Джейм уселась на скалу и принялась размышлять. Жеребёнок припал к земле неподалеку, похожий на громадного кота, приколов свою добычу шпорами и время от времени поднимая голову, чтобы плюнуть в неё костью.
Действительно, как?
До сих пор он общался с ней главным образом вспышками примитивных эмоций, обычно гнев или страх. Хотя он был очень разумным, со сложным языком собственного сочинения, состоящего, насколько она могла сказать, в основном из запахов и образов. Уже сейчас, он, без сомнения, гораздо лучше понимал её, чем она его, хотя она подозревала, что он будет разыгрывать недопонимание всякий раз, когда это будет ему выгодно. Они, пока ещё, не прошли истинного испытания сил воли.
Только попробуй, сказали эти красные, красные глаза, блеснув злобным предвкушением.
Джейм вздохнула. Раньше или позже, ей придётся. Между тем, да помогут им предки, они приклеились друг к другу.
Мастер встал и надел сумку на плечо. — Тебе нужна помощь, — прямо сказал он.
Джейм надеялась именно на такое предложение, но теперь она засомневалась. Эта работа явно лучше подходила укротителю драконов, чем тренеру лошадей; и хотя связь между ними удерживала жеребёнка от того, чтобы умышленно убить её, она чувствовала, что он с удовольствием растерзает любого другого, кто вздумает ему досаждать.
— Я думаю, — сказала она, — что вначале мы с ним должны получше познакомиться. Я ведь права, не так ли, он ещё слишком юн, чтобы ходить под седлом?
— Ещё по крайней мере с полгода, если бы речь шла о лошади. С раторном, кто знает? — Он покачал головой — в досаде или изумлении, трудно сказать. — Безумцы, вы оба. Нет, я никому не скажу ни об этом, ни о возвращении Бел. Пока. Это обидно для неё, бедняги, но только Трое знают, что за древнюю вонь может пробудить её повторное появление.
Уже собираясь уходить, он приостановился и оглянулся на них с внезапной кривобокой улыбкой, появившейся под его расплющенным носом.
— Ах, но когда-нибудь, что это будет за событие, проехать верхом на раторне — если, конечно, он прежде не сделает из тебя завтрак.
IIIМинуло три недели.
За это время ребра Джейм успели зажить, хотя оставшийся на её боку синяк мог впечатлить любого, если бы здесь кто-нибудь был, чтобы его увидеть. В первую же ночь после её возвращения Серод объявил, что нашёл более соответствующее его вкусам пристанище и переехал, унеся в руках все свои немногочисленные пожитки. Джейм размышляла, куда он ушёл и что он нашёл, бродя день ото дня, чтобы занять себя, но она была слишком рада своему неожиданному уединению, чтобы задавать вопросы во время их всё более и более редких встреч, когда он докладывал ей о событиях. До сих пор она не осознавала, как сильно в ней выросла неприязнь к его еженощному, неодобрительному присутствию. Когти бога, если её саму не волнует то, как она выглядит, то почему это должно заботить его?
С другой стороны, за время её отсутствия, Харн наконец применил свою власть, чтобы починить крышу казарм. Она всегда полагала, что когда-нибудь эта работа будет сделана. И всё же её огорчало то, что она больше не могла видеть, как над головой медленно вращаются звёзды или просыпаться по утру с росой на лице.
… безродная и бездомная[68]…
Ха. Может быть ей просто не нравятся крыши[69].
Однако, хуже было то, что когда крыша чердака была заделана, она впервые узнала о затхлой вони покоев лордана, этажом ниже, просачивающейся наверх через доски пола. Запах вызывал у неё дурные сны, или, скорее, один и тот же сон, снова и снова, в котором она сидела пьяной у ревущего камина, с ужасным, злорадным ожиданием слушая нерешительные шаги, которые приближались по лестнице снаружи. Затем дверь должна была открыться, а она — увидеть смущённые глаза брата на нелепо юном, напуганном лице их отца.
Одной ночью дверь отворилась и на пороге стоял Тиммон, его самодовольная ухмылка таяла в смятении и испуге.
— Иик! — сказал он.
— У тебя жутко неудобные сны, — сообщил он ей на следующий день. — Почему я не могу хотя бы однажды обнаружить тебя резвящейся голышом на лугу или что-нибудь в этом роде?
— У меня плохо получается резвиться, и я тебя предупреждала. Тот сон был особенно опасным. Держись от него подальше.
Она, конечно, тоже желала чего-нибудь подобного, но за ней, казалось, скрывалась некая коварная, злобная сила, толкающая её всё дальше. Раньше или позже, как она и предупредила Тори, они оба должны были пройти этот путь до конца, просто время для этого ещё не пришло.
Между тем, отчасти, чтобы сбежать от кошмаров, отчасти, чтобы продолжить общение с Бел и раторном, она стала спать среди валунов, и просыпаясь иногда ранним утром, обнаруживала, что к ней с двух сторон прижимаются их тёплые тела. Всякий раз, когда такое случалось, жеребенок всегда вскакивал на ноги, фыркая от отвращения, как бы говоря, Как ты осмелилась незаметно подкрасться ко мне?
Хотя обычно она просыпалась к появлению мастера-лошадника, приходившего, чтобы сделать свежие припарки и перебинтовать ногу кобылы. Очевидно, с вывернутым сухожильем было не так-то просто справиться. Пока ночь сменялась бледным рассветом, он часто простаивал вместе с ней по часу в горном потоке, ледяная вода доходила им до колен и его плоский нос подёргивался от холода. Тем временем диета из овса и сочной летней травы начала наращивать плоть на её рёбрах и возвращать блеск шерсти.
Жеребёнок самостоятельно добывал себе корм, хотя всё ещё резко возмущался всякий раз, когда Джейм забывала принести ему угощение или притаскивала что-нибудь другое, кроме его излюбленной жареной птицы.
— Так научись ловить и готовить их самостоятельно, — сказала она его удаляющейся спине, когда он, демонстративно печатая шаг, пошёл прочь от предложенных ему (по общему мнению) довольно жёстких тушёных почек.
Она вывернула мешок на землю на случай, если он передумает, и засунула ладони подмышки, чтобы согреть их. Хоть нынче и лето, но утром в горах было прохладно. Она лишилась своих перчаток, последняя пара сгорела во время спасения Земляной Женщины. Рута могла бы связать ей дюжины полуперчаток, но ей приходилось мучительно биться с кусочками мягкой кожи, чтобы создать приемлемую альтернативу для пальцев.
Мастер-лошадник вернулся вместе с прихрамывающей вслед за ним винохир. — Пятнадцатиминутная прогулка каждый день, — сказал он. — Медленно и осторожно. Не беспокойся, девушка: с ней всё будет в порядке, хотя излечение пошло бы значительно быстрее с несколькими листьями окопника и тысячелистника из лунного сада твоей бабушки. Если смешать их вместе с льняным маслом и чистотелом, эффект будет просто удивительным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});