Роберт задумался на мгновение, потом покачал головой.
– Сначала тебе нужно будет добраться до короля, моя дорогая. Конечно, вы увидитесь с ним – я хочу, чтобы вы присутствовали, когда я получу место при дворе, но сначала я хочу убедиться в том, что ты, дорогая, научилась быть хорошей женой! – Его голос угрожающе снизился. – А в будущем я постараюсь, чтобы синяки на твоей коже были не столь заметны! – Роберт попытался схватить ее за руки, но Элейн увернулась и бросилась к двери. Ей почти удалось открыть засов, но Роберт оказался сзади и успел задвинуть его обратно. Схватив Элейн за плечи, он повернул ее к себе; в лицо ей ударило тяжелое дыхание, и только тут Элейн поняла, насколько Роберт был пьян.
Элейн попыталась вырваться, но Роберт, не обращая внимания на ее сопротивление, потащил ее через всю комнату к кровати. Он был слишком силен, и она ничего не могла сделать. Легко держа Элейн одной рукой, другой он сдернул плетеный шнур, стягивавший занавески над кроватью, и тяжелая ткань упала вниз. Обмотав шнуром запястья Элейн, он швырнул ее лицом на кровать, а концы привязал к массивной дубовой спинке.
Отойдя на шаг, Роберт посмотрел на неподвижно лежащую беспомощную Элейн, удовлетворенно хмыкнул и вынул свой кинжал. Во время борьбы накидка упала с головы Элейн, и теперь ее волосы разметались по плечам. Увидев в ее глазах страх, мелькнувший при виде блестящего лезвия, Роберт улыбнулся еще шире. Он услышал ее прерывистый вздох, попробовал остроту кинжала ногтем большого пальца, а затем начал медленно и тщательно, с видимым наслаждением, резать одежду Элейн на кусочки и бросать их на пол.
Покончив с этим, Роберт взглянул на обнаженное тело жены и подошел к стене, возле которой стоял большой ящик. Очевидно, что еще днем Роберт заранее положил туда, в предвкушении этого момента, несколько тонких березовых прутьев. Взяв один из них в руки, он согнул его, проверив гибкость. Все еще улыбаясь, он повернулся к Элейн и тихо сказал:
– Твои синяки будут там, где даже король не сможет их увидеть. Так-то, моя дорогая принцесса!
В бессилии Элейн кусала губы, стараясь не кричать от боли, когда Роберт стегал ее. Она не хотела, чтобы он радовался ее слабости, и, когда Роберт, наконец, закончил и стал развязывать веревку, Элейн почти лишилась чувств.
– Ну что, ты еще собираешься рассказать обо всем королю? – услышала она его голос около самого уха, и в лицо ей ударило смрадное пьяное дыхание. – В таком случае ты принесешь ему в подарок голову леди Ронвен! – Роберт отошел от кровати и стал раздеваться. Элейн подняла голову. Спутанные волосы падали ей на лицо, горевшее, несмотря на наполнявший комнату холод. Она чувствовала жгучую боль от хлыста; некоторые особенно глубокие следы кровоточили, но она не хотела показывать Роберту, что он победил. Когда на пол упали его последние одежды, Элейн нашла в себе силы встать.
– Куда это мы собрались идти? – спросил Роберт все с той же ухмылкой, уперев руки в бока. – Вернись-ка назад, в кровать!
– Нет! – Собрав остатки воли, Элейн покачала головой. В горле у нее пересохло, и слова давались ей с трудом. – Я не буду спать с тобой. Уходи. – Это звучало не как просьба, а как приказ.
Лицо Роберта потемнело, и ухмылка исчезла. Он шагнул вперед, пытаясь схватить Элейн, но та оказалась проворнее. Ее ногти впились ему в лицо и скользнули по щеке. Три царапины сразу же наполнились темной кровью. Роберт хрипло выругался, швырнул Элейн на пол, обеими руками схватил ее за волосы, а затем заставил опуститься на колени. Элейн застонала от боли, когда он запрокинул ее голову, видела, как его набухший член приближается к лицу и проникает в рот, но была бессильна что-то сделать. Только когда Роберт удовлетворил свою похоть и оттолкнул ее, Элейн смогла встать.
Смеясь, Роберт бросился на кровать, а Элейн, пошатываясь, подошла к стене, где в углублении была дыра отхожего места, и опустилась на колени. Ее рвало; обнаженное тело было покрыто холодным потом. Упираясь лбом в ободок деревянного сиденья, обрамлявшего дыру, Элейн из последних сил старалась не упасть. Еще не отошедшей от веревочных пут рукой она стащила обручальное кольцо, которое муж только вчера надел ей на палец, и швырнула его в черное отверстие…
Подойдя к кровати, она увидела храпящего Роберта. Элейн сняла с крюка занавеску, завернулась в нее, но успела сделать всего пару шагов в сторону двери, прежде чем без чувств рухнула на пол.
II
Придя в себя, Элейн обнаружила, что в комнате стало теплее, камин снова горел. Она не могла подняться, все ее тело болело. Кровать была пуста, а над собой Элейн увидела лицо склонившейся Лунед.
– Где он? – спросила Элейн, с трудом садясь.
– Я велела принести теплой воды и мази.
Пятна крови красноречиво свидетельствовали о том, что произошло. Лунед молча помогла Элейн смыть засохшую кровь, смазала ссадины и кровоподтеки, надела на нее тонкую шелковую накидку, потом платье.
– Я сожгла его прутья, – сказала она, причесывая Элейн.
– Хорошо. – Их глаза встретились. – Ты видела его утром?
В первый раз Лунед улыбнулась.
– Его все видели. Эти три ссадины у него на щеке пройдут очень нескоро!
III
– Ты должна уехать, неужели ты не понимаешь? – Элейн держала Ронвен за руку. – Пока ты здесь, я в его власти! Он может заставить меня делать все, что ему угодно. Я не могу с ним бороться!
– Он – животное! – проговорила Ронвен с отвращением. – Таким нельзя жить. Я постараюсь избавить тебя от него, ведь если он умрет…
– Нет. – Элейн отвернулась. – Это не выход…
Она прогнала прочь мгновенно возникшее воспоминание о том, как Джон умер у нее на руках, о пустом кубке, о темно-зеленой, пахнущей землей настойке, что он выпил…
– Но что же мне делать? Я должна помочь тебе. – Глаз Ронвен сузились от гнева.
– Ты должна уехать, пока я решу, что нужно делать, – сказала Элейн. Сидеть ей было слишком больно, и она оперлась на стол. Даже длинные рукава ее платья не могли скрыть следов веревки на ее запястьях.
Ронвен вздрогнула, увидев их.
– Что ты можешь сделать? Насилие – это единственный язык, на котором могут говорить мужчины, и мы бессильны перед этим.
– Ничего, я что-нибудь придумаю, – мрачно усмехнулась Элейн. – Но ты должна уехать!
– Куда? – Ронвен вздохнула.
– Мы уже планировали раньше. Я дам тебе денег… – Тут она смолкла, подумав, что и в этом теперь нет уверенности. – Ты поедешь туда, где тебя никто не знает и ты сможешь жить под вымышленным именем. Это будет трудно, но так ты будешь в безопасности. Обещаю, что смогу добиться помилования для тебя. Одно я знаю точно: мой муж мечтает получить место при дворе. Он упивается тем, что женился на племяннице короля, но чтобы получить высокое положение, он должен будет явиться ко двору вместе со мной!