– Казнить. И чем скорее, тем лучше. А потом разбить ее войско. И устроить суд над ее… друзьями. Такой суд, чтобы все знали, за что их судят. Все Святые земли. Только, да, Окер, вот что важно, на мой взгляд… Я все, конечно, понимаю… Но лучше не предавать королеву мучительной смерти на глазах у любящей ее черни. Лучше попросту отсечь ей голову. Даже вешать ее не стоит. И уж тем более жечь. Простолюдины могут расшуметься.
Окер медленно кивал, чувствуя, что наслоения всевозможных обстоятельств становятся прозрачными, как бы тают. Он слишком привык опасаться. Он размышлял о ее судьбе, как слабый. Но он уже не слаб. Он силен. С ним Сила.
– Вы правы, брат мой Иоген. Благодарю, что избавили меня от сомнений. Вы правы. – Окер вскинул руки. – Да пребудет с вами Сила во всех деяниях.
– Она всегда со мной, – мягко и лукаво произнес Морн и поднял на Окера спокойные глаза. Океру стало не по себе, словно на него глядела сама эта Сила.
***
Эринто полулежал в постели. Он занемог, в этот раз не на шутку, отослал от себя всех и закрыл глаза. Снова и снова не давали ему покоя мысли, что здесь, в этих комнатах, и жила Беатрикс, и сейчас она где-то близко, но он не осмелится ее увидеть после того, что сказал ей когда-то, и уж тем более после того, как она перестала быть королевой… Она близко. Он находил странное удовольствие в том, что заставлял себя слышать за дверьми ее голос, шелест ее шагов, как будто хозяйкой тут все еще была она…
И еще его беспокоило кое-что… Но об этом он просто боялся думать… Крик, слабый будто, но сразу разбудивший его среди ночи. Крик дикой боли. Он сначала даже не понял: не приснилось ли ему это? Кто это кричал, почему? Мысли были неотвязные. Не она ли?
Он испуганно очнулся от резкого скрипа дверей.
– Прошу простить, я нарушил ваш сон? – Это был Аргаред. Ворот его одежды был расстегнут, и виднелась кольчуга. На плечах лежали звериные головы с каменными глазами.
– Нет-нет, я не спал.
– Вы нездоровы, Эринто?
– Почему вы так решили, светлейший магнат?
– Когда вы читали письмо короля, то дрожали, бледнели и были не в себе. А после этого лежите целый день в одиночестве и выглядите отнюдь не лучшим образом, и простите.
– Вы правы, мне слегка неможется, но и только. Я, возможно, придаю этому слишком большое значение.
– Скажите честно, что вас ждет, если мы откажемся удовлетворить требования вашего короля?
Нет, это была уже не дипломатия. Кажется, ему открыто предлагали помощь. Или он ошибается?
– Вы молчите, из чего я могу сделать вывод, что ничего хорошего. Публичная пытка и узилище в Лоа. – думаю, что я сказал правду, позволив вам не порочить вашего короля.
Эринто смог только вздохнуть. Аргаред продолжал, прохаживаясь по ковру взад-вперед.
– Дело в том, Эринто, что я хотел бы видеть вас среди Этарет. Среди нас. Бороться с тираном честно, тем более в одиночку, нельзя. Я получил жестокий урок, прежде чем окончательно осознал это. Мы вынуждены были пойти на хитрость, чтобы заманить Беатрикс в ловушку. Мы отвлекли ее внимание на наше войско, чтобы она не заметила врага у себя в доме. И мы не можем пойти на уступки Аддрику. Это наше решение, я могу огласить его перед вашим посольством в присутствии Совета. Но я не хочу, чтобы из-за двух тиранов страдали вы, Эринто. Я предлагаю вам свою дружбу и защиту Эманда. Когда мы расправимся с войском королевы, когда коронуем ее сына, когда изберем законнейшего регента, вы по праву станете первым рыцарем двора. Тогда Ноанх Марена и император освободят вас от клятвы Аддрику, если это будет для вас иметь значение. Но, мне кажется, клятва узурпатору недействительна уже с момента принесения, насколько я знаю историю и законы.
– Вы сказали то, что не смел сказать я… – Эринто вздохнул с облегчением. – Как мне вас благодарить?
– Ваше согласие будет самой большой благодарностью. Оно освобождает нас от сомнения в том, что мы стоим на стороне правды, а не на стороне гордыни. Я надеюсь, у вас нет в Элерансе родственников или очень близких друзей?
– Судьба моя сложилась так, что я один.
– Хорошо. Я имел глупость покинуть моих детей, и я потерял их. Я не хочу, чтобы вы пережили что-то подобное.
– Светлейший магнат… Для меня большая честь ваша дружба и ваше покровительство… Но… я считаю себя перед вами виноватым. Дело в том, что я имел несчастье полюбить Беатрикс, не зная, кто она. Это было несколько лет назад, в Авене. А когда я узнал, кто она, то имел неосторожность сказать ей в лицо все, что думаю о ней, – он на миг сокрушенно смолк, потом продолжил тише, – и на аудиенции его величество Аддрик сказал мне, что это я ее разозлил, что это моя вина во всех смертях, во всех несчастьях, что если б я только не отверг ее, она не стала бы причинять никому зла… Я говорю вам это, потому что считаю – меж нами не должно быть недомолвок.
Окер молчал. Когда он заговорил вновь, слова его звучали странно:
– Эринто, я мог бы рассказать вам эту историю с другого конца. Чтобы действительно не было недомолвок. Могу ли я рассчитывать, что вы не побоитесь грязной правды, где есть вожделение, ревность и разврат?
– После всего, что со мной было, я вряд ли испугаюсь.
– Ну ладно. Я не знаю, как Аддрик узнал, что вы влюблены в нее, должно быть, вас просто выследили. Но я тоже довольно давно об этом знаю. И догадываюсь, что вы любите ее до сих пор. Так вот, Родери Раин, мой незаконный сын, который тогда в Авене открыл вам, кого вы имели несчастье полюбить, сделал это, конечно, не из боязни за вашу честь и ваше имя, как он вам сказал. Прошу не судить его строго. В то время он числил меня среди своих врагов и сам был любовником королевы. Но не думайте, что он приревновал ее к вам. У него довольно уродливые взгляды на любовь. Он не ревновал ее к солдатам, с которыми она заигрывала, к другим молодым и сильным мужчинам, которым она отдавалась. Коннетабль тогда был ее любовником одновременно с Родери. И моего сына это ничуть не задевало. Но однажды, как он мне рассказывал, он застал у нее Гирша Ниссагля, начальника Тайной Канцелярии. Думаю, вам доводилось слышать об этом чудовище. Этот Гирш ростом мне едва по плечо, лицо у него уродливое, он красится, как женщина. Кроме того, про него ходили слухи, что он принуждал молодых узников к мужеложству… И вот Родери, увидев, кого она ему предпочла и как нежно с этим выродком обходится, решил отомстить и поджидал лишь удобного случая. Каковым и представилось ее внимание к вам. Думаю, что она по-своему вас любила, поэтому ваши слова должны были причинить ей немалую боль… Впрочем… Должен вас успокоить – если бы вы ее и не отвергли, не думаю, что это отвратило бы королеву от исполнения ее жестоких замыслов. Ну, может, она бы год забавлялась с вами, но потом вы ей надоели бы, и она изменила бы вам или убила бы вас, как уже случилось не с одним ее любовником. Вот такова эта история с другого конца. Думаю, я убедил вас, что вашей вины ни в чем нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});