– Гуленька, всё это, конечно, прелестно… – доктор улыбался над ней, застёгивая штаны и подавая приходящей в себя после порыва столь безумных чувств невиданного оргазма Гуле её вещи. – Но, во-первых, дай мне слово, что перестанешь с этой минуты считать болезнью вполне нормальные проявления человеческого организма… А во-вторых, Гуля, я должен тебе признаться, что хотел поговорить с тобой о совершенно другом! Ну скажи мне, пожалуйста, за что ты вчера столь варварски избила моих бледнолицых оболтусов? А те майки, которые были на них и которые ты превратила в груду утиль-сырья, всего три дня назад были впервые надеты на них обожающей их мамочкой и моею женой!..
– Но они подожгли… нашу баньку… – Гуля замерла всё ещё голая с прижатым к животику платьицем: в сознание её начинало входить всё понимание её нечаянной ошибки. – Как… но вы же сказали, что я…
Гуля прикрыла глаза и вдруг совсем уже неожиданно для себя поняла, что больше ничуть не смущается своей обворожительной тайной привычки…
Основная проблема Анечки Лотовой
Серёга Бахин вернулся домой измотанным и возбуждённым.
– Давай… – коротко бросил с порога своей домашней любимице, и по третьему году законная супруга его, Линка Бахина, привычно раскрылась, не встав даже с кресла, как морская раковина-жемчугоносец.
Искать перлы в розово-росистых недрах своей юной пери было некогда, и без всяких прелюдий Серёга совершенно по-хамски влез по самое не хочу к мягкой крошке в нутро своим вывернутым из мотни обалдуем.
– Ой! – пискнула Линочка. – Прикольно как! Серенький, ты маньяк!
Щёки её запунцовели под белокурыми кудряшками, ротик чуть приоткрылся, и вся Линочка стала, как обычно в такие минуты, чертовски привлекательна и божественно хороша. Серёга почувствовал, что пролонгированный секс этим вечером ему не грозит: до низвержения в распахнувшийся перед ним прекрасный Мальстрим оставалось не более двух-трёх его сосредоточенных пыхтений.
– Вот бля! Ууфхх!.. – Серому показалось, что в пучину к Линочке провалился не только взорвавшийся жидким счастьем хуй, но и весь он сам, с головой и подтяжками. – Нет, Ли-крошка… Я не маньяк… И даже не мудак какой-нибудь… Я простой гинеколог… любитель…
На этом месте по сценарию было положено с минуту целоваться страстно и вежливо в губы, но Серёга Бахин, как посчитавший себя обделённым временем полового акта, решил хоть в финале уж взять своё и приник в жарком засосе к жадно ищущим его губкам нимфоманки-жены всерьёз и надолго…
* * *
– Драсьте!..
На пороге кабинета стояло нечто юное в сайкоделически расписном топике и в набедренной повязке лениво косившей под юбку.
– Это вы психогинеколог, да?
– Здравствуйте! – Серёга сделал вид, что отвлёкся от бумаг на столе и поправил очки. – Не психо-, а парагинеколог: лечение женских сексуальных депрессий альтернативной научной методикой. Проходите, пожалуйста! Присаживайтесь.
– Ага, точно-точно – депрессий! – существо взмахнуло ресницами, приближаясь, и извлекло то ли из болтавшейся на плече мини-сумочки, то ли прямо из-за своего джинсового пояса медицинскую карточку, ставшую на недолгое мгновенье хоть каким-то прикрытием бесстыже выпирающего голого пупка. – Я в газете про вас прочитала. Только там ещё было, что это… Про дефлорацию.
Серёга невольно поморщился: эти гавнюки – Кирюха с Ничипором – всё-таки сдержали данное ему слово опубликовать в жёлтой прессе объявление с его координатами и от его имени за то, что он отказался плясать голым на столе на той пьяной их вечеринке, проиграв в покер им три желания. Всё дело было лишь в том, что на званом вечере присутствовала его школьная любовь Ритка Матина, приходившаяся сейчас женой обоим его корешам, а при ней Серёга даже материться по-приятельски вслух прекращал. К тому же танцор из него был, как из пизды кролик…
– Фамилия? – Серый строго упёрся очками в карточку пациентки, где фамилия была прописана чёрным по белому: впечатление складывалось, что он решил проверить свою потенциальную клиентку на склероз и выяснить не забыла ли она, как её зовут.
– Анечка, – с состоявшегося перепугу полуголая леди вздрогнула на стуле и перепутала имя с фамилией, впрочем тут же поспешно догнав: – Лотова.
«На что жалуемся?», захотелось почему-то рявкнуть в назидание её перепугу Серёге, но он вовремя сообразил, что это уже будет окончательным идиотизмом.
– Слушаю вас, Анечка Лотова, со всем вниманием, – он с трудом входил в необходимую профессиональную норму поведения исполненного заботы и терпения. – Что вас беспокоит?
– Меня… – пациентка привычно замялась. – Деф… дефлорация…
– Вы хотите лишиться плевы? – запросто помог Серый.
– Да, очень! – метнулось навстречу ему восклицание полное выношенного внутреннего напряжения. – Это моя основная проблема!
– Вам надоело обременять себя девственностью в ваши зрелые годы, и вы пришли к твёрдому убеждению, что безопасней всего попрощаться с ней будет в кабинете профессионального доктора?
– Да… я пришла… – оживлённо кивнула головой эта несмышлёная прелесть и уронила на пол сумочку, не преминувшую рассыпаться тут же мириадой искрящихся бесполезностей.
– Совершеннолетие-то хоть достигнуто? – вздохнул Серёга, следя через стол за сбором её драгоценностей.
– Вы что, доктор! – из-под стола на него вскинулся возмущённо-прекрасный порыв коричневых глаз. – Мне двадцать один!
– Посмотрим… – Серёга листнул медкарточку в обратном направлении. – Ну двадцать один, не двадцать один, а восемнадцать всё же исполнилось… неделю назад… Ну и то хорошо – письменного согласия родителей, во всяком случае, требовать мне с вас не прийдётся… Снимайте трусы!
– Так вот сразу? – сумочка была собрана и заброшена за плечо. – Но я думала…
=>>>
Что она думала по поводу моего предложения, эта почти полностью разоблачённая барби сообщить не успела. Дверь открылась, и на пороге не стереть нарисовался Ничипор в своих издёрганных панк-манатках наспех сокрытых врачебным халатом.
– Привет, приболевшие! – он с ходу плюхнулся на тахту для предосмотра, беспардонно «заценил» всю неприкрытость красот моей клиентки и достал из кармана халата… видеокамеру. – Ну чё, Серый, дашь кино поснимать у тебя? Обещал ведь…
Большего кретинизма они с Кирюхой, видимо, выдумать не смогли! У меня вначале всё перехватило внутри, а потом я просто махнул рукой:
– Снимай! Двести баксов… Вы, девушка, тоже снимайте, пожалуйста, ваши трусы, – обратился я к клиентке. – Или вы хотели мне объяснить, что стесняетесь докторов и всю жизнь ищете гинеколога лечащего по глазам?
– Нет, но… – это, конечно, стоило видеть: гамма переживаний на лице кареокой Анечки Лотовой не вместилась бы в технические возможности ни одной видеокамеры. – Я не думала, что сегодня… Сразу… Я думала в первый день консультация сначала…
Можно было бы, конечно, обломать Ничипору кайф – так, для прикола! Но возможно за идеей косвенно стояла Ритка, а она обязательно нажаловалась бы на меня моей Лике. Поэтому я сделал вид, что нахмурился.
– Анечка Лотова! Вы находитесь на территории жесточайшего врачебного диктата! Попытались представить? Попробуйте делать то, что вам говорит доктор, и возможно у нас с вами что-то получится!
– Но я… – лепет исторгался из нежной девичьей груди совершенно растерянный. – Я же не… не подготовилась… вы понимаете…
«Уупссс!!!», мелькнуло, наконец, в моей до того не сообразившей башке, «Девочка не подмыта. Какой жутко-обворожительный нюанс!»
Вообще-то, в таких случаях, действительно, положено не просто отпускать оплошавшую по неопытности пациентку, а отсылать её в обязательном порядке с напутствием больше никогда не допускать в своей жизни подобной бестактности в отношении лечащего её медперсонала. Но вот доктор, говорят, я хороший, а как мужик ведь крезанутый на всю голову – мне в женщинах нравится столь многое, что порой выходит даже за рамки их собственных о себе представлений. Я сочувственно качнул головой:
– Вполне понимаю… Снимайте трусы и на кресло. Простынка в шкафу.
– Я думала у вас уголок для переодевания есть… Или ширма хотя бы… – она встала со стула и теперь стояла в центре кабинета, озираясь по сторонам под пристальным сопровождением сосредоточенно снимающего «кино» Ничипора. – Ой! Зачем вы снимаете! Вы что!! Доктор, я не буду лечиться у вас! Можно я пойду?
По ходу она лишь только что обнаружила Ничипора – как всё-таки люди умеют тормозить при малейшем волнении!
– Можно! – сказал я. – Но никуда вы не пойдёте. Это – такой же доктор, как и я («Правда, физико-математических наук»). В его компетенцию входит съёмка научно-образовательных видеоматериалов для студентов медицинской академии. Не обращайте внимания на его неиспорченное интеллектом лицо – просто это мой друг, и в моём кабинете он ведёт себя гораздо хуже, чем в своём собственном.