По ходу она лишь только что обнаружила Ничипора – как всё-таки люди умеют тормозить при малейшем волнении!
– Можно! – сказал я. – Но никуда вы не пойдёте. Это – такой же доктор, как и я («Правда, физико-математических наук»). В его компетенцию входит съёмка научно-образовательных видеоматериалов для студентов медицинской академии. Не обращайте внимания на его неиспорченное интеллектом лицо – просто это мой друг, и в моём кабинете он ведёт себя гораздо хуже, чем в своём собственном.
– А как же «за двести баксов»?! – резонно ещё один раз распахнула глаза пациентка.
– А за двести баксов это шутка такая. Внутрипартийная… – пояснил я. – Анечка, успокойтесь уже и снимайте смелей ваши трусики!
– Да не ношу я их – ваши трусики! Пристали тоже… – она нервно вздёрнула ручками на поясе своей мини-юбки, и я только тут обнаружил, что это были, оказывается, мини-шорты: опознать их в многочисленных надрезах-лохмотьях было действительно проблематично.
Шорты легли рядом с сумочкой на стул, а Анечка, наконец, взобралась на гинекологическое кресло. На лонжи её худые загорелые ножки укладывались как на раскалённый песок – в три попытки. Мне стало весело: борьба Анечки со своими внутренними устоями смахивала на попытку пошире раздвинуть ноги оставляя их полностью стиснутыми!..
=>>>
Вопщето чего я хотела так это ебатца. Полноцено и не двусмыслено. Потому что драчить я уже не могла. Было стыдно перед родителями да и не удобно уже,я ведь выросла.
А этих два чудака на букву «му» в лесу ничего не смогли мне поделать,полизали только один раз,вот и все. А я ведь можно сказать готова была полюбить на всю жизнь,хоть это и приятно когда лижут тебе только очень быстро все кончилось. Это было на берегу лунной реки в пионэрлагере. Димон обжёгся в костре как настоящий реппер и полез ко мне приставать уже ночью. А я пошла с ним на берег гулять и решила отдатца как женщина,потому что мне не хотелось ему бередить его свежие раны. Он залез на меня весь в бинтах и в трусах,стыдно,что ли было,ему, и с меня он тоже не снял приспустил только. Стал совать,а я ему говорю – Посмотри какая луна! Он хотел обернутца,но у него размаха шеи не хватило и хуй тоже не заходил,хоть мне ибыло уже как порядочной девушке больно немного от его всемогучего натиска. Я вскрикнула,как слышала один раз в порнофильме и у Димона сразу опал. Он полез в письку губами мне,потом пальцем,потом хотел мне потрогать дивичию грудь,но тут нас накрыла тень огромной луны. Дима отлетел от меня,как мой щенок,которого я отшвыриваю когда он кусается а не лижет меня. И тут я увидела как надо мною склонился физрук…
Игорь был физрук молодой и очень накаченый. Все девочки «писались» когда он держал их на брусьях или за задницу на турнике. А он говорил им – Открой глаза твою мать упадёшь! А сейчас он стоял надо мной распростев надо мною объятия. – Ничего он сделать тебе не успел? – озабочено спросил меня Игорь-физрук и насильно взял меня на руки. Я закрыла глаза а он стал смотреть мне в промежность на мою развёрзнутую очень наверное к тому времени жаркую плоть. Фонарик зачемто достал,посветил потом как начал сосать! Я испугалась и вырвалась но не очень совсем а только трусы дальше съехали у него по локтям. И вдруг как понравилось,что я даже чуть не уснула. Он меня качал тихо на мощных руках и под низом живота становилось все больше тепло… Потом я всетаки вырвалась когда испытала первый в жизни совместный оргазм. И говорю – Я думала вы как врач,проверяете девственность мне,Игорь Орефьевич,но зачем же для этого нужно сосать??? А он мне отвечает – Просто я письки такой как у тебя не видел ни разу! По моей личной классификации это княгинина розочка. Ну тогда ладно думаю,но ему всеравно серьезно и строго сказала,что никому не скажу про его «педагогический подвиг». Вопщем ничего толком сделать они,как мужчина,со мной не смогли и заподозрила что окончу жизнь страрой девой.
Поэтому когда в газете я прочитала «Псих.-гинеколог – лечение нервных депрессий и дефлорация» то подумала сразу,что это,то что, мне нужно. Хоть до этого я о такой профессии ничего не слышала и не подозревала.
