сильна, невероятно злобна и после пробуждения ее будет терзать голод, копившийся тысячу лет. Так что мне никак нельзя дать ей шанс вырваться на волю.
– Мы закончили обвязывать драконшу канатами, – говорит чупакабра, отойдя в сторону.
– А мы закончили обвязывать Артелию, – замечает Арнст и делает то же самое.
– Понятно. Нам надо сделать это сразу, и тогда энергия этой драконши найдет Суила в его доме и вольется в него. И будем надеяться, что это закончится быстро…
– И тогда вам больше не придется жить, боясь, что он уничтожит Адари навсегда, – добавляет Хадсон.
– Однако не недооценивайте Королеву Теней, – предостерегаю их я. – Она постарается помочь ему всеми возможными путями.
– Значит, мы должны будем сделать все, чтобы не подпустить ее к Грейс и Хадсону, дабы они смогли убить эту драконшу и положить всему этому конец раз и навсегда, – говорит Нияз. – Мы же можем это сделать, не так ли?
Все согласно кивают. А я опять поворачиваюсь к драконше – и к Артелии – с одной-единственной мыслью в голове: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает».
Но прежде чем я успеваю попросить Артелию разморозить себя и Асугу, как мы договорились, человековолки замирают и начинают принюхиваться.
Они поднимают носы, и мне становится не по себе.
– В чем дело? – спрашиваю я, страшась их ответа.
Потому что Хадсон тоже склонил голову набок и прислушивается к чему-то, напрягая свой невероятный слух. Когда он снова поворачивается ко мне, его глаза прищурены:
– Королева Теней преодолела ворота.
– А пошла она на хрен, – говорю я ему, и в моем голосе звучит досада. – Давайте сделаем это.
– Все готовы? – спрашивает Хадсон, беря огромный меч. Муж Тиниати делает то же самое и встает с другой стороны от драконши.
– Настолько готовы, насколько это вообще возможно, – мрачно отвечает Джилли. И поднимает свой меч, держа его обеими руками.
Как и остальные тридцать или сорок человек из числа тех, кто не держится за канаты.
– Хорошо, сейчас я поговорю с Артелией. Но помните, если что-то пойдет не так, мы не можем…
– Мы не можем позволить драконше убить Суила своим огнем, – повторяют все разом.
– Мы справимся, – говорит мне Тиниати. – Что бы ни произошло, мы не подпустим ее к мэру.
Только этого заверения я и ждала и, улыбнувшись им ободряющей улыбкой, я заставляю себя сконцентрироваться.
Затем закрываю глаза и говорю про себя:
– Артелия?
– Все готово? – спрашивает она. Ее слова отдаются в моей голове, и я немного ошарашена от того, что слышу ее. Нет, здорово ошарашена. Но я быстро оправляюсь и перехожу к делу.
– Да, готово, – отвечаю я ей. – Я справлюсь, я тебе обещаю. И мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось.
Я чувствую, что она улыбается.
– Я не боюсь, Грейс. Горгульи всегда защищают людей, какова бы ни была цена. Для меня было честью защищать жителей Адари на протяжении последней тысячи лет. И для меня это по-прежнему честь, что бы ни произошло.
– Спасибо, – шепчу я. – За твое служение и за твое самопожертвование. Ты удивительная женщина.
– Как и ты, Грейс. – Я слышу, как она делает глубокий вдох, а затем говорит: – Сейчас я разморожу себя и Асугу, так что приготовьтесь надрать ей задницу.
И тотчас же она перестает быть сплошным камнем – как и драконша.
У нас нет даже секунды на то, чтобы оттащить ее от драконьего огня, и он мгновенно обращает ее в пепел прямо у нас на глазах.
Я кричу от ужаса, но у меня нет времени переживать случившееся, потому что Хадсон уже занес свой меч над шеей драконши, как и муж Тиниати. Все остальные держат канаты, держат так крепко, будто от этого зависит их жизнь – и, возможно, так и есть.
Но как только меч Хадсона касается шеи драконши, ее путы обвисают, а сама она исчезает.
Глава 136
Ночь темнее всего перед рассветом
– Хадсон –
Несколько секунд спустя драконша появляется вновь – в небе.
Потрясающе. Это только что стало намного, намного труднее, чем мы думали.
