— Ты готов?
— Да, — ответил убирая со стола ноут.
Тоха налил себе выпивки из бара и обвел девушек в гостинной.
— Пускай пока тут все побудут. Сука, чуть не свихнулся с ними в одной машине.
Я посмотрел на голосящих детей и смеющихся женщин и кивнул.
— Шумно.
Мы оба не привыкли к такому. После контрактов в армии Русской Республики и выстрелов над головой сложнее всего привыкнуть к смеху других людей. У меня это более или менее как-то получилось и Милана не знала моей другой стороны, которую я тупо запер, но теперь не смогу стать тем, кого она помнила. Да и не нужно ей это. По ужасу во взгляде понял. Не примет она меня.
— По периметру территории выставил много охраны. Столько же еще вокруг дома. Все вооружены и знают свое дело. Можно работать спокойно.
Я кивнул, доставая футболку, и натянул её. Можно. Да. «Нужно» будет правильным словом. Слишком резко я говорил. Слишком много. Краткость сестра Таланта. Знал же, а все равно дал себе волю. Думал, что если буду собой, она поймёт. Ошибся. Снова.
— Ветровку щас заберу и поедим. Остальное по дороге обсудим.
Сунул за пояс пистолет и вышел в другую комнату. Как я раньше игрушек детских не заметил? Хотя когда тут замечать. Забрал ветровку и уже двинулся к выходу, как Нина окликнула.
— Дааань, я тут подумала.
Остановился, на Антона посмотрел, который глаз с девушки не спускает, видать тоже чудит, и все свое внимание к ней обратил.
— Вы тут с такими лицами ходите деревянными, вот и решила предложить. У меня подруга есть, ей винду установить надо, а то системник давно пылью покрылся. Поковыряешь там пальчиками умелыми…
— Фризер, мать твою! — гаркнул Захаров, и у них перепалка началась, а я тупо смотрел на Нину и понять не мог, какого хера она творит?
Я оценил игру слов, но подобное было мне не приемлемо. Я хакер, а не ремонтник и места в моей жизни для другой ещё очень долго не будет. Молча развернулся и прошёл в коридор. Обулся, надел пальто и вышел на крыльцо. Холодный ветер конца осени приятно пощипывал лицо. Достал сигарету и зажигалкой чиркунул. Дым втянул…
— Данил?
Голос её, как бензопила по сердцу прошлась. Хмыкнул, повернул лишь голову в бок.
— Не надо, Милана. Не ври. Я всё понял.
Надел капюшон и к машине пошёл. Похер. Хватит. Устал я. Устал.
7
Милана
Я так привыкла его ненавидеть, привыкла к его безразличию и отстраненности, что просто не знала как реагировать. Он до безумия напугал меня своими словами, но в то же время я будто ожила в тот момент, будто действительно восстала из пепла. И он не врал мне. Ни словом. Он… Господи. Так это всё было не сном. Я думала, что мне снился секс с ним из-за выпитого и кокса. Он говорил тогда, что любит, что скучает, просил дать ему время, а я? Я думала, всё это бред, что выдавала желаемое за действительность. Но в его глазах было столько боли. И то же самое тепло, что и раньше.
Я привыкла к его грубости. Привыкла к злости, жестоким словам. Но и он привык жить по другому, привык быть другим. И он не дал мне шанса сказать. Просто ушёл и сел в машину. Опять решил всё за меня. Что-то надумал, сделал свои выводы и ушёл. Шли часы. Нина уже уложила своих дочек, а от них ни слуху, ни духу. Меня колотило словно отбойником работала. Я не могла ни думать, ни говорить. В голове был только страх и панический ужас от мысли, что я возможно его больше не увижу.
— На. Пей.
Я опустила взгляд с огня в камине на протянутый мне стакан с водкой, выпустила из руки футболку Данила и выпила залпом. Горло обожгло, но стало значительно лучше. Я вышла из оцепенения и уткнулась в ткань носом. Она пахла его телом и сигаретами. Тот самый единственный запах, который кружил мне голову. Терпкий аромат выдержанного коньяка.
— Удивительно, да? Мы начинаем прощать, только когда понимаем, что больше не увидим.
