а ее будущему мужу около сорока, но эту жертву пришлось принести. На Пасху 1299 года Андроник лично отвез Симониду в Фессалоники, где ее ждал жених.
Рубеж веков стал для Византии временем непрекращающихся бед, а Андроник явно был не в состоянии остановить ускоряющийся упадок. К тому же Константинополь стал одним из главных полей сражения, на котором разрешали свои разногласия Генуя и Венеция. В июле 1296 года венецианский флот подошел к входу в Босфор и совершил жестокое нападение на генуэзскую колонию в Галате; когда же вмешался византийский гарнизон, венецианцы стали стрелять по самому городу и сожгли все греческие дома в пределах досягаемости. В декабре генуэзцы устроили контратаку, разрушив главные здания и убив всех выдающихся венецианцев в городе. Следующим летом приплыл новый венецианский флот и привез личное послание дожа, в котором тот обвинял императора в поощрении поведения генуэзцев, возлагал на него ответственность за причиненный ущерб и требовал компенсации. Флот прорвался в Золотой Рог и поджег одну из императорских галер, а потом вернулся в Венецию, захватив в плен множество генуэзцев.
В 1299 году Венеция и Генуя заключили сепаратный мир, однако венецианцы по-прежнему настаивали на компенсации и летом 1302 года напали на Константинополь третий раз за семь лет. Они снова вошли в Золотой Рог, подожгли все византийские здания в пределах досягаемости, а потом заняли остров Принкипо в Мраморном море; в то время он использовался в качестве лагеря для беженцев из Анатолии, и венецианцы грозились их всех перебить, если император не выплатит им долг. Андроник уступил, а кроме того, согласился подписать десятилетний договор, подтверждавший все привилегии венецианцев в Константинополе.
1302 год стал ужасным для Византии. Ранней весной сын и соправитель императора Михаил IX потерпел поражение в битве с турками при Магнесии и едва избежал смерти. Далее последовало нападение венецианцев, а всего через несколько недель после него, 27 июля, византийская армия столкнулась неподалеку от Никомедии с турецким войском, численность которого была выше в два с лишним раза, под командованием эмира по имени Осман. Битва была не особенно кровопролитной, однако прояснила намерения Османа. Он и его люди двигались на юго-запад вдоль побережья Мраморного моря, пока не дошли до Эгейского моря. Таким было первое появление человека, который начал карьеру как правитель одного из самых маленьких эмиратов в Анатолии, а затем основал династию, давшую имя Османской империи. И в том же 1302 году Андроник Палеолог получил сообщение от Рожера де Флора, предводителя Каталонской дружины.
Каталонская дружина была по сути группой профессиональных испанских наемников, большинство из которых происходили из Каталонии; в 1281 году их нанял Педро III, чтобы использовать в североафриканских и сицилийских кампаниях. Говорят, что Рожер де Флор был сыном Рихарда фон Блюма, немецкого сокольничего Фридриха II. В возрасте восьми лет он пошел служить на галере у тамплиеров, а затем стал чрезвычайно удачливым пиратом; позже он предложил свои услуги сыну Педро Федериго, который немедленно назначил его адмиралом. Рожер быстро проявил себя как храбрый боец на море и на суше и обзавелся верными последователями. Так и появилась Каталонская дружина.
К концу 1302 года Рожер отправил к Андронику двух послов, предлагая ему услуги дружины сроком на девять месяцев. В обмен он просил двойную против обычной плату своим людям, а для себя титул великого дуки (тогда это был пятый по значению титул во всей византийской иерархии) и руку шестнадцатилетней племянницы императора Марии. Как ни удивительно, Андроник принял его предложение, и в сентябре 1302 года каталонский флот вошел в Золотой Рог, везя на борту не только 2500 бойцов, больше половины из которых были конными, но и (к некоторому ужасу императора) их жен, любовниц и детей – в общей сложности около 7000 человек. Вскоре после прибытия Рожер женился на Марии, а еще через несколько дней вся дружина поплыла через Мраморное море в Кизик, который в то время осаждали турки.
Тут каталонцы показали, на что они способны: к весне 1303 года турки отступали повсюду. Однако Андроник дал волю силам, которые он не мог контролировать. Каталонцы сами принимали решения, а всю добычу, если она случалась, оставляли себе. Их заносчивость и высокомерие вызывали у их союзников постоянное недовольство, и к тому времени, как они добрались до ставки Михаила IX в Паги, они вызывали по отношению к себе такую враждебность, что он закрыл перед ними городские ворота. Однако Паги мало их интересовал. Они устремились на Филадельфию, которую осаждали турки-караманлиды. Несмотря на марш-бросок длиной 120 миль (193,1 км), каталонцы перешли в наступление наутро после прибытия. К полудню на поле битвы лежали мертвыми около 18 000 турок, а прочие, включая самого эмира, обратились в бегство.
Меньше чем за два года бывший пират стал членом императорской семьи, одержал решительные победы над османскими и караманскими турками и овладел большей частью Юго-Западной Малой Азии. Он и не думал бескорыстно сражаться за Византию: опыт нескольких прошлых месяцев пробудил в нем надежду на основание собственного независимого королевства, и в начале 1304 года он отправился в честолюбивый поход на Восток. К середине августа он и его люди осаждали Магнесию, когда ему привезли срочное послание от императора: Феодор Святослав – узурпатор, объединивший под своей властью большую часть Болгарии, – вторгся во Фракию и угрожал Константинополю. Андроник мог надеяться на спасение своей столицы только с помощью каталонцев. Этот призыв нельзя было оставить без внимания; Магнесию придется оставить на потом. Рожер де Флор без промедления повел своих людей к Дарданеллам, пересек пролив и разбил лагерь в Галлиполи, и тут пришло сообщение от Михаила, что помощь каталонцев все же не понадобится. Император никак не объяснил, каким образом болгарский кризис был улажен так внезапно и с такой легкостью. Не была ли вся эта затея лишь уловкой, чтобы вернуть каталонцев туда, где византийцы могли за ними как следует присматривать?
В любом случае Рожеру повезло, что он находился неподалеку от Константинополя, когда в начале 1305 года в Золотом Роге появились девять испанских кораблей под командованием некоего Беренгера д’Этенса, одного из его давних товарищей по оружию. Цель этого визита остается тайной, однако приняли его тепло, и вскоре он тоже получил титул великого дуки, а Рожера повысили до ранга кесаря. Надо признать, что эта честь была заслуженной, однако одновременно служила паллиативным средством: несомненно, Андроник понимал, что ненужное возвращение союзников во время угрозы со стороны Болгарии настроило их против него, и это опасно. Кроме того, Каталонской дружине уже год не платили жалованье (императорские сундуки, как всегда, были пусты), и два ее командующих беседовали с ним все более угрожающим тоном. Особенно не скрывал своего негодования Беренгер; он вернул золотую и серебряную посуду, на которой ему подавали еду, взошел на флагманский корабль и отправился в каталонский лагерь