— А мне они показались милыми, — возразила Абигайль, перепрыгивая через лужу.
— Это потому, что тебя не было за десертом. — Александра помрачнела. Теперь сестры поднимались по пологому холму и липкая грязь уступила место мелким острым камням. Александра пнула один мыском ботинка, и он, подскакивая, полетел через дорогу. — Ты ведь ушла вместе с Лилибет и Филиппом.
— А что случилось за десертом? — спросила Абигайль.
— Ничего особенного. — Александра пнула еще один камень. — Уоллингфорд вел себя, как всегда, отвратительно, а бедолага Пенхэллоу, по-моему, вообще ничего не слышал, ослепленный любовью к нашей кузине.
— А что мистер Берк?
— Рыжий? Я вообще не обращала на него внимания. — Александра взяла Абигайль под руку. — Дорогая моя сестрица, известно ли тебе, что этот несносный Уоллингфорд со своими друзьями приехал в Италию с той же целью, что и мы? Ради уединения для очистки души. Если, конечно, у них есть душа.
Пальцы Абигайль сжали локоть сестры.
— Что?
— Да, да. — Александра решительно закивала. — Они сняли виллу где-то поблизости. А Уоллингфорд опрометчиво заметил, что нам поставленная задача не под силу. Утверждал, что мы сбежим назад в Англию уже к Пасхе.
— В самом деле? — Абигайль стоило большого труда не показать охватившего ее возбуждения, тотчас же разогнавшего туман отчаяния.
— Да. Каков наглец! Но я сразу же поставила его на место. Заверила его, что мы продержимся дольше, чем их компания. Я даже приняла пари.
— Александра! Ты с ним поспорила?
— Конечно, нет. Леди никогда не спорят, моя дорогая. — Александра произнесла слово «спорят» с отвращением.
Абигайль рассмеялась:
— Как же это чудесно! Ты такая милая, Александра! Можно я тебя расцелую? И каковы ставки? Сотня фунтов? Тысяча?
— Господи, нет, — оскорбленно возразила Александра. — Это слишком примитивно. Я удивлена, что тебе вообще пришла в голову такая мысль. Где ты набралась подобного вздора? Нет, я и не думала о деньгах. — Александра поправила полу пальто одной рукой, а другой сжала локоть сестры.
— Так что же тогда на кону?
— О, мистер Берк предложил кое-что. Объявление в газете — что-то вроде рекламы, — в котором будет признано превосходство противоположного пола. Но это не имеет никакого значения, потому что мы отстоим свою точку зрения.
— Какую именно?
— Да ту, что мы, женщины, способны постигать науки наравне с мужчинами, если не лучше.
Впереди возникла большая грязная лужа, и Абигайль пошла в обход, потянув за собой сестру. Мысли роились в ее голове подобно разбуженным пчелам, от печали не осталось и следа, и каждая клеточка тела дрожала от удовольствия в предвкушении новых перспектив и надежд. Пари с Уоллингфордом! Ну конечно! Вот же она — воля судьбы, вознамерившейся вновь столкнуть их, точно кости на игральном столе. Хотя подобное сравнение, наверное, было не слишком точным.
— Я думала, что способность женщин к наукам очевидна. А иначе зачем мужчинам продолжать свое образование в университетах, когда нам достаточно уединенной комнаты и нескольких книг?
— Жаль, ты не видела выражения его лица, — произнесла Александра.
— Уверена, его светлость метал гром и молнии. — Абигайль испустила полный томления вздох.
— Не Уоллингфорд, — поправила сестру Александра. — Мистер Берк, который, конечно, молчал, но я видела, как сильно возмутила его сама идея. Он вышел из-за стола в очень дурном расположении духа.
— А Уоллингфорд? Что он сказал?
— Герцог? Не помню. Я тоже вскоре ушла.
Абигайль громко рассмеялась.
— Что такое? — сердито спросила Александра.
— Знаешь, что я подумала? Будет ужасно забавно, если джентльмены направляются в тот же самый замок, что и мы. Причем сами того не осознавая.
— Это невозможно. Договор об аренде лежит у меня в кармане. — Александра удовлетворенно похлопала по нагрудному карману своего пальто. — Он подписан должным образом и скреплен печатью. И уверяю тебя, я не допущу, чтобы нога мистера Берка коснулась порога нашего замка. Кроме того, — добавила она, — поблизости наверняка найдется еще целая дюжина замков. Поэтому возможность того, что твое предположение сбудется… — Александра вновь похлопала себя по карману, — сводится к нулю.
Несколько часов спустя
Герцог Уоллингфорд, стоя в пелене дождя с двумя документами в руках, недоуменно переводил взгляд с одного на другой. Каблуки его сапог утопали в размытой земле, а спина была напряжена, точно струна.
В качестве главы одного из самых знатных и влиятельных семейств Британии его часто приглашали для разрешения всяческих споров и разногласий. И он находил весьма смущающим и устремленные на него взгляды, полные тревоги. Его тяготило бремя почтительного молчания, наполняющее воздух ожиданием. Всеобщая вера в то, что он, Артур Пенхэллоу, от природы наделен большей мудростью и здравым смыслом, чем большинство людей. А все потому, что ему посчастливилось родиться первым в семье человека, которому, в свою очередь, выпала удача получить титул герцога.
Уоллингфорд очень серьезно воспринимал обязанности, налагаемые титулом. Приходилось ли ему судить пэра в палате лордов или решать, кому из крестьян принадлежит разгуливающая по деревне свинья, он в полной мере ощущал груз ответственности, возложенный на него. И прилагал все усилия, чтобы быть объективным. Старался рассмотреть проблему со всех сторон и принять во внимание малейшие улики, уделял делу все внимание и использовал интеллект, данный ему от природы, чтобы вынести объективное и верное решение.
То, с чем он столкнулся сейчас, выходило за рамки его понимания и жизненного опыта.
До сего момента Уоллингфорд не видел договора аренды, ведь обо всем позаботился Берк. А Уоллингфорд знал его как человека умного, состоятельного, к услугам которого были лучшие адвокаты Лондона. Поэтому герцогу даже в голову не пришло проверить, как оформлены документы. И вот теперь, когда вдалеке на склоне холма сквозь пелену дождя виднелся замок Святой Агаты с пожелтевшими стенами, башенками и красными черепичными крышами, он держал в руках не один, а целых два договора аренды, как две капли воды похожих друг на друга, должным образом оформленных и нотариально заверенных. Они были совершенно одинаковыми за исключением подписей арендаторов. Под одним стояла подпись мистера Финеаса Фицуильяма Берка, члена Королевского научного общества, в то время как на другом простыми черными чернилами было выведено имя Александры, вдовствующей маркизы Морли.
Холодный ветер обжигал щеки герцога, вырывая из его рук бумаги. Уоллингфорд больше не смотрел на них, поняв суть возникшей перед ним проблемы. Он промок, замерз и был зол, прошагав десять миль по мокрой грязной тосканской дороге, в то время как леди — черт бы их всех побрал! — с комфортом ехали на его лошадях. Герцогу давала сил идти дальше лишь мысль о том, что все это скоро закончится, что скоро они достигнут замка, а дамы поедут дальше. И ему не придется больше терпеть манящих призывов серебристого смеха мисс Харвуд и видеть ее разрывающий сердце грациозный силуэт на фоне серых скал и жухлой зимней травы.