Радостные дни были у наших моряков. Но работа подводников оставалась, как и раньше, полной напряжения, опасностей, поэтому, как раньше, дома их встречали со всевозможными почестями: на пирсе играл оркестр, и повара к праздничному столу несли поросят, перевязанных лентой…
А потом начинались рассказы, что и как было. Одни рассказы заканчивались сразу. Другие имели продолжение. Иногда ждать продолжения приходилось долго. Подводная лодка «Лембит» за два похода в 1944 году потопила 2 транспорта и тральщик. Но лодка ставила мины во вражеских водах. Первые постановки произвела на подходах к порту Кольберг (теперь польский Колобжег). Причём на только что протраленном фарватере; с лодки наблюдали, как катерные тральщики противника очищают фарватер. Второй раз выставила 20 мин, банками по четыре штуки, тоже очень расчётливо – всего в двух километрах от берега, на фарватере у мыса Брюстерорт. Противник и предположить не мог, что наши подводники рискнут в таком месте ставить мины. Рискнули. И экипаж лодки «Лембит» имел удовольствие пять раз продолжать рассказ о своих победах. На минах лодки – в октябре, ноябре и декабре – подорвались и потонули: буксирный пароход, три транспорта и тральщик.
Не заинтересовало ли тебя, читатель, необычное название лодки?
В 1940 году, когда Эстония стала Советской республикой, две её подводные лодки «Калев» и «Лембит» – со своими названиями – вошли в состав Балтийского флота. Лембиту – национальный герой эстонцев. Он жил чуть раньше Александра Невского, известен тем, что возглавлял борьбу эстов с немецкими феодалами и был сторонником совместных выступлений эстонцев и русских против общего врага. Погиб Лембиту в 1217 году в сражении с немецкими рыцарями.
СОВЕТСКИЕ АРМИИ НА ГЕРМАНСКОЙ ГРАНИЦЕ
Лодки топят транспорты противника. А что в это время происходит на побережье?
На побережье с 14 сентября наступают советские войска. Их движение неудержимо и стремительно. К 26 сентября от фашистов была очищена вся материковая часть Эстонии. Завязались ожесточённые бои за Ригу.
Немецкие фашисты всеми силами старались удержать город. Сначала он был нужен им как база для флота. А потом этот район приобрёл для противника более важное значение – к Риге вышли его войска, отступившие из Эстонии, на небольшой территории скопилось множество гитлеровских дивизий, и все они оказались под угрозой окружения.
У фашистов для отхода в Восточную Пруссию оставался коридор, одна стена которого – море, другая – наши войска. Противнику, чтобы не замкнулось кольцо, чтобы дверь в коридор была открытой, нужно было удерживать позиции к западу от Риги.
Гитлеровцам удавалось держать дверь открытой. Мы никак не могли замкнуть кольцо. Казалось, что вот-вот десятки немецких дивизий уйдут в Восточную Пруссию и усилят гарнизон этой крепости; там они дождутся часа, чтобы ударить во фланг и тыл советским армиям, которые будут идти от Варшавы на Берлин. И вот в такой острый момент командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал (а затем Маршал Советского Союза) Иван Христофорович Баграмян приостановил наступление на Ригу. По решению Ставки Верховного Главнокомандования он отвёл свои армии в район города Шяуляя и оттуда нанёс удар в направлении на Мемель. Это был дерзкий, смелый и очень трудный манёвр. Надо было в считанные дни повернуть фронт армий с севера на запад. Легко повернуться на девяносто градусов и переместиться на сотню километров солдату. А тут надо было поворачивать и перемещать огромные массы войск и всё, что связано с боем. Это значило на какое-то время повернуться к противнику боком, чуть ли не спиной – обнажить свой тыл… А если враг поймёт манёвр и нападёт с тыла? Ударит в спину?
Замечательный полководец Иван Христофорович Баграмян всё учёл, всё предусмотрел. Вышло как нельзя лучше. Начав 5 октября удар на Мемель, наши войска 10 октября вышли на широком фронте к берегу моря. Огромное кольцо замкнулось.
