Читать интересную книгу Убийца Шута - Робин Хобб

Ведь я имел право на это. Девочки не должны причинять боль. Но хочу ли я, чтобы она научилась каким-то приемам Шан с одобрения Ланта?

— …вы должны все исправить, а не я или Лант. Разве вас не беспокоит, что он оскорбил меня? И Ланта? Вы слушаете? Арендатор Баджерлок!

Произнесенное ею имя вернуло меня в разговор. Но я обратился не к ней, а к Фитцу Виджиланту. Мне вдруг захотелось узнать нечто иное.

— Сколько восковых табличек вы хотели купить?

Позади меня Шан раздраженно фыркнула, возмущенная моим невниманием. Меня это совершенно не беспокоило. Фитц Виджилант удивился такому повороту в разговоре. Он внезапно замялся, наверное, испугавшись, что на его запросы денег не хватит.

— У торговца их немного. Думаю, двойные мы легко сможем разделить между учениками…

— Мы купим все, что у него есть, — я слегка откинулся назад. Я наблюдал за дверью гостиницы, ожидая Би. Внезапно меня охватило беспокойство из-за всех каштанов и сладостей, которые она съела. Все ли с ней в порядке? — Одну табличку оставим для обучения Би. Я сам займусь этим. Думаю, как учитель вы ей не подходите.

Он вытаращился на меня, и это был какой-то детский взгляд. Унижение и паника, тревога и возмущение сменялись на его лице. Ни одно из этих чувств не одержало победы, и потому он просто хлопал глазами. Если бы речь шла не о Би, я бы пожалел о сделанном. Через несколько мгновений он смог заговорить. Он говорил очень осторожно и ровно.

— Если я каким-то образом оскорбил вас или упал в ваших глазах, сэр, я…

— Так и есть, — оборвал я его. Я не стал его жалеть. Пожалел ли он Би, когда наказывал и унижал ее перед другими детьми?

Как ни странно, его нижняя губа задрожала. Затем лицо окаменело. Он выпрямился.

— По возвращении в Ивовый лес я упакую свои вещи и покину поместье.

Его позерство утомило меня.

— Нет. Как бы вы оба не раздражали меня, я не могу этого допустить. Независимо от того, хочу ли я, вы не должны покидать Ивовый лес. Я понял, что ни один из вас не готов ни учить, ни защищать моего ребенка. Неужели вы думаете, что я поверю, что вы готовы защищать себя? Фитц Виджилант, вы можете и дальше учить других детей. А я стану вашим учителем во владении топором и мечом, и научу вас уважать честных людей.

Это займет много времени, но по крайней мере когда-нибудь он будет способен постоять за себя. А Шан? Я глянул на девушку, в которой клокотала поистине королевская ярость.

— Я попрошу дворецкого Рэвела, чтобы он взялся обучить вас всему, что нужно для хорошего замужества. Полагаю, это будут не танцы и пение, а управление хозяйством в пределах выделенной суммы.

Она холодно смотрела на меня.

— Лорд Чейд услышит об этом!

— Безусловно. И от меня раньше, чем ваше сообщение дойдет до него.

Она по-кошачьи сщурилась.

— Я не вернусь в Ивовый лес. Сегодня я сниму номер здесь, в Приречных дубах, и останусь одна. За мой уход вы ответите перед лордом Чейдом.

Я вздохнул.

— Шан, сейчас канун Зимнего праздника. Гостиницы переполнены. И сегодня вы вернетесь в мой дом, где мы будем готовиться к празднику ради моей дочери. Я больше не намерен выслушивать ваши угрозы. А вы перестанете угрожать, потому что я дал слово тому, кого уважаю, что присмотрю за вами.

Я перевел взгляд с Ланта на Шан.

У нее просто отвалилась челюсть. Она захлопнула рот так, что зубы стукнули, а затем резко произнесла:

— Баджерлок, как вы смеете, у вас нет никакой власти надо мной! Лорд Чейд предоставил вас в мое распоряжение для удобства и защиты. Отправляйте свое сообщение и сами узнаете это. А я посмотрю, как он поправит ваши неверные представления о наших отношениях.

В одной фразе проявилась вся ее натура. Несмотря на то, что Чейд неосторожно обронил мое имя, она не смогла сложить кусочки в картинку. Она сердито глядела на меня, будто ожидая, что я отступлюсь, начну кланяться и извиняться. Сама незаконнорожденная, она была уверена в своем превосходстве надо мной. Лант, тоже бастард, хотя бы был признан знатным отцом, а значит был ей ровня.

Но только не мальчик-слуга. Ни я, ни Риддл. Ибо в ее глазах я был человек из низов, как и моя дочь.

— Шан, достаточно.

Я ничего не добавил. Ее глаза сузились и налились холодной яростью. Мне было почти смешно глядеть, как она решила использовать свою власть.

