, не вымазываясь до ушей мясным соком и кетчупом, а аккуратно, даже не звякая ножом и вилкой, разрезал их на тарелке на маленькие кусочки и отправлял их в рот. И каждый раз после этого промокал его салфеткой.
– Во дают! - расплылся в улыбке Алешка. - Дикари!
Клаус увидел нас, привстал и что-то сказал пожилому седому дядьке - отцу, наверное. Тот подумал и кивнул.
Клаус аккуратно положил приборы на тарелку, опять вытер рот, вышел из-за стола и подошел к ограде.
– Привет, - сказал Алешка. - Приятного аппетита.
– Данке, - поблагодарил Клаус. - Что нужно делать?
– Поговорить.
– Сейчас не можно. Сейчас надо кушать.
– Хоккей, - сказал Алешка. - Приходи на скамейку. Вместе с Рексом.
– С Максом, - уточнил маленький немец. - Рексу не можно гуляйт. Очень большой жара.
– Во дикари! - опять развеселился Алешка, когда мы отошли от забора. - Собачке жарко.
Мы уселись на скамейке и стали ждать немецких братьев. Они вскоре подошли, но сразу же предупредили, что могут уделить нам всего пятнадцать минут. Им нужно отдыхать.
– Еще одна проблема? - спросил Макс.
– Мы, кажется, нашли ваши вещи. И скоро принесем, - сказал я. - Их взяли у вас по ошибке.
– Как это? - удивился Макс. - Хотели взять одни вещи, а взяли другие? Так это?
– Нет, - пояснил я. - Хотели взять у одного человека, а взяли у другого. И мы знаем, где они.
– Мы очень благодарны вам, - обрадовался Макс. - И будем вознаграждать.
– Спасибо, не надо, - поспешил Алешка, видимо, вспомнив черствую шоколадку.
– А что вы хотите?
– Мы хотим знать, кто такой господин Отто Земан.
– Вы ему тоже хотите помогайт? - чуть заметно скривился Макс. - Вы тоже его вещи нашли?
– Еще нет, - сказал Алешка. - Но найдем. Если вы нам поможете.
Судя по кислым лицам братьев, они почему-то не горели желанием помочь Отто Земану.
– Он не очень хороший человек, - наконец сказал Макс. - В Германии у него были проблемы с полицией.
Они, похоже, будут у него и здесь, подумал я.
– Господин Земан, - продолжил Макс, - делает в России бизнес. Но не всегда корректно.
Правильно: что по-немецки «не корректно», то по-нашему - жулик.
– Я немного знаю его бизнес, - завершил Макс, - но я слышал, что один русский специалист очень обижался на господина Земана.
– А за что? - спросил Алешка.
– Я не знаю. Предполагаю, что он обманул его. Земан это может. Но, извините, нам пора. Если вы найдете наши вещи, это будет большой радость в наш дом. И крепкий дружба наши народы.
Тут мы даже загордились.
Мы пошли домой пообедать - эти фальшивые немецкие шашлыки на душном воздухе заставили нас проголодаться. А по дороге встретили Ленку и Норда.
– А мы у Акимова были, - сообщила Ленка. - Он Норду маникюр сделал. Классно!
Все-то он успевает!
Мы осмотрели лапы Норда, все по очереди, и передние и задние. Он с готовностью нам их подавал, будто хвастаясь своими новыми когтями.
– А чего же не покрасил? - недовольно спросил Алешка. - Была бы у тебя собака с красными или зелеными когтями. Жуть!
– Вот именно, - сказала Ленка. А Норд заскулил - ему, видно, эта идея с цветными когтями по вкусу пришлась. Не то что ржавая шоколадка в белых пятнах.
– А какой у него аквариум! - добавила Ленка. - Волшебный! С такими рыбами!
Тут Алешка ткнул меня локтем в бок. Это значит, он что-то придумал.
Мы быстренько попрощались и побежали домой.
Мамы дома не было, и мы могли спокойно обсудить наши дела. Но Лешка тут же схватил телефонную трубку. А я - параллельную. Чтобы не отстать от развития событий.
– Санек, привет! Батя дома?
– Чей?
– Бонифация! - разозлился Алешка.
– А я знаю?
– Твой батя! Детина!
– Не-а! Поехал скрипку продавать.
– Тогда отвечай: кто такой Академик?
– Не знаешь, что ли? Дядя Володя.
– Акимов?
– Ну! А сам спрашиваешь! Я ж тебе говорил. Он все время чего-то изобретает, а батя ему все время чего-то помогает.
