уловки, и следующей струи ее огня уже будет невозможно избежать. Я закрываю глаза и готовлюсь к смерти – но тут в меня врезается каменная Грейс.
Мы падаем на землю, я оказываюсь под Грейс, и драконша снова изрыгает в нас поток своего пламени. Я успеваю откатить нас обоих в сторону, но в нас тут же вновь летит струя драконьего огня.
В бой бросаются два человековолка, и каждый из них вцепляется в бок драконши зубами и когтями. Она с яростным ревом стряхивает их с себя, но они оба отрывают от нее по куску мяса. Этого недостаточно, чтобы ослабить ее, но достаточно, чтобы сделать ее чуть менее проворной.
Как раз это мне и нужно.
Подобрав меч, который я уронил, я бросаюсь к ней, пока она пытается снова подняться в воздух. Она быстра, но я еще быстрее, и мне удается на пару футов вонзить клинок в ее мягкое подбрюшье.
Теперь ее рев полон не только ярости, но и боли, и, повернувшись ко мне, она снова изрыгает в меня поток огня. Я успеваю отпрыгнуть в сторону, и тут Суил – благодарение вселенной – появляется в нескольких футах от меня и бежит к городской стене. Когда рассветет, первые лучи солнца упадут именно туда.
Но тут на Суила набрасывается чупакабра Поло, полный решимости прикончить его до того, как он доберется до цели. К тому же прямо на них летит драконша, и из ее пасти во все стороны извергается огонь. Боясь, что силовое поле волшебника не выдержит драконьего пламени, я переношусь прямо к ним.
Бросок чупакабры ненадолго ослабил силовое поле, и я кидаюсь на Суила, сбиваю его с ног и вместе с ним закатываюсь под одну из широких парковых скамеек, стоящих вокруг сгоревшей беседки. Они сделаны из металла, который должен выдержать драконий огонь, если драконша снова нацелится на нас – а я не сомневаюсь, что так она и сделает.
– Спасибо за помощь, – с мерзкой издевкой говорит Суил и исчезает. Я бросаюсь за ним, но он, исчезая и появляясь опять, вновь устремляется к городской стене.
Драконша нацеливается на него, и я опять недоумеваю, с какой стати этот говнюк бегает по открытой местности до восхода солнца.
Мы все знаем, что нам надо будет оберегать мэра от драконьего огня, но мы полагали, что это продлится всего несколько минут между тем моментом, когда он выбежит из своего защищенного особняка, и тем моментом, когда драконша исчезнет в солнечном свете. Но он, похоже, считает себя непобедимым, поскольку продолжает просто перемещаться туда-сюда в своем развевающемся плаще, в сто раз усложняя мне задачу. Мне следует изо всех сил стараться убить драконшу, а вместо этого я вынужден играть роль телохранителя при этом придурке.
Драконша летает очень быстро – куда быстрее, чем можно было бы подумать, глядя на ее размер, и она приближается к Суилу намного стремительнее, чем мне бы хотелось.
Я стискиваю зубы и переношусь к ней, полный решимости добраться до нее до того, как она изрыгнет в него свой огонь. Но из ее пасти извергается пламя, и ее могучие крылья несут ее все ближе и ближе к мэру. Грейс уже поднялась в воздух и летит прямо к ней в попытке отвлечь ее, пока я переношусь к Суилу.
Но кажется, ни она, ни я не успеем до того, как драконий огонь коснется его.
Я немного прибавляю скорость, и…
Откуда ни возьмись к мэру устремляется Джилли и, заслонив его, принимает предназначенный ему мощный поток огня на себя.
Глава 137
Где живут дикие штучки
– Грейс –
Джилли истошно кричит, когда пламя обрушивается на нее, и я пытаюсь добраться до нее – честное слово, пытаюсь. Но Хадсон подпрыгивает и, схватив меня, обрывает мой полет.
– Это же драконий огонь, – говорит он, когда мы приземляемся. – Попав под струю такого огня, никто не может выжить. Если бы мы могли спасти ее, я бы не колебался. Но уже поздно.
Я знаю, что он прав, и вижу, что тело Джилли уже обмякло. Но от этого мне не становится легче стоять и бездействовать. Ее больше нет.