Фашисты заметались в западне. Бросались с танками то прямо на запад, то на юго-запад, пытаясь прорвать наши позиции. Но вырваться им не удалось. Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов нанесли у Риги новые удары по противнику. 15 октября Рига была освобождена. Разгромленные дивизии врага побежали на Курляндский полуостров. Остатки когда-то грозной группы армий «Север», державшей в блокаде наш Ленинград, теперь сами оказались блокированными. Они – 33 дивизии – будут сидеть на полуострове до самого окончания войны и капитулируют в мае 1945 года.
В двадцатых числах октября советские войска вышли на границу с Восточной Пруссией и в нескольких пунктах пересекли её.
Вот какие прекрасные события произошли на побережье Балтийского моря за пять осенних недель 1944 года.
К этим событиям надо причислить и освобождение Моонзундских островов.
ОСТРОВА СНОВА НАШИ
Известен приказ Гитлера – оборонять Моонзундские острова до последнего солдата. Кто владеет архипелагом, тот контролирует входы в Финский и Рижский заливы. А теперь, когда три десятка вражеских дивизий зажаты в Курляндии, острова немецким фашистам ещё нужнее. Снабжать блокированные войска, эвакуировать их можно только морским путём.
Ещё в боях за Таллин наши части захватили полуостров Виртсу (найди его на карте). С Виртсу без промедления был высажен десант на остров Муху (Моон). Для его полного освобождения понадобилось меньше суток – 21 час 30 минут. Известие об этом ошеломило командование в Берлине. Там заподозрили измену и послали на Эзель следователей военного трибунала.
Пока трибунал искал виноватых, десантники переправились с Муху на остров Хиума (Даго). К середине следующих суток и этот остров был очищен от противника – за 28 часов.
Более сложным делом стало освобождение острова Сарема (Эзель). Туда стеклись остатки гарнизонов соседних островов, да враг ещё перебросил дивизию из Курляндии. И всё же советские войска заняли его за 60 часов – с 5 до 8 октября. Но не весь заняли. У немцев остался глубоко вдающийся в Ирбенский пролив полуостров Сырве. Думаю, ты помнишь особенность этого полуострова – узкий перешеек в северной части, тот, на котором так долго держались наши солдаты в 1941 году, не подпуская врага к батарее капитана Стебеля. Теперь там оборонялся противник. У него на главной полосе обороны (протяжённостью всего три километра) стояло больше 400 орудий и больше сотни миномётов.
Гитлеровцы часто посылали к Сырве эскадру. Крейсеры и эсминцы артиллерийским огнём срывали наши атаки. Перед эскадрой десантники оказались беззащитными. Полевая артиллерия не могла отгонять корабли – морские орудия стреляют дальше полевых. Советские крейсеры и эсминцы не могли прийти на помощь из-за мин. А самолёты, так верно выручавшие десантников, не летали – в ту пору стояла ненастная погода, то сыпал густой снег, то наступала гололедица, и взлётные дорожки обледеневали, самолёты тоже обледеневали на земле и в воздухе. Пришлось, хотя было это огорчительно, отложить освобождение Сырве до начала нашей новой наступательной операции на сухопутном фронте.
Наступление на Сырве возобновилось 18 ноября. Как только загремели пушки, разрушая вражескую оборону, у Ирбенского пролива началось интенсивное движение немецких кораблей и транспортов. Но на этот раз была лётная погода. Вражеские корабли попали под удары штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. А ещё по ним стреляли доставленные нами на остров три береговые батареи. Вступили в бой наши канонерские лодки, бронекатера и торпедные катера.
На пятый день наступления враг только ценой больших потерь и отчаянных усилий держался на последнем рубеже. К Сырве снова подошла эскадра: крейсеры «Принц Ойген», «Лютцов», «Адмирал Шеер», эсминцы и другие корабли. А мы подняли в воздух два полка штурмовиков и полк пикировщиков, группы самолётов – торпедоносцев и топмачтовиков. Их прикрывали истребители. Гитлеровские адмиралы уже думали не как поддержать своих на Сырве, а как сберечь корабли. Эскадра спешно ушла в Германию.