— Ты сказал, что отпустишь его, если он скажет! — возмущенно крикнула Сара.
— Сказал — значит, отпущу. Так где я могу найти вашего князя, Феликс?
Феликс выглядел как красивый парень лет восемнадцати-двадцати. Судя по постерам на стенах, ему нравилась группа «Белль энд Себастьян». Услышав вопрос, он оскалил великолепные белые зубы с длинными, как и полагалось, клыками.
— Э, нет, охотник за демонами.
И зашипел, высовывая и пряча длинный язык. Такого Сара явно раньше не слышала — и не видела, как его глаза зажигаются багровым огнем.
— Скажи ему! — взмолилась она. — Он обещал отпустить тебя, если скажешь!
Когда глаза-угли и шмыгающий язык обратились к ней, она попятилась к стенке.
— Ты зачем его сюда привела, глупая шлюха?
Сара снова расплакалась.
Ну, теперь можно, сказал себе Аларик, извлекая «Сеньора Липучку» из ножен.
Все закончилось очень быстро. Вампир, к его чести, не сдался без боя, но солнечный свет и святая вода зажали его как клещами.
Последнего слова Аларик ему не дал, зная по опыту, что ничего стоящего он все равно не скажет. Одни эмоции да Шекспир.
Девушка тихо заливалась слезами, свернувшись в комочек у выбитого окна. Ее волосы — Аларик знал, что это не игра воображения — стали уже не такими тусклыми, на щеках появилась краска.
Через пару дней, если родители обеспечат ей белковую пищу, она будет в полном порядке.
Аларик убрал меч в ножны.
— Вставай-ка, — сказал он, понимая, что утешитель из него никудышный — вот Мартин всегда знал, что сказать. — Поедем домой, к маме.
Сара смотрела холодно.
— Ты сказал, что не убьешь его, если он скажет. — Голос у нее тоже окреп, глаза обретали блеск, не имеющий ничего общего со слезами. Рабство, в котором ее держал вампир, кончилось вместе с Феликсом.
— Так ведь он не сказал, — напомнил Аларик.
— Ты не дал ему шанса! — крикнула Сара и поднялась, стараясь не глядеть на убитого. Там и не осталось ничего — одни тряпки. Феликсу было больше ста лет, и он сразу рассыпался в прах.
— Он все равно не сказал бы. В случае предательства князь со своими приспешниками убил бы его куда менее милосердно, чем я. Он предпочел умереть от моего меча, зная, что так будет легче. И тебя бы убили, если б нашли вместе с ним. Выпили бы всю до последней капли.
— Так он умер, спасая меня? — моргнула Сара. — Как это благородно!
Аларику захотелось показать ей фотографии, которые были при нем. Вампы откусывали от Мартина кусок за куском просто так, для забавы. Благородство им не присуще.
Но Хольцман бы такой демонстрации не одобрил, да и зачем? Дело сделано, жертва свободна. Пора ехать в отель, укладываться и лететь в Нью-Йорк за вампиром, который может оказаться достойным противником — не то что Сарин дружок.
— Пошли, отвезу тебя домой, — повторил Аларик.
И отвез.
Глава тринадцатая
22.00 по североамериканскому восточному времени.
13 апреля, вторник.
Парк-авеню, 910, кв. 11А.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
— Что это? — Эмил вошел в супружескую спальню с распечаткой, которую обнаружил у себя на столе.
— Как что, милый? — Мэри Лу порхнула к туалетному столику. — Приглашение на обед в честь князя. Я всем своим подружкам такое отправила.
Эмилу показалось, что чьи-то очень длинные ногти кольнули его в живот — в реальности он это ощущение тоже неоднократно испытывал.
— Ты представляешь, что будет, если это сообщение попадет не в те руки?
— Не будь занудой, лапусик. Речь о самых близких друзьях — кто тебя так пугает?
— Во-первых, Дракулы. Во-вторых, Палатинская гвардия, — стал перечислять Эмил, немного опомнившись. — Наконец, люди в целом. Все, кто хочет, чтобы мы сгинули с лица земли во главе с князем.
— Ой, перестань, — фыркнула Мэри Лу, смывая косметику. — Никто этого больше не хочет. Дракул князь контролирует, Палатинская гвардия не знает, где нас искать, а люди нас обожают. Открой любой бестселлер, включи телевизор. Если нас разоблачат, меня в тот же день пригласят в шоу Опры![15]
— Какая там Опра?! — Эмил вытаращил глаза на женино отражение в зеркале. — Кто-то из наших убивает в этом городе женщин! Твой обед тут совершенно не к месту. Князь прибывает сюда инкогнито, чтобы найти убийцу.
— У меня столько красивых, умных подруг — почему бы не показать их князю. Он слишком долго живет один.
— Лучану сейчас не до невест, — с ощущением утопающего процедил Эмил. — Он должен…
— Если он заодно познакомится с хорошей девушкой, ничего страшного не случится. На родине ему явно не везет с этим, а наши американки, как известно, лучше всех в мире…
— Мэри Лу. — Эмил вперил взгляд в ее голые плечи. — Пойми же наконец, в какое положение ты меня ставишь. Лучан просил никому не говорить о его приезде, а ты рассылаешь всему нашему контактному списку электронные письма, отследить которые проще простого…
— И вовсе не всему списку! Я приглашаю только одиноких молодых женщин — ну, и женатые пары тоже, чтобы не устраивать откровенных смотрин. В Ватикане они не служат, с Дракулами ничего общего не имеют. Будут Линда с Томом, Фейт с Фрэнком, Кэрол из твоего офиса, Бекка, Эшли, Мина из квартиры напротив…
— Мина? — опешил Эмил. Жена ставила его в тупик то и дело. Даже после целой вечности, прожитой вместе, он не до конца ее понимал. — Князь и Мина Харпер? Она же…
— А что такого? — Мэри Лу взбила пальцами волосы, белокурые и волнистые от природы. — На первый взгляд, она не в его вкусе, но по мне очень мила. Складненькая такая, и стрижка под эльфа ей очень идет в отличие от большинства женщин. Ты подумай, как будет благодарен нам князь, если она и ему понравится! И потом ей нужна разрядка… она только и делает, что работает, чтобы содержать себя и своего никчемного братца.
— Она любит свою работу, — заметил Эмил. Он часто видел, как их соседка в пижаме и босиком таскает к мусоропроводу кипы исчерканных черновиков. Ну, может, и не всегда любит.
— Да, конечно, мыльная опера… Думаешь, она занималась бы этим, будь у нее хоть какой-то выбор?
— Да, — сказал, поразмыслив, Эмил.
— Вот и видно, что в женщинах ты ничего не смыслишь. Посмотри на ее героиню, Викторию Уортингтон-Стоун. Она когда-то была моделью, но с тех пор нигде не работала. Ну, еще модельером… и автогонщицей, всего-то неделю. Потом она разбилась, потеряла ребенка и впала в кому. Тоже мне работа. Говорят, авторы пишут только о том, чего желают себе, — значит, Мина подсознательно не хочет работать.