что таковых имеется у него от 800 до 1000 рублей. По Еланской же волости оставалось не розданных польским переселенцам денег 1731 р[убль], и это произошло, по отзыву головы, от его убеждения, что лица, желающие получить пособие, неблагонадежны, и он, как ответственное лицо, опасаясь растраты, не выдал их. Вникнув ближе в частности по выдаче переселенцам денег на домообзаводство, господин] Попов усмотрел, что деньги эти волостными начальниками задерживались без уважительных причин, что по некоторым волостям некоторые переселенцы воспользовались пособием на призрение, которое выдавалось на руки им самим, и затем эти же личности брали пособие и на домообзаводство и потом вновь на призрение, и что, наконец, деньги, выданные на домообзаводство, нередко употреблялись совершенно не по назначению: так, некоторые из переселенцев, не заводясь хозяйством, отдавали их из процентов своим же нуждающимся товарищам. Затем, несмотря на запрещение переселенцам быть сидельцами в питейных заведениях, в некоторых волостях это все-таки допускается и притом для лиц, получивших пособие, продавших вместе с тем хозяевам заведений и взятый из запасных магазинов хлеб на посев. В одной же волости (Кобырдакской) счеты по выдаче пособий оказались до такой степени запутанными, что в ведомостях показаны и такие лица, которые, по показаниям крестьян-старожилов и самих водворенцев, вовсе не приходили на причисление, и волостные начальники не знают, где они находятся. Вообще в отношении порядка выдачи польским переселенцам пособия господином] Поповым было усмотрено, что в начале причисления деньги выдавались кем-либо из волостных начальников полностью на руки самим полякам, или при волостных правлениях, или при разъездах волостных начальников по деревням; но потом способ этот оказался неудобен, как отозвались по всем волостям не только волостные начальники, но и крестьяне-старожилы, потому что поляки полученные деньги вдруг, вместо употребления их в дело хозяйства, пропивали и проматывали. А так как целость этих денег и правильность их употребления были возложены предписаниями исправника на личную ответственность волостных начальников, то волостные головы выдачу денег, вопреки инструкции, приняли в некоторых волостях лично на себя и производили эту выдачу частями весьма малыми, по 5 р[ублей], по 3 р[убля] и даже по 2 рубля, довольно оригинально выводя деньги в расход по своим книжкам, как, например, есть такие статьи: «уплачено крестьянину такому-то за наем пашни и посев для водворенца такого-то столько-то рублей». В других же волостях выдачу денег производили кто-либо из других волостных начальников и притом не на руки полякам, а тем крестьянам-старожилам, которые продают водворенцам какие-либо предметы, относящиеся к хозяйству, и все это делалось в видах предупреждения растраты. А затем присмотр волостных начальников за ведением польскими переселенцами хозяйства уже прекращался. Весьма понятно, что этот способ нисколько не мешал полякам, не имеющим желания обзаводиться хозяйством, приобретенные предметы тотчас же после купли их сбывать за бесценок, лишь бы получить хотя сколько-нибудь денег на руки для пьянства и разврата, чему было немало примеров по всем волостям. С другой стороны, бывали и такие случаи, когда сами старожилы помогали полякам растрачивать приобретенные уже ими предметы хозяйства; так, например, в Юдинской волости один переселенец, получив пособие на домообзаводство, приобрел хорошую лошадь, но крестьянин той же деревни, содержатель земской квартиры, у которого тот переселенец жил в работниках, уговорил его выменять эту лошадь на никуда негодного в хозяйстве быка, принадлежащего тому же крестьянину. И несмотря на цельный ряд предписаний исправника волостным начальникам и участковым заседателям о том, чтобы они следили за польскими переселенцами, и в особенности за получившими пособие, и предупреждения его, что он лично проверит действия волостных правлений по присмотру за переселенцами, все это оставалось лишь на бумаге, а не на деле. Только в последнее время волостные головы, составляя для господина] Попова проверочные списки переселенцам, объезжали деревни и осматривали быт переселенцев, до этого же времени никто и никогда этого не делал. Видя, что за правильным употреблением денег, выданных на домообзаводство, никто не следит, поляки начали самопроизвольно переходить из деревни в деревню, перепродавать свое имущество друг другу и в посторонние руки, соединяться в одно хозяйство по нескольку человек, нередко по 4, 6 и 8 человек, потом ссориться, расходиться, опять сходиться с другими, и в конце концов получалась растрата. В особенности такими примерами богата Кобырдакская волость. Вообще, вникнув в быт переселенцев, г[осподин] Попов нашел, что он далеко неутешителен. Правда, многие переселенцы имеют в деревнях избы, но большую часть этих изб скорее можно назвать развалинами, нежели жильем: все, что есть в деревнях худшего из домов, принадлежит полякам. Таким образом, многие из них, сами сознавая невозможность жить в таких домах, оставляют их и идут в работники. Порядочными хозяйствами могут быть названы только те, которые составились из нескольких лиц, получивших пособие, но отдельных хороших хозяйств мало. При этом господином] Поповым было, между прочим, усмотрено, что во многих волостях большинство поляков растратило приобретенные в хозяйстве предметы вследствие неправильного объявления исправником Высочайшего повеления, последовавшего 17 мая 1867 года о даровании лицам, высланным по политическим беспорядкам, некоторых облегчений участи; объявление это имело вредное влияние на быт переселенцев потому, что они, будучи убеждены, что им всем даровано возвращение на родину, приобретенные предметы в хозяйстве, даже дома и скот, продали почти за бесценок. Кроме того, в одной волости (Крупянской) местный голова, вместо того, чтобы следить за правильным употреблением денег, предназначенных на домообзаводство, сам потворствовал их растрате, выдавая в счет их переселенцам из своей лавки разные товары, не имеющие никакого отношения к хозяйству, как наприм[ер], сукно, табак, сахар и прочее. Многие переселенцы, из числа растративших пособие, отозвались, что у них пал скот, приобретенный на выданные деньги, рассчитывая в этом случае вновь на пособие от казны. Но, не отвергая возможности падежа, г[осподин] Попов в большинстве случаев не мог дать полной веры этим заявлениям, так как произведенное им расследование и расспросы старожилов давали ему прямой повод думать, что это был обман, внушенный им со стороны раздававших пособие, скорее могущий быть отнесенным к желанию этих последних лиц показать, что растрата поляками денег, выданных на домообзаводство, произошла от несчастных случаев.
Вообще, вникнув в быт переселенцев, г[осподин] Попов пришел к убеждению, что цель правительства — полное сближение поляков с коренным населением — может быть достигнута разве только в отдаленном будущем. По всем проеханным им 10-ти волостям не было конца жалобам старожилов-крестьян на переселенцев и обратно, переселенцев на старожилов, в особенности относительно земель и лесов. Старожилы жаловались, что поляки настойчиво требуют себе распаханной земли и притом, чтобы отвод таковой был как