Я приказываю тебе держаться подальше от
их рядов, понял?
Малеко выдержал его взгляд. Каллиас и глазом не моргнул
Затем кузнец поклонился — гораздо глубже, чем требовалось для того, чтобы выразить почтение принцу.
— По вашему приказанию, Ваше Высочество.
По его кивку они разошлись — Малеко, бормоча заверения, потащил своего брата за собой, а Каллиас помчался по маршруту, который выбрали его родители, адреналин разрывал борозды в его венах каждый раз, когда клубы дыма поднимались или пламя мерцало на периферии его зрения.
Только не снова, не снова, не снова, не снова…
Там — мерцание алого в витрине магазина. На этот раз не пламя.
Ботинки заскользили по улице, Каллиас столкнулся с дверью, врезавшись в неё плечом, раз, другой, ещё. Она не сдвинулась с места — вероятно, была закрыта на засов. Конечно, дверь ювелирного магазина была бы укреплена лучше, чем другие.
— Мама! — прокричал он сквозь шум битвы, вытаскивая кинжал и ударяя рукоятью по дереву их отработанный сигнал — два быстрых удара, четыре медленных. — Мама, это Каллиас! Впусти меня!
Три удара сердца он ждал, прижав ухо к двери, кровь стучала у него в голове и капала в глаз. Он вытер его, обтёр о штаны, моля богов, чтобы у него было время надеть хотя бы немного доспехов. Но нет, это было то, что получил его народ: одетый в пижаму принц с волосами, собранными в беспорядочный узел, пояс с мечом, небрежно повязанный вокруг бёдер, только тонкий слой ткани отделял его от ужасных зубов и рук с острыми когтями этой нежити.
Эта мысль едва успела прийти и исчезнуть, когда дверь, наконец, поддалась под ним — всего на дюйм, в щель выглянул изумрудно-зелёный глаз.
— Каллиас?
У Каллиаса перехватило дыхание, и он быстро развернулся, чтобы показать своей матери, что он не ходячий мертвец.
— Это я, мама. Папа с тобой?
Её глаза скользнули мимо него, оценивая повреждения за дверью опытным взглядом. Она тихо выругалась, открывая дверь ровно настолько, чтобы он смог проскользнуть внутрь.
— Нет. Он услышал крики и выбежал туда, я сказала ему не уходить, но этот проклятый богами мужчина никогда не слушает… Где твои сёстры? Финн?
«О, слава богам, ты в порядке, Каллиас!» — подумал он про себя, улучив мгновение, чтобы ощутить горечь. Затем он стряхнул это с себя.
— Солейл со своим боевым товарищем… Он не некромант, — добавил он, когда глаза его матери распахнулись, а рот был готов закричать. — Он спал, когда началось нападение. Я сам его видел. Финн сейчас ищет Джерихо и Вона.
Его мать снова выругалась, уже тише, откидываясь назад и прижимаясь спиной к стене покинутого ювелирного магазина. Она сложила руки у рта, тревожно покусывая обломанный ноготь, её перепачканные грязью щёки были такими бледными, что он почти испугался, что она упадет в обморок. Её лицо было стоическим, царственным, но её грудь вздымалась так, что это напомнило ему о приступах ужаса Джерихо, когда болезнь Вона была в самом худшем состоянии. Дрожь сотрясла её тело.
— Они все где-то там. Все они. О, боги, все они…
Каллиас сглотнул, протягивая к ней руки, но затем опустил их. Что он мог сказать, что он мог сделать, чтобы утешить её? Их семья была рассеяна. Их город горел. Он был в пижаме и чьих-то чужих ботинках, ради Анимы. Вряд ли он был столпом уверенности.
— Скажи мне, что тебе нужно, чтобы я сделал.
Адриата уставилась в стену, прижав дрожащие руки к губам, глаза затуманились от паники. Её дыхание вырывалось прерывистыми, пронзительными вздохами.
— Я не могу… я не могу сделать это снова, я не буду делать это снова…
— Мама!
Он схватил её за плечи, затем за лицо, заставляя посмотреть на него.
— Мама, мы все выберемся из этого, ты меня понимаешь? Все мы. Но мне нужно, чтобы ты сказала мне, что делать.
Её лицо сморщилось. Её руки на мгновение обхватили его запястья, как бы закрепляя себя. Она долго смотрела на него, прикусив губу.
— Твой отец, — сказала она, наконец, и он постарался не выдыхать в спешке. — Найди своего отца, потом остальных. Он ближе всех, это не займёт много времени.
— А ты?
— Дворец захвачен?
В ответ на его кивок она покачала головой, отпуская его запястья.
— Тогда я здесь в большей безопасности, чем где-либо ещё. Они ещё не проходили по этой улице.
В лучшем случае это казалось шатким заверением, но он не мог спорить.
— Я приведу папу обратно сюда, а потом найду остальных. Я обещаю, мама.
Её глаза заблестели, когда она посмотрела на него — он не мог сказать, были ли это слёзы или сомнения, которые застилали её глаза. Но она сказала:
— Я знаю, что ты это сделаешь.
Ему хотелось бы верить ей.
— Обещаю, — сказал он снова, более яростно, вкладывая в эти два слова всю убеждённость, которую он носил в своей груди.
Он отвернулся и потянулся к двери.
— Каллиас! — голос его матери дрожал, и когда он повернулся, то обнаружил, что она смотрит на него с дрожащими губами и протянутой рукой.
— Будь осторожен, — сказала она. — Возвращайся домой. Несмотря ни на что, возвращайся домой.
Его пальцы сжались вокруг рукояти кинжала, и он проглотил комок, который пытался образоваться в его горле. Всё, что он мог сделать, это кивнуть.
Затем он снова вырвался в бой.
* * *
Он нашёл своего отца в последнем месте, где можно было предположить: в нижнем городе.
Он редко отваживался заходить сюда, в основном потому, что предпочитал не подвергаться карманным кражам. В каждом городе были сомнительные уголки, и хотя в Порт-Атласе их было меньше, чем в других, он не был исключением. Именно здесь любили задерживаться те, кто занимался тёмными делами, воруя у путешественников, которые не знали ничего лучше, или у самоуверенных дворян, которые думали, что могут рискнуть зайти в здешние игорные дома и стать от этого ещё богаче.
Несмотря на то, что он не был знаком с этой частью города, найти его отца было нетрудно. Рамзес защищал вход в тупиковый переулок, оскалив зубы в диком рычании, которое слишком сильно напомнило Каллиасу Солейл, с позаимствованным мечом в руке и диким огнём в глазах. Нежить столпилась у входа в переулок — место каждого неуклюжего тела, которое Рамзес сбивал с ног, занимало другое, многоголовое существо из костей и гноя, двигающееся как единое целое. Позади Рамзеса стояло несколько детей, некоторые почти ровесники Солейл, некоторые моложе, чем была она на момент похищения, все смотрели на