у меня уже с него давно течёт. Твою ж… Аааах, на головке так чувствительно, что не могу удержать стонов и дёрганий. И боль, и сладость… Лихетта хихикает, продолжая постукивать по анусу. Который похоже, дёргается от ощущений на головке.
Тихо постанываю, дышу прерывисто. Обложили конкретно. Каждое моё сокращение, каждый порыв дыхания, всё они читают. От осознания этого только нарастает критическая масса. До безумия. Поцелуи Имиры становятся только сочнее. И я вдруг решил, осознал, поверил… что все, кто касается сейчас меня — это она.
В мгновение все нервные окончания, будто на кончике моего члена стали пульсировать. Чувствую, как анус заходил резко. От очередного стука пальцем вообще загорелось в анусе! Пошло внутри по каналу от задницы к яйцам горячее…
И словно ощущая некие потоки резко переменившейся сладкой силы, суккубки отпускают головку и яички, одновременно с этим Имира прекращает поцелуй, отстраняясь вовсе.
Чья — то ладонь резко ударяет снизу по головке члена!! Бах! Это вмиг сносит все барьеры, конструкции, плотины и к херам крышу. Сознание уносится в космос с трамплина, потому что головку разрывает от мощнейшего оргазма! Даже наяривать член не пришлось. Стону в голос, не стесняясь. А сперма продолжает извергаться без всякой помощи. Дёргаюсь от спазмов неконтролируемо, едва держась на ногах. Меня уже никто не ласкает и не трогает вообще. Ноги хотят подкоситься, но я стою и изливаюсь до самого — самого конца. Не в силах понять, как они сумели так верно прочитать меня.
Успокоившись, решаюсь снять повязку. Но на меня уже давно никто не смотрит.
Суккубки, все без исключения, спокойно себе возятся с поклажей в пяти — семи шагах, облачаясь.
Неловкий момент, похоже, только у меня. А эти как ни в чём не бывало.
— Крис, давай скорее, — слышу от Лихетты встревоженное и вполне обыденное. — Вон жертвенники из деревни, целая делегация.
Я и сам вижу. К ним лицом и стою. В их сторону и «стрелял».
Твою же ж мать. Они уже какое — то время здесь, в явном недоумении наблюдают за нашей вакханалией! Праздные, красочные, до смерти перепуганные. Невеста впереди всех на повозке в белоснежном платье.
А эти жрицы любви чего прощелкали? Мой длинный член затмил их разум?
Как же стыдно.
Глава 6. Новая магия — новые перспективы
Спешно собрали манатки. Суккубки не постеснялись восхититься взглядами, как я, не сходя с места, облачился во всё новое.
И сделали вид, что ни при делах, когда вдруг осознал, что спермы на земле моей практически нет. Только последние капли у ног.
И что это получается? Кто — то всё съел? И кто же эта коварная голодная сучка, своровавшая моё семя?
Собрав всё старое и грязное в рюкзак вместе с кулоном великана в жилетке, я первым двинул к жителям, но и суккубки не сильно отстали.
— Крис, попробуй ты, нас почему — то местные боятся до трясучки, — договорилась со мной Лихетта. От проскочившей ласки в голосе вдруг стало неловко нам обоим.
К толпе жителей у площади и собственно невесте я вышел походкой джентльмена. Ну а как? Одет с иголочки, и выбиваюсь из общей грозной массы бестий. Хотя не совсем: на лбу всё ещё красуется знак начерченный кровью. Несём с гордостью.
Всего одна девушка в делегации, видимо, чтоб великан не спутал. И два десятка крепких мужиков. Целый «поезд» из повозок, запряжённых лошадьми с кожаными масками, закрывающими глаза. В повозках овощи, фрукты, выпечкой вкусно пахнет! Гора меха разного в отдельной телеге навалена. В дальних повозках клетки с курами, которые раскудахтались, стоило приблизиться, слышно и хрюканье свинок мелких…
Невеста сидит на высоком троне прямо в повозке и смотрит на меня сверху диким взглядом. На пышном белом платье венки из цветов свежих, на голове целая поляна, лицо разукрашено косметикой с акцентом на голубые глаза, что сделали ей на пол–лица.
Мужики крепкие и молодые, в кофтах серых невзрачных уже вышли вперёд, обступив переднюю головную телегу по бокам. Глаза по пять копеек, рты раскрыты.
— Серебра и Света, граждане Андарии! — Восклицаю, встав метрах в десяти от греха.
Охотницы встали ещё дальше, но чую, что несколько напряглись.
— Серебра и Света, чужаки, — брякнул мужик, держащий под уздцы лошадь, припряжённую в повозку девушки.
Этот с самой матёрой рожей, лет сорок ему.