Я посмотрела на Нину. Странная девушка. Тоже циничная. Тоже эгоистка. Но то, как они ладили с Антоном… Казалось, они сейчас либо в глотку друг другу вцепятся, либо одежду срывать начнут. Их любовь была дикой. Наша больной. Мы были больны друг другом. Ослеплены. Оглушены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Из моих глаз хлынули слёзы. Он ведь может не вернуться. Он… Почему я не остановила его? Почему не сказала? Стояла и смотрела как он уходит. «Не ври. Я всё понял». Что ты понял, что?! Упрямый, твердолобый.
— Не реви. Всё с ним будет хорошо. Не накручивай себя.
Легко сказать. А сердце сжимается в предчувствии беды.
— Что если нет? Он ушёл, думая… — я покачала головой, — вдруг он не захочет вернуться? Вдруг…
— Вернётся. Выпей.
Она налила мне ещё один стакан. Кажется, девушка решила что лучше меня напоить до отключки. Я покачала головой.
— Мне больше нельзя.
И я не хочу. Больше ничего не хочу. Больше мне не нужен ни алкоголь, ни наркотики. Если он будет рядом, я преодолею всё, стерплю любую боль. Только бы он вернулся живым.
Нина села на диван рядом со мной. На часах уже пять часов утра, а их всё нет. И девушка лежит на спинке дивана, глаза прикрыла. Ей что, вообще насрать, что её парень где-то там?
— Почему ты так спокойна?
Она усмехнулась.
— Я привыкла к такому. Не подумай, я переживаю за Антона и тоже боюсь страшного. Но биться в истерике ничем не поможет. Мой отец тоже владел холдингом. Но он работал в одном направлении — медицина. Сыворотки, допинги, волшебные пилюли по увеличению члена, поп и сисек, — я против воли посмотрела на её четвёрочку под свитером, и девушка рассмеялась. — Да-да. Я была подопытным кроликом. Все свои разработки отец экспериментировал на мне, а в качестве платы за молчание дарил побрякушки, квартиры, бизнес. Антон разорил моего отца, уничтожил его репутацию и забрал холдинг себе. Думал, так сможет найти меня. И даже спустя пять лет поисков он любил меня, а я его.
Она отпила водки и улыбнулась.
— Я к чему веду. Антон мне кое-что рассказал про вас, и, поверь, Данил будет и дальше заботиться о тебе, защищать, возвращаться, как преданный пёс, не требуя при этом косточки. Он любит тебя, Мила. Настолько сильно, что прошёл через ад. Думаешь, так просто наблюдать как твой любимый человек погибает на твоих глазах? Ты травила себя наркотой восемь раз, Милана. Прыгнула с моста. Ты была в шаге от смерти. А он тебя спасал. Вытаскивал с того света. Убийство одного человека, вернее гнили этого мира, самое малое, что он мог тебе дать за это время.
Почему она везде права? Я прижала футболку Данила к лицу и снова вдохнула его запах. В комнате было темно и только пламя было источником света. От этого было уютно, но волнительно. Все казалось, что он вот-вот выйдет из тёмного угла и положит мне на плечо руку. Всё казалось, что я чувствую его присутствие здесь. Что он рядом.
— Эй! Ну хватит, Мил. Всё будет в порядке. Твой негатив скоро ко мне перейдёт.
И всё-таки она мне не нравилась. Я встала и в который раз за эти восемь часов подошла к окну. Было так темно, что ничего не видно. Лишь свет луны освещал верхушки деревьев и высокую сухую траву. Я не сразу поняла, но как оказалось пошёл снег. Большие хлопья падали на землю и тут же таяли. Мне было страшно. Снова. Только в этот раз страх перерастал в панический ужас. В голове крутилось только его имя, а в ушах стоял его стон, когда ранили в отеле. Что если это скажется на нём? Что если он пострадает? Я не прощу себе этого.
Я всматривалась в даль, вылавливая хоть малейший намёк на их автомобиль. Нина, наконец, отстала от меня, что позволило мне вздохнуть хоть капельку свободно. Я понимала, что она пытается меня успокоить, но у неё не очень выходит. Я только всё больше и больше тонула в воспоминаниях и мрачных мыслях. Я испортила ему жизнь своим появлением на работе отца. Я столько гадостей ему говорила. Всё делала, чтобы выбесить его. Простит ли он меня? Примет? Да пофигу, главное чтобы вернулся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О! Смотри! Тут новости.
Нафиг мне твои новости? Где-то там Данил. Он один и думает, что не нужен мне. А он нужен. Очень нужен.