Впрочем, он-то дикарем не был, он был мужчиной и маураем, у которого есть цель, оправдывающая любые испытания, и дом, который ждал его.
Каждый день он напоминал себе об этом, чдобы не сдаться.
Тераи Лоханнасо брел вперед под плачущими облаками…
5
Огонь приветливо потрескивал за слюдяным оконцем в двери керамической печки. От нее исходило тепло. В трубе что-то низко жужжало, расположенный там вентилятор поглощал часть энергии поднимающегося дыма, большая часть которой поступала в теплообменник и возвращалась в дом. Свет ложился на обои, занавески, картины, мебель, ковер… отражался от оконного стекла, отвергая ночь, затаившуюся снаружи.
Пахло обедом, по гостиной плыли ароматы кофе и бренди.
— Но ты уверена, что присутствие Иерна ничего не раскроет? — спросил Том Джемис. — Ему придется встречаться с людьми в своих поездках.
Кенай — это большая деревня, здесь будут говорить прежде всего о том, что ты не представила своего жениха, но, оказавшись на юге, они смогут упомянуть его при чужих ушах.
Роника улыбнулась отчиму. Этот рослый мужчина, лысеющий и седобородый, чем-то напоминал Лауни Биркена — и сгатью, и сердцем.
— Да, об этом я должна поведать вам, — сказала она ему и своей матери.
— Можете не беспокоиться, мы соблюдаем всю необходимую осторожность.
Сам Микли Карст одобрил и нашу поездку, и ее прикрытие. Иерн — из свободной Мерики — из Корадо[99] — его я встретила в путешествии, о котором не имею права рассказывать. Не забывайте, что в Орионе работают и несколько иностранцев. Но официально — он ученый, специалист по экологии. Зовут его Ерно Сунну Фернан, что должно объяснить все возможные его ошибки в языке. Акцент его сойдет за диалект англиша, которым пользуются возле мейканской[100] границы, там, где чувствуется влияние испаньолского. — Она вдохнула, впитывая благоухание спиртного, запила глотком крепкого кофе. — Как вы понимаете, мы заехали ненадолго. Неужели я не могу повидать родственников и показать им своего мужа?
Иерн потянулся, взял ее руку и пожал: любовь хлынула сквозь пальцы и возвратилась обратно. На миг Вселенная вокруг него покачнулась: прошло уже больше трех месяцев, а его прикосновения по-прежнему волновали Ронику. «Мне придется стать ужасно старой и дряхлой, чтобы он потерял эту способность. Нет, скорей всего мы будем гоняться друг за другом в инвалидных колясках и похотливо кашлять, шокируя наших внуков».
— Ты у меня милая девочка, — сказала ее мать, — правда, сорванец. — Аннес прежде времени поседела, но это была единственная уступка, которую она сделала времени. — Ты мне нравишься, Иерн, и, наверное, со временем будешь нравиться больше.
— Весьма польщен, мадам, — отвечал аэроген неожиданно застенчивым тоном.
— Я надеюсь, что мы с Томом получим такую возможность, — продолжила Аннес. — Но едва ли можно надеяться, пока не взошел Орион. Потом — у тебя будут дела в Юропе. Ну, не будем заранее беспокоиться. Интересно, прямо скажу, до небес. А как вам нравится за проливом?
Он ответил с восторгом:
— Просто чудесно. Все так интересно: даже конференции, отчеты и вся ерундистика, которой занимаешься большую часть времени. Но мы выйдем в космос!
Роника понимала его. Ей тоже приходилось работать на имитаторах, отлаживая системы управления.
По вполне понятным причинам Иерна готовили в пилоты. Здесь он был самым опытным летчиком. И сейчас, еще только пытаясь овладеть кораблем, который еще когда-то придется пилотировать, Иерн уже давал практические советы, помогал улучшить конструкцию, устранить недостатки. Да, их служебные обязанности переплетались, как делали они сами, оставаясь наедине. Все-таки и днем они были рядом.
«Только не в имитаторе. Там он оставлял меня и не сразу возвращался назад, выходя из кабины. Его взгляд, его душа еще долго блуждают неведомо где. Я не могу винить тебя в этом, Иерн, дорогой мой. Я могу лишь завидовать, ведь ты никогда не бываешь столь достоин любви, как в эти моменты, когда голова твоя полна звезд… А ведь они здесь — всего лишь компьютерная картинка… изображение на экране, имитирующем показания приборов и — отчасти — ощущения, дающие нам представление о том, что мы должны еще построить и совершить. Древние могли позволить огромную службу слежения и управления полетом — на просторах планеты.
Мы не в силах этого сделать. А потому — должны создать корабли, экипажи которых будут зависеть лишь от себя — и ты полетишь на них, Иерн. И я возле тебя!»
Вечера они проводили у себя. Прежде чем лечь спать, выходили наверх — рука в руке, чтобы полюбоваться необыкновенно чистым небом. Здесь, на окраинах мира, темнота и звезды принадлежали им одним. Холод гладил их щеки и заставлял дыхание куриться белизной снежных вершин. Снег под ногами скрипом изгонял безмолвие. А наверху плыл и сиял Млечный путь, отражаясь в эбеновом зеркале вод. Бриллианты окружали их. И могучий, вздымался над восточным хребтом Орион — созвездие пришедшей зимы.
Глава 20
1
«Как же мало таких, с кем я могу говорить откровенно». Сейчас при нем было двое наперсников. Капитан Джовейн поглядел через свой стол и ощутил, насколько он одинок. С этими людьми он мог поделиться только мыслями, но не сердцем. Сердце не с кем было делить.
— И что вы думаете? — спросил он у Бергдорфа Пир Верине.
Магнат шевельнулся в кресле. Этот великий спортсмен служил офицером в итальянской кампании и весьма отличился. Дома он решительной рукой управлял семейными владениями у озера Женеве и брокерским заведением, которое основал. И все же теперь он колебался.
— Я нуждаюсь в дополнительной информации, сэр.
Маттас Олвера разразился громогласной непристойностью.
— Что еще нужно? — рявкнул он. — Свидетелей истины преследуют за Каналом. Это явное нарушение договора осуществляется прямо под носом Скайгольма — перед лазерами его. Если мы не отреагируем, кто первым примется досаждать нам с тыла? Какие из восточных варваров?
— Подожди, подожди! — Джовейн поднял ладонь. Наступило молчание, усугубляемое вечным тихим дыханием аэростата. На геанский манер он заставил себя ощутить все окружающее, творения и вещи предков, ледниковую твердость стен под ладонью. И, собравшись с силами, осадил своего ментора:
— Я уже слышал эту риторику, Маттас. Сегодня мне нужен совет.
Ученый булькнул что-то и осел в кресло, наливаясь кровью.
— Надоело слушать, как алеманов называют варварами, — добавил Пир Верине. — Некоторые из них действительно таковы, но мои соседи вновь нашли дорогу к цивилизации. У них есть крепнущий класс грамотеев… торговля, законы… амбиции, которые когда-нибудь превратят их в соперников Домена, поскольку Конфедерация племен расширяется и совершенствуется. — Он отвесил Маттасу иронический кивок. — Но в известной степени вы правы; ради наших внуков мы должны смотреть вперед и принимать меры заранее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});