На этот раз вся группа техасцев, и Матильда в их числе, разглядели, что увидел ночью во дворе Длинноногий. Держащая сапоги рука действительно представляла собой одни кости с небольшими кусочками плоти, висящими на одном или двух пальцах. Плоть, как и привиделось ему, почернела. Фигура быстро повернулась, голова ее была спрятана под плотным капюшоном, поэтому никто не заметил, есть ли на лице глаза и нос, но все видели костлявую ладонь и того оказалось достаточно, чтобы рейнджеры замерли на месте. Они огляделись вокруг и в разных местах обширного двора, под балконами, увидели другие фигуры, наглухо задрапированные в белые простыни или в черные покрывала.
Техасцы посмотрели на брадобреев, выстроившихся позади стульев, с полотенцами и опасными бритвами в руках. Те выглядели как нормальные люди, но от вида белых и черных фигур техасцам стало не по себе. Верзила Билл произвел беглый подсчет этих людей и насчитал двадцать шесть человек.
— Подходите, джентльмены, вы сразу почувствуете себя лучше, как только подстрижетесь и побреетесь, — пригласил майор Ларош.
— Полагаю, что ничего против бритья не имею, — заметил Длинноногий. — Меня больше беспокоят эти скелеты, один из которых только что принес мне сапоги.
Майор Ларош подкрутил усы. Впервые за все время он почему-то был оживленным и радостным.
— Да не скелеты это, месье Уэллейс, — ответил он. — Это прокаженные. Вы находитесь в монастыре Святого Лазаря, колонии для прокаженных.
— О Боже мой, — вздохнул Верзила Билл. — Вот это да! Однажды я видел прокаженного — это случилось в Новом Орлеане. Тот, кого я повстречал, не имел рук вообще.
— А как насчет глаз? — поинтересовался Гас. — Они видеть могут?
Майор Ларош уже отошел, предоставив Верзиле Биллу возможность самому прояснять вопросы, связанные с проказой.
— Думаю, он мог видеть, — продолжал Верзила Билл.
— Этот-то наверняка мог видеть, — решил Длинноногий. — Он же увидел мои сапоги и принес их сюда.
— А что если теперь в твои сапоги забралась проказа? — предположил Билл. — Наденешь их, а твои ноги начнут гнить и отвалятся.
Как раз в этот момент Длинноногий натягивал правый сапог. Услышав предостережение, он отшвырнул оба сапога в сторону.
— Я пока похожу босиком, — решил он. — Уж лучше пусть песчинки расцарапают мне ноги, чем я превращусь в чертов скелет.
Больше всех стоящие во дворе фигуры встревожили Гаса. Они казались ему таинственными привидениями.
— Билл, так как все же насчет прокаженных? — спросил он. — Они живые или уже мертвые?
— Тот, кого я видел, был вроде как посредине — ни живой и не мертвый, — рассказывал Верзила Билл. — Он ведь двигался, стало быть — жил. Но рук у него не было, значит, одна половина у него жила, а другая нет.
Майор Ларош в это время проводил осмотр своих солдат. Он нервно повернулся к техасцам и жестом приказал им поскорее подходить к брадобреям.
— Идите, вас побреют, — торопил он. — Судье, когда он приедет сюда, не понравится, если он увидит вас похожими на заросших косматых зверей.
— Майор, нам немного не по себе из-за этих прокаженных, — сказал ему Длинноногий. — Из нас только лишь Билл раньше видел одного такого.
— Прокаженные здесь лечатся, — объяснил майор. — Вреда они вам не причинят. Те из вас, кто останется здесь, вскоре привыкнут к ним.
— Надеюсь, я здесь не останусь и мне не придется жить среди людей без кожи на костях, — проговорил Гас.
Майор поглядел на него с удивлением.
— Остаться здесь или не остаться — зависит от фасолевых бобов, — произнес он и без дальнейших объяснений повернулся и зашагал прочь.
Калл внимательно изучал прокаженных. По ночам всякие разговоры о покойниках, бродящих по земле, внушали ужас, но днем стоящие в отдалении больные казались не такими уж и страшными. Какой-то из них, заметив, что Калл внимательно глядит на него, вжался поглубже в тень под балконом. Некоторые прокаженные казались неестественно короткими — вероятно, у них не было ног.
Половина техасцев уселась на стульях, чтобы побриться, другая половина стояла и смотрела. Тепло пригревало солнышко, да и брадобреи пользовались теплой водой. Хорошо! Калл, которого брили в числе первых, случайно глянул вверх, на крытую галерею, опоясывающую второй этаж здания монастыря, и увидел там несколько человек, задрапированных в белые покрывала, столпившихся вокруг маленькой фигурки: она была запеленута во все черное, но не наглухо, как фигуры в белом. Она завернулась в свободное покрывало и носила черные перчатки. Калл заметил, как руки в черных перчатках ухватились за поручень балюстрады, ограждающей галерею. Рука показалась Каллу маленькой — он решил, что это, должно быть, женщина.
Когда он уже вставал со стула, огромные ворота монастыря распахнулись и в них въехала большая, причудливо разукрашенная карета в сопровождении кавалеристов на вычищенных до блеска конях.
Майор Ларош кинулся к брадобреям и приказал им поскорее побрить вторую группу техасцев Матильде выдали таз с теплой водой, и она мыла в нем лицо и руки, пока брили мужчин.
В карете сидели толстый мужчина в элегантной форме, какой техасцы ранее не видели, и четыре женщины. Кавалеристы с саблями наголо встали по бокам кареты, а майор Ларош услужливо подбежал, чтобы помочь судье выйти.
Во двор вынесли несколько удобных кресел — в них уселись судья и сопровождающие его женщины, а солдаты раскрыли большие зонты и держали их над головами судьи и его дам, чтобы защитить их от ярких солнечных лучей.
Брадобреи, боязливо косясь на судью и торопясь поскорее закончить работу, побрили вторую группу техасцев. В результате спешки Длинноногий и Верзила Билли получили небольшие порезы. Но техасцы встревожились вовсе не из-за поспешного бритья, а из-за того, что началось после этой процедуры.
Церемония, о которой столько раз говорил майор Ларош, должна была вот-вот начаться. Толстый судья и четверо приехавших с ним женщин, разодетых в нарядные платья, явились, видимо, посмотреть на нее, но техасцы и понятия не имели, что это будет за церемония.
И все же Калл заметил, что десяток мексиканских солдат с мушкетами построились в шеренгу перед стеной, в одном из углов двора. Они стояли там на солнцепеке, сжимая мушкеты в руках. Около них находился священник в коричневом одеянии.
— Они собираются расстреливать нас, — встревожился Гас. — Это построилась расстрельная команда. Нам надо было бежать со всеми ребятами, когда те помчались через реку.
Длинноногий, взглянув на солдат у стены, пришел к такому же выводу.
— Если бы не кандалы у нас на ногах, мы могли бы перепрыгнуть через стену, может, тогда кому-то и удалось бы удрать, но все равно, думаю, через день-два нас поймали. Или же псы сожрали бы, — удрученно проговорил он.