на Валюту, она склонилась над сэром Рамандрагором и хлопала его по щекам, – Айдар, давай его оттащим в сторонку, не ровен час, кто ни будь споткнется об него. Послышался звук волочащегося деревянного стула об каменные плиты.
Всевладий в упор смотрел на Чан Ми, та безмятежно поглаживала ноздрю Дракона, величиной с ее голову, и похоже не собиралась бросаться в объятия своих спасателей.
Глава 11
«Сердце Дракона».
– Здоров и ты будь, братишка, давно не виделись! – с наигранной веселостью пророкотал Всевладеющий и замер в двух шагах от хвоста Дракона. Ковровой дорожкой, посередине ступеней распласталась неподвижная туша змея, и лишь шипастая булава которой заканчивался хвост, слегка подрагивала на полу, – высок твой трон, Троянушка, впрочем, ты всегда был склонен к помпезности.
– И тебе, братка не хворать! Подходи поближе, не бойся. Зверушки, – он похлопал по узкой морде Дракона, – лишь моим командам подчиняются. Понял? – он щелкнул пальцами, и ожившие собаки, поскуливая и поджав хвосты, взвились по ступеням вверх и заняли свои места по обе стороны от хозяина.
– Не зверья следует остерегаться, а братьев наших, что когда-то росли, кашу лопали вместе, но волею судеб оказались на разных берегах.
– Не высовываься, – обернувшись, скомандовал Всевладеющий своему отряду. Он точно знал, что несмотря на благодушное приветствие, первый удар обрушится на него. Не принимая приглашения, сохраняя дистанцию и обзор, оценив обстановку, понял. Силы не равны. Толпа окружавшая трон, это не те тупоголовые рагули, с которыми легко справился Лиён в Нижнем Мире. Это вполне себе самодостаточные личности, умеющие не только подчиняться, но и мыслить стратегически, и действовать по своему усмотрению, да и сила в зале витала немереная. Но ожидаемой атаки не последовало, значит, и не будет, пока… Значит ему что-то нужно от меня, это хорошо. Что же?
Молчание затянулось, первым не выдержал Траян.
– Ну, что ты застыл? Обдумываешь очередную лекцию, как образумить «младшенького»?
– Нет смысла, дядя. Грядет война, и перевес не на вашей стороне. Смирись, отдай добровольно управление в наши руки, во всяком случае, так мы избежим многомиллионных жертв.
Всевладий изумился тому, что и как говорила Чан Ми. Смотрела она прямо на него, но он никак не мог поймать ее взгляд, не говоря уже о том, чтобы прочесть ее мысли. Это была все та же их любимая девочка. Маленькая, хрупкая, ее красивое платьице было перемазано сажей, как у Золушки, но глаза пустые, глаза сомнамбулы. Сила, которую он старательно вливал в нее все это время, была, но сделалась чужой, недоброй. Он сделал усилие, чтобы пробить эту мнимую, как ему думалось, отстраненность, добраться до самой сути, выхватить слово, обрывок мысли, намерение. Нет, – оставь бесплодные попытки, подумал он, – она не была фальшивой, она действительно говорила то, что думает.
Оленька. Что он скажет матери, когда вернется ни с чем? Как посмотрит в глаза женщинам, и, главное Ладушке, возлюбленной супруге, которая две тысячи лет оплакивает потерю взрослого сына? Опять не смог? Не успел? В каком – то оцепенении, сделав шаг назад вздрогнул, почувствовав под ногой что-то живое, и резкий, возмущенный вопль, словно он наступил на кошачий хвост, и знакомые ругательства:
– Етить колотить, верзила чертова, инвалидом сделал! Чурбан неотесанный!
Всевладий оглянулся, домовой скакал на одной ножке, Филипп и Валюта смотрели на него с доверием и надеждой.
– Многомиллионные жертвы! Многомиллионные жертвы! – крики от боли и отчаяния перемешались с радостным гоготом толпы наверху.
– Зачем он повторяет последние слова Чан Ми? – он еще раз бросил пронизывающий взгляд на девочку, на мгновение ему показалось, что она открылась, но тут Траян выбросил руку вперед и гаркнул:
– В кольцо, их быстро!
Словно ведро орехов вывернули на ступеньки, так скакали придворные, выполняя приказ, впрочем, старательно огибая Дракона, его неподвижная туша, даже хвостом не била, только голова переместилась между Чан Ми и Траяном, и так же спокойно и преданно взирала на обоих.
Круг замкнулся. Всевладий осмотрелся, на него были направлены разные виды огнестрельного оружия, принадлежащие к той эпохе, из которой они прибыли. Указательные пальцы, что лежали на спусковых крючках, украшали перстни с изображением девочки верхом на драконе. Даже тот полуживой мужчина, которого оттащили в сторону Валюта и Флипп, сжимал в руках модифицированный револьвер Смитта-Венсона, его маслянистое дуло слегка подрагивало.
– Ничего своего изобрести не могут, ворюги, – с горечью подумал Всевладий, – кого он хочет напугать этими пукалками? Выходит зря я накачал силой Чан Ми, она с ними, да и Лиён тоже, драконья кровь пересилила человеческую – он раздраженно глянул на Домового, тот продолжал приговаривать:
–Миллионные жертвы, миллионные жертвы…
– Заклинило старика от страха… Стоп, этого не может быть, какого страха? – он нервно сглотнул горечь, – ну, Лиён еще можно допустить, но Чан Ми, нет, однозначно нет! – он глянул на троицу, что возвышалась над всеми, и тут же пожалел о том, что так громко думал.
– Измена! – взвизгнула Ада.
– Траян мгновенно среагировал и ткнул концом своей трости в бок Чан Ми.
Она не почувствовала боли и безразлично наблюдала за капелькой крови свисавшей с острия клинка, который лишь разорвал ткань и оцарапал кожу.
Валюта и Айдар, одновременно, не сговариваясь, сделали шаг вперед, но Всевладий останавливая их повелительным жестом, и заговорил:
– Объявляю Сбор! Имеющий уши да не услышит, имеющий глаз да не увидит, имеющий силу не применит ее! Во благо миропорядка, объявляю Семейный Сбор!
– Ну ты и тугодум, Севка, я то сразу смекнул, что к чему. Давай, разруливай таперича, хушь обстановочка не то, что давеча, – бурчал Домовой, постукивая согнутым пальцем по застывшим фигурам придворных. Внешне они не изменились, правда одежда висела на них как на манекенах, а извлекаемый звук был пустой, словно стучали по старым дырявым бочкам.
Всевладий на замечание Грини ничего не ответил. В зале сгущалась ватная тишина, так в ожидание первого раската грома, умолкают все звуки, когда природа нуждается в разрядке. Первым снова не выдержал Траян, с нервическим смешком, он нарушил молчание:
– Фокусы Ашоки вспомнил? Что же ты их только обездвижил? Мог бы и «сушку» применить, что бы наверняка, без копоти и пыли, бац, и это быдло в пыль превратились. Да только сильно помогли они, заклинания твои, царьку нашему, кроткому, да и сынку твоему Радомиру, когда час их последний настал, а? Гуманисты хреновы…Это позапрошлый век, братишка, еще одна твоя неверная мыслишка, одно неверное движение, и наша семейка потеряет еще одну сильнейшую ведунью, она исчезнет навсегда, до полной невоскрешабельности, ты понял? Ты понял, что у меня в руках? Вижу, вижу, что понял, да, это «Лютый»! Ты думал, что хорошо его спрятал? Но только не от меня, братишка. Ну, что же ты застыл, паровоз? Вот он я, один, давай, нападай, ты ведь за этим пришел? – он