Читать интересную книгу "Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон"

как плата за то, что она пощадила британскую армию в Европе. Чтобы добиться мира, в котором она отчаянно нуждалась, Англия заставила своего главного союзника, Австрию, признать прусский контроль над Силезией, австрийской провинцией, завоеванной Пруссией в ходе Первой Силезской войны (1740-42). Поскольку Австрия вступила в войну в 1744 году с намерением вернуть Силезию, эта уступка вызвала глубокое недовольство австрийцев. Таким образом, несмотря на формальные положения, которые восстанавливали отношения между Францией и Англией до status quo ante bellum, договор Экс-ла-Шапель оставил Францию сильнее, чем прежде, и ослабил полувековое партнерство, с помощью которого Британия и Австрия противостояли французскому могуществу. В Северной Америке было не меньше поводов для тревоги, и не только потому, что жители Новой Англии открыто осудили возвращение Луисбурга Франции как предательство. В первый год мира с тревогой отмечалась экспедиция Селорона по стране Огайо, а в Новой Шотландии появились сообщения о французских агентах, что особенно тревожно, поскольку подавляющее большинство жителей Новой Шотландии составляли франкоговорящие католики-акадийцы. Это население, входившее в состав Британской империи с 1713 года, официально считалось нейтральным во всех англо-французских спорах; однако их лояльность короне казалась в лучшем случае сомнительной.

Ньюкасл считал, что единственным разумным ответом на такое бесперспективное положение дел является рассмотрение действий Франции в Европе и Америке как двух аспектов единой политики. Поэтому на континенте он предложил укрепить то, что он называл своей «Системой», — набор союзов, призванных поддерживать баланс сил и тем самым препятствовать французским планам навязать Европе «универсальную монархию». Стремление Британии к сохранению многостороннего баланса возникло еще в начале века и всегда было направлено на то, чтобы не допустить Францию в Низкие страны, где она могла нарушить английскую торговлю и откуда она могла легко угрожать вторжением из превосходных гаваней Нидерландов. Чтобы свести к минимуму французское влияние в Низких странах, Британия субсидировала различные протестантские государства Северной Европы, особенно западной Германии, позволяя им содержать армии, которые можно было бы призвать в бой против Франции; она также полагалась на сохранение прочного союза с Австрией, католической державой со стратегически ценными территориями в Нидерландах и с династическими интересами, противостоящими Франции. Таким образом, Ньюкасл считал, что Британия должна предоставить новые субсидии для укрепления Низких стран, что позволит им провести переоборудование и перевооружиться против французского вторжения; восстановить дружеские связи с Австрией; и попытаться создать союзы с Испанией и Данией, странами, которые еще не прочно вошли в орбиту Франции. Эти европейские стратегии имели своим неотъемлемым аналогом решимость Ньюкасла противостоять всем усилиям Франции по расширению территориальных владений или влияния в Северной Америке[36].

Сделать Европу и Северную Америку двумя сторонами британской внешнеполитической медали помогло то, что Ньюкасл считал самым важным уроком Экс-ла-Шапельского договора, где желание Франции вернуть себе Луисбург побудило ее заключить мир статус-кво, несмотря на текущее превосходство французских армий в Европе. Кроме того, лорд Галифакс, правительственный чиновник, наиболее осведомленный в американских делах, был непреклонен в необходимости остановить французский экспансионизм в Новом Свете. Как человек, ответственный за надзор (и, следовательно, за переписку со всеми колониальными губернаторами), Галифакс также был первым, кто убедился, что французы осуществляют двойной план агрессии в Америке, стремясь к стене в британских провинциях как на северо-востоке, вдоль границы Новой Шотландии, так и на западе, распространяя прямой контроль над страной Огайо.

Ньюкасл поддерживал взгляды Галифакса на Америку отчасти потому, что Галифакс когда-то был политическим союзником Бедфорда, и Ньюкасл был намерен ослабить Бедфорда настолько, чтобы тот ушел в отставку: план, который оказался успешным в середине 1751 года. Однако не меньшее значение для Ньюкасла в его стремлении склонить на свою сторону Галифакса имела его озабоченность американскими делами. Герцог поддерживал попытки Галифакса превратить Новую Шотландию в оплот против Новой Франции и французских поселений на острове Кейп-Бретон. Поддержка Ньюкасла позволила преодолеть нежелание парламента принимать дорогостоящие меры, включавшие создание новой военно-морской базы (названной, что неудивительно, Галифаксом), усиление ее гарнизона и укрепление перешейка, соединявшего Новую Шотландию с материком, — курс, который обязывал Великобританию к все более решительным действиям в Америке. В 1750 году кабинет министров разрешил использовать силу для противодействия французским вторжениям в Новую Шотландию. Поэтому не было резкого отхода от политики военного реагирования на французские вызовы в Америке, когда летом 1753 года Галифакс попросил Ньюкасла санкционировать меры по противодействию строительству французских фортов в стране Огайо.

С конца 1750 года Галифакс получал тревожные сообщения от губернаторов Нью-Йорка, Пенсильвании, Виргинии и Южной Каролины о том, что Франция намерена захватить страну Огайо. Самые настойчивые предупреждения и самые убедительные аргументы в пользу вооруженного вмешательства поступили в серии писем от вице-губернатора Виргинии Роберта Динвидди — человека, который был не только главным управляющим колонии, но и акционером компании «Огайо». Мы, вероятно, никогда не узнаем, побудила ли Динвидди к вмешательству его личная заинтересованность в том, чтобы защищала притязания компании, или его чувство, что французский контроль над страной Огайо представлял угрозу для поселенцев в глубинке Виргинии (или, может быть, какая-то смесь этих двух причин). Однако очевидно, что предупреждения Динвидди попали в уши, уже настроенные на то, чтобы их услышать. 21 августа 1753 года кабинет министров согласился с тем, что условия в Америке достаточно серьезны, чтобы дать указания всем губернаторам колоний «предотвращать силой эти и любые подобные попытки [вторжения на границы британских колоний], которые могут быть предприняты французами или индейцами в интересах Франции». Неделю спустя Роберт Д'Арси, четвертый граф Холдернесс (преемник Бедфорда на посту секретаря Юга), разослал губернаторам циркулярное письмо, в котором предписывал им «отражать силу за силой [в] несомненных пределах доминионов Его Величества»[37]. В тот же день лорд Холдернесс направил губернатору Динвидди специальный набор инструкций.

Его Величество соизволил, писал секретарь южан, распорядиться отправить в Виргинию тридцать артиллерийских орудий для укрепления ее обороноспособности. Чтобы прояснить, при каких условиях они могут быть использованы, Холдернесс подробно остановился на «духе и смысле» «королевских приказов».

Вы гарантированы инструкциями короля, — писал он, — отразить любую враждебную попытку силой оружия; и вы легко поймете, что его величество решил, что вы должны защищать, насколько это в ваших силах, все его владения в пределах вашего правительства от любого захватчика. Но в то же время, поскольку король решил не быть агрессором, я, от имени его величества, самым строгим образом приказываю вам не использовать силу, находящуюся под вашим командованием, кроме как в несомненных пределах провинции его величества.

. У вас есть приказ его величества о возведении крепостей на собственной территории короля. — Если вам помешают в