истощенные дети, разрезанные на куски груднички. Если в голове у него и так прижился их уютный миф, то в этой голове вполне нашлось бы местечко и злой сестре, которая держит в черном теле бедную Золушку.
И, хотя признать такое нелегко, мне тоже хотелось в это поверить. И на миг почти удалось. Все так отлично складывалось, почти всему находилось объяснение и оправдание. Вот только я, в отличие от Дэмьена, видел медицинские карточки и отчет о вскрытии. Джессика сломала руку, упав с гимнастической стенки, и произошло это в присутствии пятидесяти свидетелей. Никаких травм черепа у Розалинд нет. Кэти умерла девственницей. По плечам у меня пополз липкий холодок.
Дэмьен высморкался.
– Розалинд, наверное, непросто было вам во всем признаться, – мягко проговорила Кэсси, – для такого смелость нужна. Она кому-нибудь еще говорила?
Дэмьен покачал головой.
– Отец сказал, что если она расскажет, он ее убьет. Я первый, кому она доверилась. – Дэмьен произнес это с удивлением и гордостью, и лицо его, покрасневшее, залитое слезами, засияло радостью. На миг он превратился в юного рыцаря, который отправляется на поиски Святого Грааля.
– И когда она тебе рассказала? – спросил Сэм.
– Постепенно, не сразу. Как вы и сказали, ей сложно было. Она примерно в мае рассказывать начала… – Дэмьен покраснел еще сильнее, – мы тогда остановились в отеле, в одном номере. И мы… это… целовались. Я хотел до нее дотронуться… до груди. Розалинд словно обезумела – оттолкнула меня и сказала, что она не такая. Я удивился – я вроде ничего такого не сделал, правда? Мы уже целый месяц встречались, ну, я понимаю, что это, конечно, никакого особого права мне не дает… но… В общем, я удивился, а Розалинд стала переживать, что я обижусь. Поэтому она… она рассказала, что отец с ней делает. Чтобы объяснить, почему она так отреагировала.
– И что вы на это сказали? – спросила Кэсси.
– Чтобы она быстрей съезжала оттуда! Я хотел, чтобы мы с ней съехались, деньги у нас появились бы – я бы работал на раскопках, а Розалинд стала бы моделью. К ней обратился какой-то тип из модельного агентства. Он сказал, что ей ничего не стоит стать супермоделью, но ее отец не разрешал… Я не хотел, чтобы она вообще домой возвращалась, но Розалинд меня не послушала. Сказала, что Джессику не бросит. Сколько же мужества надо, чтобы вот так собой пожертвовать, да? Она вернулась в этот ад, чтобы защитить сестру. Я в жизни не встречал таких храбрых людей.
Будь Дэмьен на несколько лет постарше – позвонил бы в полицию, службу опеки над несовершеннолетними, еще куда-нибудь. Но ему было всего девятнадцать, и взрослые пока оставались для него опасными инопланетянами, которые ничего не понимают и которым лучше ни о чем не рассказывать, а то они вмешаются и сделают только хуже. Скорее всего, ему вообще не приходило в голову попросить кого-то о помощи.
– Она даже сказала… – Дэмьен отвел глаза, опять готовый заплакать.
Я злорадно подумал, что если он не прекратит хныкать по мелочам, то в тюрьме проблем не оберется.
– Она сказала, что, возможно, никогда… никогда не будет заниматься со мной любовью. Из-за плохих воспоминаний. Сказала, что, наверное, разучилась доверять людям. Поэтому если я решу порвать с ней и найти себе нормальную девушку, – Розалинд так и сказала, нормальную, – то она меня поймет. Единственное, о чем она попросила, это чтобы тогда мы расстались побыстрей, пока она не слишком ко мне привязалась…
– Но вы не захотели, – подсказала Кэсси.
– Конечно, нет. Я же люблю ее!
Верьте или нет, но его безграничной преданности я даже позавидовал.
Сэм протянул ему очередную салфетку.
– Я только вот чего не понимаю, – самым искренним тоном признался он, – ты хотел Розалинд защитить, тут вопросов нет, на твоем месте любой мужик то же самое почувствовал бы. Но зачем от Кэти избавляться? Почему не от Джонатана? Я бы такой мрази и сам шею свернул.
– Я то же самое ей сказал. – Дэмьен осекся, будто сказав что-то предосудительное, но Кэсси с Сэмом молча ждали продолжения. – Э-э… понимаете, однажды ночью у Розалинд разболелся живот, и в конце концов она призналась – сперва отнекивалась, но потом я все же уговорил ее рассказать, – так вот, он ее в живот ударил. Четыре раза или около того. Просто потому что Кэти наплела ему, будто Розалинд не разрешила ей канал переключить, чтобы посмотреть какую-то передачу про балет. А ведь это вранье было, Кэти даже не просила ее… Я просто… мне невыносимо стало. Я каждую ночь об этом думал, представлял, что ей приходится терпеть, я совсем спать перестал… Я должен был положить этому конец!
Он шумно выдохнул. Кэсси с Сэмом сочувственно кивали.
– Я сказал… это… сказал: я его убью. А Розалинд… Она все не верила, что ради нее я пойду на такое. И да, я-то не шутил, но и говорил не то чтобы всерьез. Я вообще в жизни ни разу о таком не думал. Но когда увидел, как много это для нее значит, – ведь раньше никто даже не пытался ее защитить… Розалинд едва не расплакалась, а она не из тех, кто плачет, она невероятно мужественная.
– Уверена, так и есть, – согласилась Кэсси. – Так почему, раз уж вам все равно пришла в голову такая мысль, вы обратили свой гнев не на Джонатана Девлина?
– Понимаете, если бы он умер, – подавшись вперед, Дэмьен энергично взмахнул руками, – то мать не смогла бы их прокормить. Во-первых, у нее денег не было бы, а во-вторых, потому что она вроде как немного отсталая. Их разлучили бы и поместили в разные детские дома, Розалинд не смогла бы заботиться о Джессике, а Джессике без нее никак нельзя, она совсем беспомощная и ничего не умеет, Розалинд даже уроки за нее делает. А Кэти – Кэти и дальше поступала бы так со всеми остальными. Не стань Кэти – и все будет отлично! Их отец все это творил, потому что Кэти его науськивала. Розалинд говорила, что ей, конечно, стыдно, – господи, ей – и стыдиться! – но иногда она хотела бы, чтобы Кэти вообще на свет не рождалась…
– И это навело вас на определенную мысль, – продолжила за него Кэсси. Она совершенно по-особенному поджала губы, а значит, злилась так, что с трудом говорила. – Вы предложили убить Кэти.
– Да, это я придумал, – быстро кивнул Дэмьен, – Розалинд не имеет к этому никакого отношения. Она даже… сперва сказала нет. Не хотела, чтобы я так рисковал ради нее. Сказала, что столько лет терпела, потерпит и еще шесть, пока Джессика