– Скорее! – кричит Грейс и бросается бежать на противоположную сторону площади. – Мы не можем допустить, чтобы она добралась до мэра!
Будто чуя исходящий от Суила запах временно́го пролома, драконша делает вираж и через площадь летит прямо к его особняку, как ракета с тепловой системой самонаведения.
– Уже! – отзываюсь я и переношусь к особняку мэра. Потому что я не могу позволить этой гребаной драконше напасть на этого мудака. Ведь тогда наступит катастрофа.
Но если я чему-то и научился у своего папаши, то это тому, что ситуация всегда может стать хуже. И, похоже, сегодняшний день не исключение. Потому что едва я успеваю добраться до края площади, то и дело уворачиваясь от струй драконьего огня, как Суил выходит из своего особняка, одетый в тот самый дискотечный костюм с плащом, усыпанный блестками.
И все летит в тартарары.
Должно быть, Грейс увидела его раньше, чем я, поскольку она уже несется к нему в своем обличье горгульи. Но он видит ее и исчезает, появившись вновь на три фута ближе к тому месту, куда упадут первые лучи солнца, но явно держась вне поля зрения драконши.
Однако до восхода солнца еще час, так что я не понимаю, с какой стати Суил уже сейчас спешит оказаться на краю площади. Впрочем, мне все равно. Потому что в эту секунду драконша перестает преследовать меня и вместо этого летит прямо к Грейс, низко опустившись и изрыгая пламя.
Ну нет. Я готов ко многим вещам – включая мою собственную смерть. Но я не готов к тому, что погибнет Грейс. Этого я не допущу.
Я мгновенно переношусь к ним, подпрыгиваю и бью драконшу ногами, так что она отлетает в сторону, и струя ее огня летит не в Грейс, а попадает на сооруженную на площади сцену.
Та вспыхивает, и человековолки бросаются тушить ее, чтобы не дать огню перекинуться дальше. Все остальные бегут к Суилу, занеся мечи. Мы не говорили им, что им не стоит пытаться убить его – мы сказали только, что нельзя допустить, чтобы его убил драконий огонь, – так что, видимо, они решили, что лучше всего прикончить его на месте. Жаль, что они не знают, что устранить его не так-то легко.
Он бросает на них один быстрый взгляд, на секунду исчезает и появляется в нескольких футах от своего прежнего места, затем машет рукой, и пять человек из тех шестерых, которые гонятся за ним, застывают. Интересно.
Он исчезает и появляется еще четыре раза и таким образом спасается от шестого преследователя, однако – и это очень интересно – ни одно из его перемещений не превышает трех футов, и к тому же те пятеро, которых он заморозил во времени, уже разморожены.
– Суил не может замораживать людей надолго, если ему приходится перемещаться во времени и пространстве! – кричу я Грейс, повернувшись к ней, и тут вижу, что драконша уже оправилась от удара и нацелилась на меня. Вот и хорошо, пускай. Потому что пока она гоняется за мной, она не попытается напасть на Суила.
Это дает остальным время перегруппироваться. Грейс сможет придумать другой план, пока внимание этой твари будет сосредоточено на мне. А Суил никуда не денется, пока драконша будет занята, пытаясь разобраться с нами. Я бросаю взгляд на небо и вижу, что его край из черного постепенно становится темно-синим. Черт. Теперь у нас осталось меньше часа, чтобы убить эту тварь.
Помня об этом, я опять устремляюсь к ней. Но на этот раз ее внимание никто не отвлекает, она знает, что я приближаюсь, и готова отразить мою атаку.
Словно доказывая это, она летит прямо на меня, и черт возьми, как же она огромна. Мне казалось, что предыдущая драконша была велика, но Асуга – Грейс сказала, что так ее зовут – просто чудовищно громадна. Ее зеленая чешуя блестит в предрассветных сумерках, в красных глазах пылает ярость. Ее пасть открыта, так что видны здоровенные зубы, и она изрыгает поток пламени, опаляющий площадь.
Я подпрыгиваю на несколько футов, уворачиваясь от него, но она просто выпускает в меня еще одну струю огня. И, поскольку я нахожусь в воздухе, у меня есть только один вариант – извернуться и надеяться на лучшее.
Она опять промахивается, но теперь ей известны все мои