— Тогда почему ты плачешь?
Аво показывает кивком головы на другую сторону улицы.
— Помнишь дом, который там стоял?
— Нет.
— Когда ты родился, он еще не был разрушен. Маведах держал там свои припасы, поэтому Фронт разбомбил его. Но раньше, еще в моем детстве, там была больница. Родитель говорил мне, что давным-давно, еще до войны, там держал магазин твой предок: он продавал еду и много чего еще.
Родитель отворачивается от меня и глядит на развалины.
— Язи Тахл рассказывал, что туда заходили и драки, и люди, а твой предок даже имел человека в партнерах. — Аво роняет голову на грудь. — Даже не знаю, верить этому или нет. Хотя про этот дом я всегда думал с особенным теплом. А теперь он разрушен, и мне очень грустно.
Не знаю, почему Аво плачет. Груда развалин — ничего больше. Я обнимаю родителя и прошу его перестать плакать. Но он по-прежнему не сводит глаз с руин. Я закрываю глаза. Собака молчит. Я засыпаю.
17
Просыпаюсь я от едкого запаха дыма и понимаю, что это не сон. Открыв глаза, я вижу Дэвиджа, сидящего перед окном и любующегося видом. Дымом пахнет от его одежды. Я встаю, иду к нему и понимаю, к чему прикован его взгляд. Ветер несет к горам черный дым, поднимающийся с мыса.
— Дэвидж?
Он поворачивается на мой оклик. Он весь закопчен, под глазами черные круги, глаза красные.
— Проснулся?
— Конечно! — Я указываю на дым. — Что случилось?
Человек снова смотрит в сторону мыса. Судя по его взгляду, он вспоминает прошлое.
— Ночью кто-то забрался в пещеру и устроил пожар. Я как раз готовил еду... — Судя по выражению лица, он с трудом сдерживает гнев. — Я вернулся в главный зал и увидел его. Поленница уже была охвачена пламенем, а он возился с каким-то устройством. Я схватил полено и зашел сзади, но он обернулся, когда я уже занес полено, поэтому удар пришелся и по голове, и по руке. Тогда же вспыхнула приготовленная им бомба, пещеру заволокло дымом, стало нестерпимо жарко. Человек удрал. Я бросился спасать Гаэзни.
— Он не пострадал?
— Нет. Наглотался дыма и испугался, а так в порядке. — Дэвидж встает с кресла. — Гаэзни находился в заднем помещении. Дым был таким густым, что мы пробирались к нему с закрытыми глазами. — Он озирается и говорит не столько мне, сколько про себя: — Через столько лет меня все-таки заставили перебраться на ночевку в дом.
— Злоумышленник найден?
Дэвидж кивнул.
— Тай велел слугам вооружиться и искать негодяя. Поиски длились всю ночь. На рассвете Алри Ган нашел мерзавца под скалой, под входом в пещеру. Видимо, сорвался и упал. — Дэвидж щурит глаза и пристально на меня смотрит. — Тай, Заммис и я спустились, чтобы на него взглянуть. Джерриба Заммис знает погибшего. Прежде чем разбиться, он называл себя Майклом Хиллом.
Я удивленно таращу глаза.
— Я познакомился с ним на космолете! Это представитель ИМПЕКСа.
— Да. Тай рассказал мне о вашей встрече и об интересе Хилла к твоему роду. Как ты думаешь, зачем ему понадобилось покушаться на меня и Гаэзни?
Я вспоминаю звезды, лицо человека, его сострадательный тон, странную шутку: «Если хочешь услышать смех Бога, что-нибудь запланируй». Скала очень высока, у ее подножия громоздятся острые мокрые камни. У Майкла Хилла была возможность многое понять за время падения вниз.
Враги нападали на меня по-всякому, пробовали и стрелять, и просить милостыню. К оружию сострадания я не привык.
— Когда я улетал с Амадина, ни для кого не составляло тайны, что это бегство. На Драко почти весь джетаи диеа знал, что я состою в Маведах. И уж конечно, об этом знали бесчисленные клерки, учителя и прочие... — При мысли о Матопе, человеке в инвалидном кресле, мне становится нехорошо. — Кто только об этом не знал!
— Твой маршрут не был секретом, — согласился Дэвидж.
— Может быть, его сжигала ненависть. Может быть, на Амадине погиб его родственник или любимое существо.
— В этом случае он совершил бы покушение на тебя. При чем тут я или Гаэзни?
Для меня его слова звучат удивительно. Уж не шутка ли это?
— Дэвидж, для такого человека драк есть драк. А любитель драков, — я киваю на него, — еще хуже драка.
Человек встречает мои доводы хохотом.
— Ро, «любитель драков» — устаревшее выражение. Фална утверждает, что теперь это называется «симп».
— Какой такой «симп»?
— Наверное, это сокращение от «симпатизирующий». Другое значение — простак. — Он качает головой, смотрит в окно. — Не сходится, Ро. Заммис был знаком с этим Хиллом много лет, работал с ним, знакомил с другими. Майкл Хилл давным-давно сотрудничает с драками. Или ты вообразил, что ты первый драк-ветеран Амадина, с которым он столкнулся?
Я вспоминаю Ореаха Вака, пилота корабля «Тора Соам», ветерана тзиен денведах Кобока, делящего кров с Матопе. На свете миллионы стариков-драков, вышедших из амадинской бойни живыми.
— Нет, Дэвидж, вряд ли я у Майкла Хилла первый.
С этими словами я кладу человеку руку на плечо. Из головы не выходит отрывок из «Кода Нусинда».
— Дэвидж, овьетах считает тебя и меня кусочками большой и важной головоломки. Что, если ее невозможно будет разгадать, стоит одного из нас устранить?
Человек озадаченно морщится.
— Разве ИМПЕКС что-то выигрывает от продолжения войны? Ты хоть представляешь, сколько средств вложено... — Дэвидж недоговаривает, его озадаченность проходит. — «Кода Нусинда», «Глазами Джоанн Никол»...
— Да. Тиманы. Ты считаешь, что раса тиманов по-прежнему пытается манипулировать событиями?
— Если да, то они относятся к возможности мира на Амадине не в пример серьезнее, чем мы.
Я тру глаза. Ветер относит дым из пещеры в другую сторону.
— Я думал, что попытки тиманов повлиять на отношения между Соединенными Штатами Земли и Палатой драков закончились со смертью тайного архитектора войны Хиссиеда-до' Тимана.
— Автор «Кода Нусинда» была того же мнения. Но на каком основании, спрашивается? Если я правильно уловил смысл рукописи, то манипулирование разумными существами других видов и подталкивание их к взаимному уничтожению не было просто хобби Хиссиеда-до' Тимана. Это механизм выживания, видовой инстинкт тиманов.
Видя, что человек задумчиво поглаживает бороду, я спрашиваю:
— О чем ты сейчас подумал?
— О том, что ключ к прекращению войны на Амадине может быть зажат в чьей-то аммиачной клешне на планете Тиман. — Он приподнимает брови. — Тебе не кажется, что талма овьетаха ведет именно туда?
— Насколько я понимаю последнюю книгу талмана, если в этом замешаны тиманы, то они следуют своей собственной талме. Не знаю, чьей талме последуем мы, если отправимся на Тиман. Что, если путь тиманов не дает продолжиться талме овьетаха?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});