Виктория уронила трубку на стол и закрыла лицо ладонями, потом взяла стакан и допила его до дна. Потом резко встала, сгребла со стола сигареты и записную книжку и, пошатываясь, пошла в коридор. Там она накинула пальто, взяла свою сумку, осторожно отперла входную дверь и осторожно закрыла ее за собой.
Выйдя на тускло освещенную лестничную площадку, она огляделась, потом, хлопая задниками тапочек, спустилась на два этажа вниз и позвонила в одну из квартир. Спустя пять минут женский голос испуганно спросил ее из-за тяжелой двери:
— Тебе чего?!
— Тася, пусти поночевать, пожалуйста.
— Что случилось?! Три часа ночи!
— Объясню, только пусти! Холодно, простужусь я! Пусти, Тася, я заплачу.
Через минуту дверь все-таки отперли, и всклокоченная со сна соседка впустила Викторию, тщательно оглядела площадку и снова закрыла дверь, старательно заперев ее на все засовы и цепочки.
* * *
Султан не подвел, и на следующее утро Вита уже знала, что Вадим Семагин работает в «Волжанских ведомостях», занимаясь преимущественно простыми, безобидными и скучными материалами, не требующие особого умственного напряжения и большой текстовки, вроде праздничного утренника в каком-нибудь детском саду, какой-нибудь круглой даты в школе или библиотеке, годовщина образцового ансамбля или очередное малозначительное отчетное заседание в госадминистрации, которое необходимо зафиксировать в печати. Помимо этого Султан преподнес Вите телефон и адрес Вадима. Дома Семагина, разумеется, не оказалось, когда же Вита позвонила в «Ведомости», какая-то женщина скучным голосом ответила, что Семагин вроде как уехал, хотя вполне возможно, что он где-то на территории, и вообще она не справочное бюро. Поняв, что ловить Вадима по телефону бесполезно, Вита собралась и поехала в редакцию.
День был морозным и солнечным, снег больше не шел, и на обочинах дорог громоздились грязные снежные горы. Скользя по свежему льду, Вита свернула с гудящей и гомонящей улицы в тихий проулок, отыскала нужный ей дом и не без усилия открыла небольшую дверь на мощной пружине, закрывавшую вход в обитель «Ведомостей». Сразу же за дверью, на обшитой тусклыми деревянными панелями стене она увидела прикрепленный кнопками небольшой лист, на котором шариковой ручкой были нарисованы три стрелки, под которыми стоял поясняющий текст: «Прямо пойдешь — к главному редактору попадешь. Направо пойдешь — в бухгалтерию попадешь. А налево лучше не ходи, там и без тебя народу хватает!» Едва Вита успела дочитать указатель до конца, как по лестнице сбежал человек, вертя на пальце кольцо с ключами. Возле бумажки он резко остановился, побагровел, буркнул «Дебилы!», сорвал забавный указатель и, скомкав его, вышел, громко хлопнув дверью. Хмыкнув, Вита повернула налево и оказалась в длинном узком коридоре, в конце которого возле зарешеченного окна спиной к ней стояли двое молодых людей и курили, что-то громко обсуждая. Оценив длинный ряд закрытых дверей, Вита направилась к окну, вслушиваясь в постепенно становящийся внятным разговор.
— … Выгов же тогда говорил, помнишь — рождаемость на высоком уровне… и эти… наша задача — борьба с абортами… и без системы запугивания… дает высокие результаты… система планирования семьи… А взять… так Рахманов говорит, что у них по статистике на сто родов — девяносто четыре аборта… Ну, и что, спрашивается, они хотят, чтобы я из этого слепил?!
— Здрассьте, — сказала Вита, не дойдя до окна метра три, и говорившие обернулись, глядя на нее с любопытством.
— Здрассьте-здрассьте! Вы к нам?
— Почти. Вы не подскажете, как мне найти Семагина, журналиста?
— Семагина? — один из говоривших, приземистый парень с перебитым носом, хмуро посмотрел на собеседника. — А разве у нас есть такой?
Собеседник сморщился и потер лоб, потом кивнул.
— А-а, вам Вадька нужен? Серега, девушке Вадик Семагин нужен — сообразил? Ну-ка, быстро скажи девушке, где он!
— Понял, понял, — прогудел Серега. — Мадемуазель, а почему сразу Семагин? Мы же лучше. Правда, Эдик? Мы же лучше.
— Не сомневаюсь, — печально сказала Вита, — но мне нужен Семагин.
— Ну, Семагин, так Семагин, — глаза Эдика тоже подернулись меланхолической дымкой. — Сегодня я видел его часиков этак в девять. По-моему, он в санэпидемстанцию поехал.
— А по-моему, его в аэропорт вместе с Бабанским послали, — задумчиво сказал Серега. — В любом случае, если он не в эпидемке и не в аэропорту, то тогда он либо еще где-то, либо в зале заседаний.
— А где зал заседаний? — осведомилась Вита. Журналисты переглянулись и покачали головами.
— Не наш человек, — сказал Серега и Эдик кивнул.
— Не, не наш.
— Понятно, — сказала Вита, сделав вывод не столько из слов, сколько из интонации. — Как называется ваш «зал заседаний»? Далеко отсюда?
— А может и наш, — задумчиво пробормотал Эдик и выкинул окурок в форточку. — Значит, выходите отсюда, поворачиваете направо и через дом увидите этакое гробоподобное произведение архитектурной мысли под названием «Карликовая девственница»…
— Ну чего ты девушку пугаешь?! Что она о нас подумает?! — сердито сказал Серега и повернулся к Вите. — Через дом отсюда есть бар, называется «Дюймовочка». Там и ищите. А не найдете — возвращайтесь. А и если найдете — возвращайтесь. Мы все равно лучше Семагина.
Вита вполне искренне ответила, что она в этом не сомневается, и отправилась искать «зал заседаний».
«Дюймовочка» располагалась неподалеку и представляла из себя большой железный ящик грязно-розового цвета, ко входу в который вела крутая и узкая лестница. Изнутри «Дюймовочка» выглядела гораздо симпатичнее, чем снаружи, хотя из-за стен пастельного тона и множества совершенно домашних бра чем-то походила на спальню, из которой вывезли весь спальный гарнитур, заменив его черными столами и стульями. Несмотря на относительно раннее время огромный зал «Дюймовочки» был битком набит людьми и клубами сигаретного дыма, плавающими под низким потолком. «Зал заседаний» походил на растревоженный муравейник — люди постоянно входили и выходили, мало кто задерживался дольше, чем на однудве чашки кофе, а большинство мужчин просто опрокидывало стопку коньяку, перебрасывалось двумя-тремя словами со знакомыми и тут же исчезало, спеша по журналистским делам. «Ведомости» делили территорию «Дюймовочки» с «Гермесом», рекламной газетой «Константин» и работниками с «Волжск-видео», и в это время представители «четвертой власти» забегали сюда в основном на короткие рабочие встречи или, чтобы «снять стресс» — заседания начинались ближе к вечеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});