— Да? А как долго это будет продолжаться? — спросил Джейми. Вид у него был довольно неспокойный.
— Думаю, несколько часов. А что? У тебя какие-нибудь неприятные ощущения?
— Ничего особенного, но я чувствую зуд, правда небольшой.
— Это не от трав, — уверенно заявил Муртаг. — Это естественно для парня в твоем возрасте.
Джейми усмехнулся:
— Вспоминаешь давно забытое?
— Вспоминаю то, что было задолго до твоего рождения и раньше, чем ты думаешь.
Теперь маленький клансмен укладывал пузырьки в свою кожаную сумку, тщательно заворачивая каждый в мягкую кожу, чтобы не разбить.
— Я сообщу название корабля и маршрут, как только представится возможность. И жду тебя в Испании через месяц. У тебя будут деньги к тому времени?
Джейми кивнул:
— Думаю, даже раньше, на следующей неделе.
Дела Джареда шли превосходно благодаря Джейми, но для приобретения всех товаров, доставляемых в порт, их было недостаточно, хотя отдельные покупки для дома Фрэзеров все же совершались. Этому помогали шахматные игры, да и месье Дюверни — молодой преуспевающий банкир — гарантировал достаточный заем другу своего отца.
— Жаль, что мы не сможем доставить груз в Париж, — заметил Джейми, когда мы разрабатывали план действий, — но Сент-Жермен должен узнать правду. Думаю, будет лучше, если мы продадим товар через брокера в Испании. Я знаю такого человека в Бильбао. Доход будет, конечно, поменьше, чем можно было бы получить во Франции, да и налоги большие, но…
— Но я смогу вернуть долг Дюверни, — сказала я. — И раз уж речь зашла о долгах, какие действия может предпринять синьор Манзетти в отношении Карла Стюарта, который занял у него кругленькую сумму?
Джейми весело хохотнул:
— Думаю, только забыть о них. Да еще подмочить репутацию Стюарта в глазах всех банкиров континента.
— Даже немного жаль старого Манзетти, — сказала я.
— Ничего не поделаешь. Нельзя сделать омлет, не разбив при этом яиц, как говорит моя старенькая бабушка.
— У тебя нет никакой старенькой бабушки, — парировала я.
— Нет, — согласился он. — Но если бы была, то именно так и сказала бы.
Джейми помолчал немного, затем продолжал:
— Конечно, это не совсем честно по отношению к Стюартам. Действительно, если бы лорды-якобиты узнали, что я делаю, они назвали бы это предательством, и были бы правы. — Он потер рукой лоб, как всегда делал в минуты тревоги или волнения, покачал головой, и я увидела, как глубокая озабоченность сменила радостное выражение на его лице.
— Тут ничего не поделаешь, Саксоночка. Сейчас приходится делать выбор между честолюбивыми устремлениями Карла Стюарта и жизнью множества шотландцев. Я не испытываю ни малейшей симпатии к королю Георгу после того, как он назначил цену за мою голову, но не вижу другого выхода. — Джейми нахмурился. — Если бы Карл смог осуществить задуманное… О, тогда совсем другое дело. Это был бы благородный риск. Но твоя история подтверждает, что он не добьется успеха. Да я и сам уверен в этом, потому что хорошо знаю принца. А Шотландия… Там мой народ, и если жизнь моего народа зависит от золота банкира, то лучше принести в жертву золото, чем собственную честь. — Он весело пожал плечами. — Давай представим себе, что золото его высочества было похищено грабителями из банка или пиратами на море. Вот и все.
Он помолчал с минуту, разглядывая лежащие на столе крепко сжатыми в кулаки свои сильные руки, потом повернулся ко мне и сказал, улыбаясь:
— Когда я был ребенком, мне очень хотелось стать пиратом, жаль, что сейчас мне нельзя носить саблю.
Я лежала на кровати, сложив руки на животе, и размышляла. После той тревожной ночи кровотечение почти полностью прекратилось, и я чувствовала себя хорошо, хотя любое кровотечение на данной стадии беременности могло служить серьезной причиной для тревоги. Я раздумывала над тем, что будет, если случится беда во время отсутствия Джейми. Однако в любом случае он должен быть в Испании. На том корабле с вином. И, если его замысел осуществится, он благополучно вернется домой еще до рождения ребенка.
Поэтому все личные соображения должны быть отодвинуты на задний план. Не в состоянии скрыть волнение, Карл признался Джейми, что вскоре ему понадобятся два корабля, а может быть, и больше. Он просил у Джейми совета, как перестроить корабль, чтобы можно было установить на нем пушки. Последние письма Джеймса Стюарта из Рима изобиловали вопросами. Он чувствовал что-то неладное и подозревал, что это так или иначе связано с политикой. По всей видимости, он был недостаточно информирован о действиях своего сына. Проштудировав зашифрованное письмо, Джейми пришел к выводу, что скорее всего король Испании, Филипп, пока не сделал Карлу никаких официальных предложений. Не упоминалось в них и о Папе Римском, но было ясно, что у Джеймса Стюарта свои шпионы.
Через некоторое время я интуитивно почувствовала какую-то перемену в настроении Джейми. Глянув в его сторону, я увидела, что книга, лежащая у него на коленях, раскрыта, но он перестал переворачивать страницы и даже смотреть в нее. Его глаза были устремлены на меня, а точнее, на то место, где кончалась моя ночная рубашка, на несколько дюймов ниже, чем могла диктовать простая скромность, которую едва ли необходимо соблюдать в присутствии мужа. Взгляд его был напряженным, потемневшим от желания, и я поняла, что следовать соображениям стыдливости в постели с мужем не всегда целесообразно, если нет для этого каких-то особых причин. Хотя, конечно, могут существовать и другие мнения на этот счет.
Заметив, что я наблюдаю за ним, Джейми покраснел и с видимым интересом снова углубился в чтение. Я повернулась на бок и положила руку ему на бедро.
— Интересная книга? — спросила я, ласкаясь.
— Мм… О да. — Он еще больше покраснел, но не отрывал глаз от страницы. Смеясь про себя, я просунула руку под простыню. Книга выпала у него из рук. — Саксоночка, ты знаешь, тебе нельзя.
— А тебе можно. Значит, можно и мне.
Он решительно отвел мою руку в сторону:
— Нет, Саксоночка, это нечестно.
— Нечестно? — удивилась я. — Это еще почему?
Он сильно смутился, избегая моего взгляда.
— Ну, потому, что я получу от тебя удовольствие, а сам буду не в силах доставить его тебе. Нет, так я не могу.
Я прыснула от смеха и положила голову ему на бедро:
— Джейми, как ты мил!
— Не мил, но и не настолько эгоистичен… Клэр, прекрати!
— Ты собираешься ждать несколько месяцев? — спросила я.
— Я могу, — ответил он с той твердостью, какая только возможна в подобных обстоятельствах. — Я ждал двадцать два года, и я могу…
— Нет, не можешь, — сказала я, стянув простыню и любуясь тем, что ясно проступало сквозь его ночную рубашку. Я дотронулась до него рукой, и тут же он живо отозвался на мое прикосновение. — Не знаю, кем еще тебе суждено быть в будущем, но монахом ты не был никогда. — Уверенной рукой я задрала его ночную рубашку.