Опять бормотание, и снова голос Кейт.
— Извините, Грейс, Питер просто хочет, чтобы я вам объяснила, что в его обязанности входит присматривать за британскими туристами, чтобы они не попали в беду.
— Значит, он думает, что Вилла в беде!
Раздался тяжелый вздох. Потом приятный голос Питера Синклера.
— Да, это именно то, чем я занимаюсь, Грейс. И не уподобляйтесь Вилле, бегая с мужчинами, о которых вы ничего не знаете.
— Боже мой! Не могу же я быть совсем другой!
— Я не читаю вам нотацию. Мы с Кейт только хотели узнать, как у вас дела и не поедете ли вы завтра с нами? Мы собираемся в наш коттедж на денек. Вообще-то уже поздно, но мы любим бывать за городом, и вы можете посмотреть природу.
Лес, где потерялась Вилла, как говорили дети.
Грейс не колеблясь согласилась.
— С удовольствием. Спасибо за приглашение.
— Прекрасно. Заедем за вами в десять. Оденьтесь как следует, будет холодно. Я захвачу ружье. Может, мне посчастливится застрелить лося.
Грейс быстро оделась, думая, что, наконец, дела сдвинулись и хоть что-то происходит. Впрочем, никаких ответов на ее вопросы пока нет. Пожалуй, стоит зайти к старушкам с первого этажа, сестрам Моргенсон, представиться как временная соседка и спросить, не слышали ли они днем чего-то подозрительного над головой?
Запах духов все еще витал в воздухе, напоминая об отсутствии Виллы, о тех дорогих вещах, которые она покупала. Почему все же она не взяла с собой духи? Не такой уж праздный вопрос.
Седовласая старая дама открыла дверь и уставилась на Грейс водянистыми глазами с красными веками.
— Вы говорите по-английски?
И старушка, склонив голову набок, стала похожа на глуповатого какаду с белым гребешком.
— А? Английский? Да-да.
Грейс старалась говорить громче.
— Я Грейс Эшертон, кузина Виллы Бедфорд. Я остановилась в ее квартире наверху.
— С фрекен Бедфорд? Как хорошо. Не зайдете ли вы познакомиться с моей сестрой? Но не тратьте время, не пытайтесь говорить с ней. Она абсолютно глухая и понимает только меня.
Мисс Моргенсон не хвалилась, что она говорит по-английски. Произношение было совершенно, как и манеры. Она провела Грейс в уютную гостиную с лампами и вышитыми скатертями и представила точно такую же старую даму, которая, закрыв глаза, медленно раскачивалась в кресле-качалке.
— Катерина, — громко позвала она. — Проснись. У нас гостья.
Еще одна пара мутных глаз остановилась на Грейс.
— А? Кто эта молодая леди?
Сестра снова закричала:
— Кузина фрекен Бедфорд из Англии. Правда, хорошо? А это моя сестра Катерина. А я — Анна. Садитесь. И выпейте с нами кофе. Только не говорите, что у вас нет времени. Он уже готов. Катерина, мисс Эшертон посидит с нами и выпьет кофе.
Катерина раскачивалась и улыбалась. Она была в платье со старомодным высоким воротником, таком же, как у сестры, только коричневом. Обе были розовощекие, веселые, здоровые. Если незамужняя жизнь приводит к такому результату в столь почтенном возрасте, есть смысл подумать, решила Грейс. Во всяком случае, лучше, чем жизнь Виллы с ее запутанными проблемами или самой Грейс, разве что она старается вести себя более осмотрительно.
— Моя сестра давно глухая, — объяснила мисс Анна, суетясь с кофейными чашками.
— Значит, бесполезно спрашивать ее, не слышала ли она чего-то необычного вчера днем? — спросила Грейс. — А вы, мисс Анна?
— Необычное? — Старушка умолкла, склонив голову на бок, точно прислушиваясь.
— Меня весь день не было, и я думаю, кто-то был в моей квартире.
— Грабитель!
— Нет, не грабитель.
Она уже пожалела, что взволновала доброе создание.
— Нет, наверное, один из знакомых Виллы. Я подумала, может быть, вы видели, как кто-то поднимается наверх.
— Нет, мы никого не видели. Мы с сестрой любим поспать среди дня. И не в обиду будет сказано, научились не обращать внимания на тех, кто идет наверх, с тех пор, как фрекен Бедфорд там поселилась. Она молодая, сочли мы, и ей жить свою жизнь. Но сейчас, говорят, она внезапно уехала. Не можем себе представить, что скажет Аксель, когда вернется. Правда, Катерина?
Кресло-качалка замерло.
— Что ты сказала?
— Я сказала, как разочаруется Аксель, вернувшись и узнав, что фрекен Бедфорд уехала.
— Аксель? — спросила Грейс, и ее сердце быстро забилось.
Якоб, Свен, Аксель, Густав…
— Да, наш племянник.
— Он живет с вами?
— О нет, в этой тесной квартирке с двумя старыми женщинами? Но он заезжает к нам, возвращаясь из своих путешествий. Правда, Катерина? Он хороший мальчик, не так ли?
— Да, да, да!
— Он много ездит? — спросила Грейс и взяла чашку с кофе, протянутую осторожно, чтобы дрожащая чашка не стучала о блюдце.
— Много. В разные места. Исландия, Норвегия, Финляндия, иногда и балтийские порты. Он капитан судна. У Акселя хорошо идут дела. Правда, Катерина?
— И он женат? — спросила Грейс.
Она со смехом покачала головой. Шутка ей понравилась.
— Нет, нет, нет! Как бы тогда он мог интересоваться фрекен Бедфорд, если бы у него была жена?
Кофе был крепкий и горький. Грейс пила его глоточками и жалела, что Польсон не слышит их беседу.
— Ему нравилась Вилла?
— Думаю, немного. Но потом он возразил против цвета ее волос, когда она их выкрасила, а Аксель имел серьезные виды и решил, что цвет неподходящий. И они разругались, расставшись не лучшими друзьями.
— Как жаль, — сказала Грейс. — А ваш племянник симпатичный?
Приманка сработала до смешного легко.
— О, вы должны посмотреть его фотографию. Смотрите, смотрите на него!
— Чего это ты там показываешь, Анна? — спросила Катерина.
— Фотографию Акселя, когда ему был двадцать один год. Можешь себе представить: двадцать лет назад! Сейчас он куда серьезнее и меньше улыбается.
— Не так-то уж он улыбчив и на фотографии.
У него был узкий подбородок, прямой длинный нос, холодные светлые глаза.
Он и отдаленно не напоминал женоподобного Густава IV.
— Да, он симпатичный, — сказала Грейс. — А когда он снова к вам приедет?
— Да мы никогда не знаем заранее. Может, через месяц-два. Может, через три. Он появляется и исчезает, как дикий гусь.
Анне понравилось придуманное ею сравнение, и она повторила его, с тихим смешком добавив:
— Гусь довольно умный.
Грейс встала.
Ей показалось, что она узнала кое-что новое, но ничего такого, что дало бы ответ на ее вопросы. Ну разве что Аксель — не Густав. Кстати, что там Вилла писала про него в дневнике?
«Аксель смотрит на меня с такой ужасной серьезностью, и он так немногословен».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});