– Со мной все хорошо, – заверила я, силясь удержать улыбку на лице. – Наверное, пирог со свининой оказался несвежим…
Он захохотал.
– Со свининой? Хорошо, если это и вправду свинина! Я слышал, жители жалуются, что у них стали пропадать собаки и кошки. Хотя, если подумать, трактирщикам приходится уже два месяца кормить четыре тысячи солдат, и они наверняка не слишком перебирают, когда им приносят мясо по сходной цене! – Отсмеявшись, он снова посерьезнел. – Так вы согласны уделить мне немного времени?
– Я замужняя женщина, мистер Гордон, – ответила я сухо. – И муж мой здесь, в Перте.
– Жаль! Что ж, вернемся к теме, которая меня интересует.
Тон его вдруг стал угрожающим, желваки заходили ходуном. Он то и дело поглядывал на других посетителей трактира, из чего я заключила, что он нервничает.
– Что вам известно об угрозе, нависшей над нашим будущим монархом?
– Если не считать того, что вы слышали, ничего.
Он прищурился.
– Думаю, вы говорите неправду. Не знаю, откуда вы почерпнули эти сведения, мэм, но позвольте вас предостеречь…
Нужно было найти способ выкрутиться из щекотливой ситуации. Может, притвориться, что мне и вправду плохо?
Уильям Гордон наклонился и заглянул мне в глаза.
– Я могу арестовать вас за сокрытие сведений касательно угрозы жизни Претендента.
– Вы мне угрожаете?
Я попыталась встать, однако он схватил меня за руку и заставил вернуться на место. Посыльный графа Маришаля больше не улыбался. Я с трудом проглотила комок в горле.
– Не уходите, мэм, я еще не закончил.
– Мне нехорошо, – пожаловалась я, кладя руку на живот.
И я не лгала. Живот свело болью, на спине выступил пот. Я подумала о пропавших собаках и сделала глубокий вдох в надежде, что недомогание пройдет. Гордон снова принялся водить пальцем по столешнице. Губы его чуть сжались. Наконец палец замер в лужице пива, но через секунду начал постукивать по столу, причем с очевидным раздражением. Теперь мистер Гордон смотрел на меня с презрением.
– Слушайте меня внимательно, миссис Макдональд. Вы, конечно, могли придумать историю с заговором, но я в этом сомневаюсь. Значит, вы все-таки где-то ее услышали. Именем короля я требую…
– Именем которого короля?
Палец Гордона замер над пивной лужицей. Юноша вздрогнул и ненадолго закрыл глаза. Я снова уткнулась в кружку, уже сожалея, что задала этот вопрос. Лучше бы я проглотила его вместе с последним глотком пива… Но было слишком поздно. Гордон вытер палец о сюртук.
– Что вы хотите этим сказать?
Я отодвинулась от него подальше.
– Мне пора. Я и так задержалась дольше позволенного.
– Никуда вы не уйдете, моя прелесть! По крайней мере до тех пор, пока не скажете мне то, что я хочу знать. Вы жестоко испытываете мое терпение. Не заставляйте меня прибегать к куда менее приятным методам!
– Вы собираетесь меня допрашивать? – с нервным смешком спросила я. – А известно ли вам, что в Великобритании пытки запрещены?
– Запрет можно пересмотреть, если речь идет о деле государственной важности.
– Не смешите меня, мистер Гордон!
Бледность выдавала мое волнение, хотя я и старалась говорить непринужденным тоном. Уголки его губ скептически приподнялись. Он сунул руку под стол и извлек маленький кинжал с чеканным клинком, тонким, но острым как бритва. Сталь сверкнула в свете трактирных ламп. Он воткнул клинок в стол перед собой. Я какое-то время смотрела на нож как завороженная, потом сглотнула. Мной овладела паника, и я с трудом переводила дыхание.
– Что вы намерены делать? – пробормотала я отрывисто.
Если он и вправду предатель, то вполне способен убить меня, чтобы я его не выдала. Взглядом я отчаянно пыталась найти в зале хоть одно знакомое лицо. Гордон это заметил и в нерешительности огляделся.
– Вставайте! – приказал он, заставляя меня подняться. – Я отведу вас домой.
Домой? Разве тут у меня есть дом?
– Нет, я остаюсь здесь. Я жду мужа, он скоро…
Он быстро схватил нож и резко дернул меня к себе.
– Ваш муж далеко, мэм. Он не позволил бы вам так долго беседовать с незнакомцем!
Я вскрикнула, когда он заломил руку мне за спину и ткнул в бок острием ножа.
– Теперь вы послушненько пойдете со мной, понятно?
Он схватил со спинки стула накидку, набросил ее мне на плечи и направился к выходу. Острие кинжала, впившееся мне под ребро, было более чем убедительным аргументом. Я молча проследовала за своим цербером на улицу.
Там было тихо, хотя вечер еще только начинался. Наверное, зимний холод заставил людей разойтись по домам. Какое-то время мы шли молча, время от времени спотыкаясь о комья покрывшейся льдом грязи. Я не стала говорить Гордону, где живу в Перте, прекрасно понимая, что его это совершенно не интересует. И не питала иллюзий относительно его намерений: мне предстоял допрос с пристрастием.
Мы прошли очередной перекресток, и он толкнул меня в темную боковую улочку. Я пошатнулась и растянулась бы во весь рост, если бы Гордон меня не поддержал. Из меня извергся поток ругательных слов на гэльском.
– Неплохо для женщины! – воскликнул он, толкая меня к холодной шершавой стене.
В переулке было так темно, что я не видела его лица, не могла предугадать его движений, только профиль вырисовывался на фоне темного, затянутого облаками неба, освещенного молочно-белым слабым светом луны. Рука его легла мне на горло и легонько сжала. Мне стало очень больно.
– А теперь, мэм, мы продолжим наш разговор. Когда у тебя есть нож, можно получить ответ на любой вопрос!
Внезапно его профиль стерся на фоне массивного силуэта мужчины. Я сдавленно крикнула, ощутив укол ножом на шее, под подбородком. Гордон издал странный звук, резко повернулся и шумно выдохнул, когда кулак противника врезался ему в живот. Перепуганная до смерти, я по стеночке попятилась к Тай-стрит, в то время как кто-то, кого рассмотреть в темноте я не могла, обрушился на Гордона, и тот стонал при каждом новом ударе. Такие зрелища меня не привлекали, и благодарить своего спасителя я тоже не собиралась. Но не пробежала я и десяти метров, как стальные пальцы впились в плечо и дернули меня назад. Я закричала от боли и ужаса.
– Можно и потише! Переполошишь весь квартал!
– Лиам? Но как ты тут оказался?
– Это я должен у тебя спросить, как ты тут оказалась! – ответил он.
Он схватил меня за руку и потащил за собой по лабиринту темных улочек. Выходило, что я просто сменила одного цербера на другого. Наконец мы пришли, и он грубо втолкнул меня в нашу комнату, вошел и с грохотом захлопнул за собой дверь. Я почувствовала, как он прошел мимо меня. Еще мгновение, и он зажег огонь в очаге.
Дрожа всем телом, я упала на стул в ожидании неизбежного допроса. Лиам выпрямился, с минуту смотрел на разгорающееся пламя, потом повернул ко мне спокойное, словно высеченное из мрамора лицо. Но у основания шеи я заметила бьющуюся жилку. Если бы глаза его обладали убойной силой, я давно была бы уже мертва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});