Но я подумать и не могла что там прикажут снимать мне трусы в тот же день при первом знакомстве! А когда я увидела,что меня,снимают на видео так я чуть не мочеиспустилась в канал сквозь трусы! Правда я трусы не ношу летом – в нашей среде это не принято…
=>>>
И у Серёги Бахина встал. Он бесшумно потянул ноздрями арома-амбре распахнутой перед ним девичьей прелести, и конфуз скрытый плотной тканью штанов и медицинским халатом не замедлил сказаться. «Ну почему у остальных гинекологов гениталии не реагируют сексуально на пациенток, а у меня как всегда?», вздохнул про себя Серёга. Несколько облегчило его муки напоминание мозга о том, что «остальные гинекологи» их консультации все без исключения – женщины.
Но вдобавок к неожиданным прелестям у малоформатной красавицы оказался совершенно умопомрачительный баш – густые чёрные волосы вздымались примятыми девственно-пышными зарослями над лобком, спускаясь в два кудрявых потока до самого колечка задницы – и Серёге показалось, что у него расходится молния на мотне. «Как ещё в этих усечённых шортах умудряется ходить? Рискует же засветиться на первом же эскалаторе…», думал Серый, сжав свои побелевшие губы, чтоб не пыхтеть за работой, и раздвигая гинекологическим зеркалом преддверия Анечки.
– Видите, доктор – это моя основная проблема! – почему-то решила принять участие в своём обследовании Анечка Лотова. – Такая твёрдая, что половой орган не входит!
– А пробовала? – Серёга поневоле вскинул исполненный иронии взгляд поверх очков.
– Да вы что, доктор! – даже испугалась, кажется, пациентка попытки заподозрить её в сексуальной неопытности. – Я с пятнадцати лет или четырнадцати даже ебуся! И с грузином, и с инопланетяном, и в зад! У меня братик знаете какой? На два года младше всего, но маньяком маньяк! Один раз так драчил на меня, что я только немного позволила иму, а он меня чуть не отымел. Так бы и дефолировал бы меня, если бы я была нормальною девушкой, а не пуленепробиваемой целкой!
– Чего? – Ничипор-бродяга временем тем воспрял: подтянулся со своей цифровой ерундой в полный рост почти к самой пизде и норовил при малейшем удобном случае оказаться не снаружи, а где-то внутри женского полового органа; влагалище Анечки пугливо лишь вздрагивало, когда объектив с подмаргивающей подсветкой оказывался в непосредственной близости, щекотно касаясь прохладой металлического ободка объектива её нежно-розовых губок.
– Перегородка из уплотнившейся ткани фиброзного типа, вот «чего», – Серёга сомкнул Анечкины губки перед самой видеокамерой и стал задумчиво поправлять резиновые напалечники гинекоперчаток. – Редкий, особенно в столь юном возрасте, случай, но по всей видимости, Анечка Лотова, нам с тобой придётся прибегнуть к оперативному вмешатель…
– Ай! – восклицание рванувшееся из юной груди прервало Серёгу на полуслове и заставило даже слегка отшатнуться: «Вот дура!..».
– Ты что – сумасшедшая? Что ты орёшь? Я же тебе не потрахаться предлагаю, а сообщаю лишь выявленный факт: маловероятно, что современная медицина знает иной способ дефлорировать тебя – необходим даже не просто надрез, а полное удаление плевы, поскольку остатки могут доставлять тебе и партнёру неприятные ощущения во время вероятных в будущем половых актов.
– Я не люблю вероятных – мне невероятные нравятся! – с ходу отреагировала клиентка и пояснила жалобно: – Я боюсь очень!.. Это же, правда, больно-пребольно?
– Нет, щекотно и всё! – Серёга отошёл к приборному столику и принялся готовить инструменты. – Наркоз в регистратуре оплачивали?
– Н..нет… – лицо Анечки даже побелело слегка перед камерой.
– Профессиональная шутка! Следующий раз не ловись… – Серый снял перчатки и принялся тщательно мыть руки. – Ничипор, студентам факультета гинекологии не обязательно знакомиться с орально-ланитными качествами объекта! Вымой руки и надень перчатки – мне понадобится ассистент.
Через три минуты в кабинете было слышно лишь взволнованное дыхание Анечки. Серёга обволакивал её смуглые ножки в белые операционные пелёнки, Ничипор делал вид, что разбирается в лежащих рядом хирургических инструментах, а оставленная на столе видеокамера продолжала снимать общий Анечкин план.
– Доктор, как вас зовут? – несчастная Анечка смотрелась окончательно жалобно.
– Сергей Афанасьевич!
– Сергей Афанасьевич… Серёженька… Вы же мне дадите по правде наркоз, а? А то я кричать буду ведь очень… Хотите покажу как?
Серёга вздохнул вслух.
– Ну зачем ты будешь кричать? Ты же у стоматолога не орёшь?!
– Нет. Но я всегда ему говорю, что если будет больно – то я укушу!
Серый с сомнением покосился на раздвинутую в салфетках пизду: