Дрожа всем телом, я упала на стул в ожидании неизбежного допроса. Лиам выпрямился, с минуту смотрел на разгорающееся пламя, потом повернул ко мне спокойное, словно высеченное из мрамора лицо. Но у основания шеи я заметила бьющуюся жилку. Если бы глаза его обладали убойной силой, я давно была бы уже мертва.
– Что ты там делала? – зло осведомился он.
– Заманивала клиента. А ты что подумал? – не удержалась я от язвительного ответа. Гнев потихоньку нарастал и во мне. – А ты? Ты следил за мной?
– Я не следил, я ждал.
– И чего же ты ждал? И где?
Он задышал тяжело, как разъяренный бык. Потом снова уставился на огонь, предоставив мне любоваться своим профилем.
– Чем ты занималась там с этим мужчиной, Кейтлин?
Тон его по-прежнему был холодным и спокойным.
– Это Уильям Гордон, посыльный графа…
– Я прекрасно знаю, кто это.
Он повернулся ко мне, стиснув зубы.
– Почему ты сидела с ним в трактире?
– Ты и правда за мной следил! – возмутилась я.
– Говорю же тебе, что нет!
– Почему же тогда не подошел?
– Не хотел вам мешать.
– Скажи лучше, хотел посмотреть, чем все закончится!
– Если угодно, да! Но не потому, почему ты подумала! Я решил, что раз он служит у Маришаля, то, наверное, пришел передать тебе весточку от Патрика. Я ждал, когда вы закончите разговор и он уйдет. И вижу, что ошибся. У мистера Гордона на уме было совсем другое!
– Так оно и есть.
Я посмотрела на свои красные, замерзшие руки и потерла их друг о друга.
Лиам взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Он был бледен как полотно.
– Что ты этим хочешь сказать, Кейтлин? – проговорил он изменившимся от сдерживаемой ярости голосом. Потом разжал пальцы и отшатнулся, как если бы моя кожа обожгла его. – Что ты предложила ему?
Он произнес эти слова едва слышно, однако они полоснули меня хлестко, как пощечина.
– Ты решил, что я… – пробормотала я растерянно. – Ты не так понял…
Я закрыла рукой приоткрывшийся от изумления рот. Лиам зло посмотрел на меня, и вдруг его прорвало. Воздев руки к небу, он заговорил:
– Что я не так понял? Кейтлин, скажи, а что я должен был подумать? Сначала я застаю брата в твоей постели, потом нахожу тебя в заведении сомнительного толка да еще с мужчиной, которого ты не знаешь. Думаешь, я не заметил, как он на тебя смотрел? И что же я должен обо всем этом думать? Ты можешь мне сказать?
Он яростно стукнул кулаком о стену, и она содрогнулась. Я тоже вздрогнула.
– Лиам, успокойся…
Я медленно встала и на трясущихся ногах попыталась было пробраться к выходу. Но он бросился на меня и всем своим телом прижал к двери.
– Нет, отпусти! Ты все неправильно понял, я могу объяснить…
Однако Лиам не дал мне закончить. Накрыв мой рот своим, он принялся яростно меня целовать. Я пыталась его оттолкнуть, но это только разжигало его пыл. Я по-настоящему испугалась: еще живы были воспоминания о той ночи в Эдинбурге, когда Лиам вышел из тюрьмы, где Даннинг рассказал ему о нашей с ним сделке, и, кипя от злости, взял меня силой.
Собравшись с силами, я высвободилась и убежала в противоположный угол комнаты. Когда он направился ко мне, я принялась судорожно искать в складках юбки свой кинжал.
– Ты отказываешь мне и отдаешься другим! – свистящим голосом процедил он. – Чего ты хочешь, Кейтлин? Отплатить мне той же монетой?
– Глупец, ты так ничего и не понял! – вскричала я, наставляя на него нож, который мне наконец удалось отыскать. – Стой на месте, Лиам! Если ты меня тронешь, клянусь здоровьем нашего сына, ты больше меня никогда не увидишь!
При виде стального острия он замер, переводя взгляд с моего лица на нож и обратно, и простоял так несколько секунд, пока наконец не понял смысла происходящего.
– Ты никогда больше не возьмешь меня силой, Лиам. Никогда! И никто не сможет надо мной надругаться!
Он тряхнул волосами. Лицо его исказила гримаса боли, он упал на колени и застонал. Сердце мое, как пойманная птица, билось в груди. Разбитые, задыхающиеся, мы словно выпали из времени. Меня охватила дрожь, которую я была не в силах остановить. Маленький кинжал, который вдруг показался мне бесполезным, упал на пол. Лиам не шевелился. Просто смотрел на меня пустыми глазами. Во мне же боролись отвращение и… сочувствие.
– Теперь выслушай меня.
Он молча кивнул.
– Уильям Гордон хотел от меня не того, что ты подумал. Он – вражеский шпион. Теперь я в этом уверена. И ему известно, что я знаю о заговоре с целью убить Претендента. Он хотел, чтобы я рассказала все, что знаю…
Лиам очнулся от забытья. Во взгляде его я прочла нежелание верить в услышанное. Понимая, что нужно все объяснить, но для этого придется вернуться в прошлое и поведать также и о моей поездке в Эдинбург, я начала рассказ о злоключениях Патрика. Я рассказала, что совершенно случайно увидела, как Гордон беседует с офицером-англичанином. Рассказала о нашем бегстве в Курлосс и о секрете, который мне доверил Мэтью. И наконец, сообщила о документе, перехваченном Макгрегорами, и о роли сына герцога Аргайлского в ужасном заговоре. Лиам выслушал меня, ни разу не перебив. Взгляд его рассеянно бродил по комнате.
– Он угрожал мне, Лиам, – сказала я после паузы. – Он подслушал наш с Колином разговор.
– Почему? – прошептал он, стараясь не смотреть на меня. – Почему ты не рассказала мне раньше?
– У нас были другие заботы. Это могло подождать.
– Подождать…
Лиам медленно, словно вес всей земной тверди вдруг обрушился ему на плечи, встал и сел на стул, который скрипнул под ним. Повисла тяжелая тишина.
Крайняя усталость и растерянность возобладали над гневом. Погруженный в раздумья, он не услышал, как я приблизилась, и вздрогнул, стоило мне коснуться его плеча.
– Лиам, что с нами будет?
Он зарылся лицом в мою юбку и разрыдался. Он плакал долго, вздрагивая всем телом. Я ждала – просто гладила его по волнистым волосам и думала только о том, чтобы не разреветься самой.
– Прости меня, Кейтлин, прошу! Мне так стыдно…
Волнение душило его.
– Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
Я не могла ответить.
* * *
Серое небо тяжело нависало над нашими головами. Кружились редкие снежинки, укрывая белым синие береты и пестрые пледы мужчин. Мы выехали еще до рассвета. Я надеялась, что теперь, когда мы покинули Перт, где все дышало недовольством и отчаянием, на душе станет светлее.
В последние дни по городу прокатилась волна слухов, в которые не хотелось верить. Говорили, что некоторые предводители якобитов выразили готовность выдать Претендента правительству, если последнее примет их условия. В числе этих предателей называли и маркиза Хантли. К величайшему нашему огорчению, все говорило о том, что капитуляция неизбежна. После всего услышанного я не удивлялась тому, что спутники мои хранили мрачное молчание. Да и поездка нам предстояла не из веселых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});