Не понимая, почему ещё не прыгают от радости, заявляю торжественно:
— Свадьбы не будет, идите домой!
Захлопали глазами, у многих лица недоумевающие. А у главного злорадная гримаса вдруг нарисовалась.
— Уносите ноги, чужаки, — говорит с усмешкой. — Скоро вернётся бог леса, передавит вас, как клопов.
— Да не вернётся, — хмыкаю.
— Вернётся! — Восклицает, выпучив глаза.
Остальные не так рьяно уверены, на избу вылупились и на рогатых. На тушу вообще, как специально, не смотрят.
Взглянул на невесту, хмурая, недовольная. Обдолбанная, судя по расширенным зрачкам.
Лихетта руку на плечо кладёт, подступив сзади, как она любит, и на ухо:
— Идём, бесполезно убеждать.
— А труп? — Спрашиваю с пол–оборота.
— Разберутся сами, — отвечает суккубка.
Что ж, согласен.
Иду к толпе, сбоку обхожу.
— Посторонитесь, протестующие, — бросаю нагло.
Пропускают, нехотя расступаясь. Вызывающими мордами окидывают, так и подмывает врезать. Мы тут им помогли, избавив от паразита, а они кривятся.
— Совет да любовь, — брякаю напоследок «невесте».
Идём вдоль телег в колонну по одному.
— Варвары, — бросают в след. — Уносите ноги, пока целы. Бог леса всё равно настигнет. Нет вам спасения…
Ну да, ну да. В последней телеге идолы свежевыструганные, деревом пахнет. Никто от них не шарахается. Ни наши, ни местные. И мне, почему — то кажется, что до площади крестьяне никогда раньше не доходили. У идолов великан их встречал на подходе. Удивлённые лица в толпе. Похоже, они его избы прежде никогда не видели. Вот только почему та туша ни о чём им не сказала? Странно. А если не того мы прикончили?
Тьфу, мля, не каркай!!
Караван миновали, и суккубки вперёд вырываться начали. Идут, без спешки, но всё равно впереди. У крайнего идола, который первым я обезвреживал, притормаживаю.
Мысли у меня есть по этому поводу. И нужно кое — какие догадки проверить.
Одна только Имира в голове группы вперед всех умотала. А Лихетта и ещё три суккубки притормаживают, оборачиваясь.
— Крис? Что? — Спрашивает сотница настороженно.
— Вы идите, я догоню.
— На выходе из руин ждём, — брякает главная охотница и забирает подруг с собой без лишних вопросов.
Ох, и взгляды у них хищные. Я видел их сиськи, а они как я «выстреливаю». Мы теперь родные люди, или суккубы.
Наивный парень. Да, Шейла?
Понимание одно. Воительницы — не проститутки. Водятся в их королевстве и суккубки, скажем, гражданские, к армии не приобщённые. Те ближе к промыслу, как мне солдаты нашептали. Говорят, в соседствующих с ними королевствах людей, особенно на самих границах с Кусубатом, мужики вообще своих людских женщин за женщин не воспринимают, настолько избаловались!
А вот этих воительниц так просто не проймёшь. Когда сами решат, когда возбудятся, когда позволят. И делать будут то, что им в голову взбредёт. Это уже мой анализ ситуации, моё мнение.
С другой стороны, такой расклад не менее интересен. Завоевать боевых девиц? Даже когда на их стороне численное преимущество и крепкая дружба. Почему бы и нет.
Но сейчас даже после нашего лёгкого петтинга вряд ли смогу просто так подойти и засосать любую, потискать и вставить куда — то и что — то, как в свою жену или девушку. По ощущениям будет определённо не к месту. Суккубки даже видом своим показали, мол, не обольщайся, ничего не было, забудь.
Или наоборот не забывай.
У воительниц есть честь, пусть и в своём понимании. Принципы, позиция, ритуалы. Танцы!!
Вероятно, это должно быть к случаю, когда их чем — нибудь порадую. Очередным подвигом или выкрутасами. А это мой конёк! Так что держитесь малышки, папа скоро будет диктовать свои условия оргазма!
Жду, чтобы скрылись из виду, нечего им подглядывать за моими экспериментами.
Выкладываю из рюкзака оберег с чёрным камнем. Золотая окантовка, сам он со сливу, по форме овальный, граней много, всё симметрично и ровненько. Не угольно чёрный, скорее тёмно — тёмно серый. Очень напоминает «Синий глаз Дракона», который я припрятал в седельный сумке на лошади. Впечатление, будто один ювелир их делал. Но сейчас меня волнует другое.
Крестьяне притащили новых идолов для чего? Да чтобы он зачаровал их. Коль две штуки за раз: один им, один ему. Но вряд ли он сам владел магией, иначе