Читать интересную книгу Итальянец - Артуро Перес-Реверте

он продолжает молча смотреть на нее, и улыбка все не сходит с его губ.

– Почему вы шли за нами?

– Я шла не за вами всеми, а за вами лично.

– И что вы хотели?

– Ничего особенного… А вы бы не сделали то же самое на моем месте?

Он ненадолго задумывается.

– Полагаю, да.

Он смотрит на бутылку с пивом и проводит пальцем по запотевшему стеклу. Потом поднимает глаза, и взгляд у него испытующий.

– Что вы собираетесь делать?

– Я ничего не собираюсь делать. Я же говорю, я увидела вас три дня назад, случайно.

Казалось, он восхищен.

– И вы сторожили в порту все это время? Чтобы снова со мной увидеться?

– Да. Это меня развлекало. Будто в каком-нибудь романе или фильме, понимаете?.. Игра в детектив. Хотела убедиться, что это действительно вы. Что вы до сих пор здесь.

Он говорит, немного понизив голос:

– И вы знаете, что я здесь делал. Или подозреваете.

– Пожалуй, знаю. Что вы делали или сделали. Вопрос в том, что вы делаете сейчас.

Он снова моргает.

– Все не просто.

– Да уж… понимаю.

Он задумывается; видно, что ему нелегко. И он кажется очень серьезным.

– Я думаю, не обижу вас, если попрошу проявить осторожность.

– Как раз обидите.

– Простите.

Обаятельная улыбка, недавно озарявшая лицо мужчины, вдруг исчезает. Неожиданно он встает, достает из кармана несколько монет и кладет их на столик.

– Я не могу себе позволить столько времени проводить с вами. У меня…

Она смотрит на него, продолжая сидеть:

– Обязанности?

– Это может быть опасно.

– Для кого?

– Для нас обоих.

– Вы ведь сейчас на судне… «Ольтерра» – так, кажется.

Она видит, что он вдруг побледнел. Так сильно, что это ее даже пугает. Он смотрит на своих товарищей, потом на нее. И снова садится.

– Мы его ремонтируем, – говорит он совсем тихо. – Капитан повредил судно, удирая от англичан.

– Я знаю. Это случилось рядом с моим домом.

– Одно предприятие в Генуе вернуло корабль на флот и пытается восстановить его ходовые качества. Мы хотим переправить его на родину.

– Вы больше не водолаз?

– Водолаз по-прежнему. Я занимаюсь корпусом.

Елена кивает на его товарищей:

– Они тоже?

– Да.

– Они гражданские, несмотря на войну?

– Точно так.

– А вы?.. Вы больше не главный старшина Королевских военно-морских сил?

Он пристально смотрит на нее:

– Откуда вы узнали?

– Из вашего удостоверения, вспомните. Я видела его, когда вы были у меня в доме.

Он с тревогой оглядывается вокруг.

– Умоляю вас…

– Не надо. Я же дала вам слово.

Он смотрит на нее как-то странно, как будто фраза «я же дала вам слово», произнесенная женщиной, дезориентировала его еще больше.

– Как только смогу, постараюсь вам все объяснить, – говорит он наконец.

– Мне не нужны объяснения.

– И все-таки я вам обещаю. В сущности, вы имеете на это право.

Она задумчиво кивает. Кажется, он ее убедил. Она смотрит на него почти с вызовом:

– Пожалуй, я с вами соглашусь. Я имею право знать.

Склонившись над столом с книжными новинками, Самуэль Сокас, доктор Сокас, протирает очки в стальной оправе безупречно чистым носовым платком, аккуратно складывает его треугольником и возвращает в нагрудный карман пиджака. До Елены доносится аромат лосьона «Флюид».

– Пришло «Утвержденное железнодорожное расписание», доктор.

Сокас, оживившись, поднимает голову, и Елена протягивает ему толстую книгу на английском языке: последнее издание действующего железнодорожного расписания в Соединенных Штатах.

– О-о, прекрасно.

Елена указывает на Курро, который в глубине магазина открывает ящики и разбирает книги. Он только что достал четыре экземпляра последнего романа Хардиела Понселы и один из них уже поставил на витрину.

– Получили сегодня, с утренней посылкой.

– Это замечательно.

Доктор бросается листать расписание, пальцами с аккуратно подстриженными и отполированными ногтями нетерпеливо водит по странице, по колонкам с перечислением пунктов назначения и времени прибытия: Чикаго – Сент-Луис, 04:32, 11:17, 17:45, 02:00. Даллас – Хьюстон, 09:30, 12:05, 15:43, 19:27… Наконец удовлетворенно качает головой.

– Ты не представляешь, как ты меня обрадовала. – Он поднимает глаза и поправляет очки. – Разве тебе придет в голову что-нибудь прекраснее, чем знать, во сколько отец семейства в Иллинойсе садится в поезд и едет на работу и сколько времени у него занимает дорога?.. Или когда его поезд проедет мост через Миссисипи или узловую Гранит-Сити?

– И правда, – улыбается Елена. – Такое мне в голову не придет.

– Уверяю тебя, это чрезвычайно эффективное математическое упражнение. Словно ты удостоился привилегии присоединиться к созданию какого-то общемирового и почти совершенного сюжета… Понимаешь меня?

Она снова улыбается:

– Пытаюсь.

– Если однажды этим займешься, тебя затянет: точность и четкость сочетается с актуальностью, а острота – с непредсказуемостью технических дефектов или человеческих ошибок… Тебе обязательно нужно попробовать.

– Я непременно так и сделаю.

Сокас окидывает ряды книг грустным взглядом, в котором теплится надежда.

– Есть какие-нибудь новости о ежегоднике немецкой сети железных дорог? О расписании сорокового года?

– Пока нет, хотя я надеюсь, что удастся достать… Учти, сами немцы изъяли его из продажи, даже за границей.

Доктор смиренно соглашается:

– С их стороны это логично. Они не хотели облегчать жизнь врагу.

– Наверное.

– Но нас, любителей, они лишили настоящей жемчужины… Тебе не кажется?

– Где-нибудь да найдется, мы продолжаем искать. Один мой друг в Мадриде, хозяин букинистической лавки, тоже в курсе дела. Будем надеяться.

– Прекрасно, моя дорогая. Просто прекрасно.

И доктор вновь погружается в созерцание американского расписания поездов. Элегантный и эксцентричный холостяк, он трижды в неделю пересекает границу, так как работает в Колониальном госпитале и консультирует в Ла-Линеа, но настоящая