— Вы не имеете права так со мной разговаривать, — предупредила она меня вполголоса.

Я еще не решил, что ответить, как к столу подошел Риддл. В одной руке он нес их заказ, а в другой — две кружки с сидром. Размашисто, со стуком он поставил все это около меня. В его глазах сияла решимость выбросить из головы все события дня и повеселиться. Потом его улыбка сменилась беспокойством и он спросил:

— Да где же Би?

Внезапная тревога пронзила меня. Я вскочил.

— Она не вернулась. Что-то ее долго нет. Я пойду поищу.

— Мой сидр едва теплый! — услышал я крик Шан, перешагнул скамью и ушел.

Глава двадцать девятая

Мгла и свет

И вот из блестящего тумана, обступившего нас, вырывается серебристо-черный волк. Он покрыт шрамами, смерть прижимается к нему, как вода льнет к шерсти собаки после погружения в реку. Отец был с ним, в нем, вокруг него и никогда я не понимала, кем же он был. Он истекал кровью из дюжины смертельных ран, а в сердце его расплавленным золотом горела жизнь.

«Дневник снов» Би

Все мгновенно разрушилось, когда дверь открылась, захлопнулась, и возле нее вдруг появились Шан и Фитц Виджилант. По взгляду Ланта я поняла, что он уже слышал историю о том, что случилось на городской площади. Мне не хотелось, чтобы он заговорил об этом с отцом. Мы уже прошли через это, и если писец примется обсуждать этот случай, Риддл опять задумается. Они с отцом вели себя, будто все как всегда, но я знала, что поступок отца будет червем вгрызаться в сердце Риддла. Мой отец был его другом, но верность Риддла принадлежит Неттл, и он боялся рассказывать ей про этот случай и про свою роль в нем.

Но Шан, даже если и знала что-то, ничего не сказала, а сразу же начала бубнить, как она нуждается в том, в сем, и есть ли у отца деньги, и могут ли они немедленно пойти и купить или ей лучше сначала перекусить… Она села рядом с отцом, писец — рядом с Риддлом, и в своих требованиях того и этого они походили на красноротых, пронзительно верещащих птенцов в гнезде. Отец отвернулся от меня, чтобы поговорить с Шан. Я не выдержала. Мне вдруг стало жарко, а от натиска бесчисленных разговоров хотелось зажать руками уши. Я потянула Риддла за рукав.

— Мне нужно на улицу.

— Что? А. Это за таверной. И возвращайся, слышишь меня?

Он отвернулся, чтобы ответить Фитцу Виджиланту. Странно, я никогда не должна перебивать учителя, а вот учитель не видел причин соблюсти подобную любезность в отношении меня.

— Это деревенская еда, Лант. Не похоже на то, что подают в тавернах Баккипа, но совсем неплохо. Попробуйте суп.

Я поерзала, чтобы развернуться на скамье и спуститься с нее. Отец даже не заметил, что ухожу. Пока я шла к двери, огромная женщина чуть не наступила на меня, но я увернулась. Дверь оказалась такой тяжелой, что мне пришлось ждать, пока кто-нибудь не войдет, чтобы выскользнуть на улицу. Холодный ветер приветствовал меня. Казалось, ближе к вечеру на улицах прибавилось суеты и веселья. Я сделала шаг в сторону, чтобы дверь не ударила меня, а потом мне пришлось отойти еще дальше, чтобы не мешать человеку разгружать дрова с телеги для соседской таверны. Так что я пересекла улицу и смотрела на парня, который жонглировал тремя картошками и яблоком. Играя, он пел веселую песенку. Когда он закончил, я повернулась, чтобы достать из моей новой сумки мешочек с деньгами. На самом его дне я нашла медную монетку. Когда я отдала ее парню, он улыбнулся и дал мне яблоко.

Определенно, мне пора было возвращаться в таверну и найти отца, как бы я не боялась, что Шан потащит нас по своим делам. А вдруг отец пошлет с ней Риддла, или просто даст ей денег? Посреди улицы остановилась упряжка из четырех лошадей, запряженная в телегу с бочонками сидра, и мне пришлось обходить ее. Чтобы вернуться в таверну, я должна была пройти мимо серого нищего.

Я остановилась посмотреть на него. Он выглядел опустошенным. Пустой была не только его грязная ладонь на колене, взывающая к милости, а весь он, будто сливовая кожица, болтающаяся на ветке после того, как осы вытаскали всю сладкую плоть, оставив лишь пустую оболочку. Я посмотрела на его руку, но мне стало отчаянно жалко двух последних медяков. Поэтому я сказала:

— У меня есть яблоко. Вы хотите яблоко?

Он перевел глаза на меня, будто мог меня увидеть. Они были ужасны, мертвые и мутные. Я не хотела, чтобы он смотрел на меня такими глазами.

— Ты добрый, — сказал он, и я смело наклонилась, чтобы вложить яблоко в его ладонь.