По моему лицу текут слезы, и я вижу, что к ней бегут те человековолки, которые тушили горящую сцену. И у меня такое чувство, будто мы должны что-то сделать, должны как-то почтить ее память. Но драконша снова начинает кружить над площадью, а Суил перемещается все ближе и ближе к городской стене.
Кауамхи и Луми пытаются догнать его, но всякий раз, когда они приближаются, он исчезает и появляется где-то еще. К тому же в руке он держит эту свою чертову булаву, угрожающе вертя ее над головой.
На секунду перед моими глазами встает Оребон за мгновение до того, как Суил убил его, и я не могу удержаться от крика, пока мы с Хадсоном бежим к нашим друзьям.
Вспыхивает слабый свет, когда Суил обнуляет свое силовое поле – ненадолго, только для того, чтобы взмахнуть булавой, целясь в голову Кауамхи, – и у меня сжимается горло, а сердце начинает неистово биться. Слава богу, в последнюю секунду она пригибается и, ударив Суила по ногам, валит его на землю, как несколько минут назад это сделал Хадсон. Одновременно Луми заносит свою дубинку – но прежде чем она обрушивается на голову Суила, мэр снова исчезает и появляется в трех футах от Луми.
И Луми – который размахнулся изо всех сил – чуть было не попадает своей дубинкой по голове Кауамхи.
В это мгновение из темноты выступает Сания, подняв меч. Но, к сожалению, Суил снова задействует свое силовое поле, и ее меч отскакивает, не нанеся ему вреда.
Остальные бегут к Суилу с разных сторон, и мэр – прирожденный шоумен – устраивает для них представление. Всякий раз, когда кто-то приближается к нему, он исчезает и перемещается куда-то еще, пока все не смекают что к чему и не перестают пытаться добраться до него. Именно этого он и хочет, ведь минутная стрелка часов на часовой башне неуклонно приближается к времени восхода солнца.
Потому что, если мы не убьем эту чертову драконшу в ближайшие несколько минут, то он победит. Ему нужно только пятно солнечного света, и он сможет вмиг переместиться отсюда.
Впрочем, чтобы понимать это, мне не надо смотреть на часы. Все и так понятно по тому, что по траве начинают медленно ползти тени. Они еще бледны, едва заметны, но они уже есть, и я вижу их. Более того, я чувствую их, когда они скользят по моим ногам, хотя и не понимаю, как это происходит.
Но в этот момент вселенная словно решает дать нам передышку, потому что драконша закладывает вираж влево, делает петлю – и вокруг нас и Суила образуется круг драконьего огня. Трава, деревья и постройки вспыхивают. С одной стороны, это плохо – плохо, что этот гребаный драконий огонь окружает нас со всех сторон, но есть и хорошая новость – теперь Суил не может переместиться к распространяющейся полосе солнечного света. Ему придется ждать, когда она доползет до него.
Но, похоже, тени разрастаются, каким-то образом переползают через полосу огня и через то место, где мостовой касаются первые лучи солнца.
У меня вдруг холодеет кровь, потому что я думаю о Дымке и обо всех других тенях, которые следовали за Тиолой по всей ферме. Нет, то были не тени – теперь я это знаю. То были умбры.
Умбры-перевертыши, умеющие менять обличье.
Моей икры касается еще одна тень, и я, вздрогнув, поворачиваюсь и подхожу ближе к Хадсону. А что, если эти тени – это тоже умбры? Умбры, которые могут касаться тебя, общаться друг с другом и устраивать хаос, если они того захотят?
Дымка определенно умела это делать, не прилагая к этому никаких усилий.
– Тут что-то не так, – говорю я Хадсону, глядя, как тени ползут все дальше.
– Это точно, – рычит он, но все его внимание по-прежнему сосредоточено на Суиле.
– Нет. – Я сжимаю его предплечье. – Не с ним. Я говорю не о нем, а об умбрах.
– Об умбрах? – На его лице отражается замешательство, но затем он смотрит туда же, куда и я, и его глаза тоже округляются. – Ничего себе. Это…
– Да, думаю, это они.
И тут эти существа оживают – как будто их подтолкнуло то, что мы раскусили их, как будто это заставило их действовать в открытую. Потому что внезапно умбры окружают нас со всех сторон.
И это