– И над чем они, батенька мой, сейчас работают? - важным тоном великого ученого вопросил Алешка.
– Не твой батенька, а мой, - поправил его Санек. - Это тайна! Я тебе ее ни за что не открою!
– А за что откроешь? - деловито уточнил Алешка.
– За твой плейер.
Вымогатель! Весь в папашу Степу!
Но Алешка глазом не моргнул, согласился без слов.
– Только сначала - стулья, - вспомнил Санек известную формулу.
– А вот фиг! Может, они мясорубку изобретают. Сравнил с плейером!
Санек немного подумал, потом спросил:
– Но честно? Отдашь? Смотри! - И прошептал в трубку: - Они самолет строят…
Алешка потерял дар речи. Санек воспользовался:
– Леха, и две кассеты в придачу.
– Заходи как-нибудь, - Алешка положил трубку. - Дим, где твой плейер?
– Ты, кажется, о своем договаривался? - ехидно спросил я.
В ответ - ледяной взор, руки в боки, хохолок на макушке - дыбом.
– Чудной ты, Дим. Твой же давно испортился, а мой еще нет.
Тоже хорош! Я так ему и сказал. Только немного другими словами.
– Чудной ты, Дим, - повторил Алешка. - Детина.
И он сел на тахту, подтянул колени к груди, обхватил их и задумчиво произнес:
– Значит, их целая шайка. И они готовят ограбление века. Сова по кличке Карлсон - это их эксперимент. Теперь они достроят свой самолет и украдут что-нибудь большое.
– Царь-пушку, например.
– Зря смеетесь, сэр. Папа говорил, что в одном Дрездене украли целый памятник. - Он соскочил с тахты. - Идем к Акимову. Я все продумал. Мы сначала ему зубы будем заговаривать. Про рыбок, про зажигалку. А потом как бахнем кулаком по столу: «Признавайтесь! Нам все известно! Отдавай Фофанам все, что твоя Сова Карлсон у них утащила!»
– А он нас спустит с лестницы.
– Ничего, - отмахнулся Алешка. - Он на втором этаже живет.
– Ну просто выгонит.
– А мы вернемся и скажем, что сообщим в милицию.
– Может, с этого и начать?
Алешка вздохнул, покачал головой:
– Мне его почему-то жалко. - Так чье у него сердце - папино или все-таки мамино? - Мне кажется, он не нарочно.
Ни фига себе! Не нарочно! Не нарочно достал где-то какого-то ручного Карлсона, не нарочно обучил его и не нарочно с такой изобретательностью обокрал несколько квартир, да еще и офис.
– У него глаза грустные, - сказал Алешка.
Серьезный довод! А если он со своими грустными глазами додумается весь город взорвать? А мы заявим: он не виноват, у него грустные глаза!
– Дим, жулики разные бывают, - терпеливо продолжал Алешка. - Деточкин чужие машины угонял. Может, и Акимов такой же.
В общем, не переспорил я его. Согласился. Только решил взять с собой на всякий случай газовый баллончик. Он все равно не работает. Как и мой плейер. Похоже, его по ошибке какими-то духами зарядили.
Пока я его искал по всей квартире, Алешка все поглядывал на аквариум. И даже сообщил мне как великую тайну:
– Дим, я, кажется, сомика видел. Он два раза хвостиком вильнул.
– Ага, вильнул. «И ушел в глубокое море». Как золотая рыбка.
Алешка не обратил на мою иронию никакого внимания:
– Где у тебя телефон Акимова?
Он набрал номер и сказал:
– Здравствуйте, Владимир Иванович Акимов. Мы нашли вашу зажигалку. Не за что. Какие пустяки. Да, спасибо, мы можем зайти на минуточку. Нам надо с вами посоветоваться. Про рыбок в аквариуме.
Алешка положил трубку и повернулся ко мне:
– Ты все запомнил, Дим? Я его отвлекаю рыбками. Дурацкими вопросами. А когда он расслабится, ты как брякнешь: «Где золото и деньги? А ну выкладывай!»
Мне показалось, что такие слова Акимов может понять совсем по-другому.
– Вдруг он решит, что мы решили его ограбить?
– Какая разница? - Алешка пожал плечами. - Он растеряется и выложит награбленное.
Папино все-таки сердце. Милицейское.
Баллончик я почему-то нашел на мамином столике, среди всяких красок для лица.
Глава IX
Дом чудес
Акимов нам искренне обрадовался. И вовсе не из-за зажигалки. А просто так. Хорошие люди к нему пришли - почему же не порадоваться? Хотя меня немного грызла совесть. И немного - страх.