Письмо Сесила о заключении мира в Шотландии было весьма сдержанно встречено придворными Елизаветы. Причиной явилась оценка, данная такому событию сэром Робертом. Это, конечно, хорошо, но не настолько, чтобы шумно радоваться и торжествовать. Персоны, окружавшие королеву, вели себя соответственно, глядя одним глазом на Елизавету, а другим – на ее фаворита.
Главные члены Тайного совета, собравшись в своем кругу, отдавали Сесилу должное, говорили, что он достиг замечательных результатов, но едва ли будет вознагражден за это по заслугам.
– Если бы ему удалось заключить мир после трехмесячной войны недели четыре назад, то королева бросилась бы ему на шею, – угрюмо заметил Трокмортон. – За достижение мира в полуторамесячный срок она пожаловала бы ему титул герцога. Сесил все сделал за какой-то день, едва приехав в Эдинбург. И вдруг такое прохладное отношение с ее стороны. Вот и пойми женщин!
– Дело здесь не в неблагодарности нашей повелительницы, а в ее любовнике, – без обиняков заявил сэр Николас Бэкон. – Но кто скажет ей об этом и рискнет встать у него на дороге?
Возникла выразительная пауза.
– Во всяком случае, не я. – Сэр Николас улыбнулся. – Когда Сесил вернется, ему самому придется расхлебывать эту историю. Но видит Бог, дальше так продолжаться не может. Это настоящий скандал. Возможно, королева не сознает своего более чем странного положения. Вроде одна, и в то же время нет. Как она сможет произвести наследника, если единственный мужчина, находящийся рядом с ней, – это Роберт Дадли?
– Возможно, это будет его сын, – послышалось сзади.
Такое предположение вызвало возмущенный гул собравшихся. Кто-то выругался, кто-то сказал, что такое вряд ли возможно.
– В конце концов она лишится трона, – предрек еще один член Тайного совета. – Страна не примет его своим королем. Обе палаты парламента не согласятся признать такое. Знаете, досточтимые лорды, будь я проклят, если соглашусь на это.
Все одобрительно гудели, пока кто-то не произнес:
– Это попахивает государственной изменой.
– Ни в коем случае, – возразил Фрэнсис Бэкон. – Мы всего лишь говорили, что не признаем Дадли королем.
И только. Никакой государственной измены здесь нет, поскольку ему не быть нашим властителем. Мы и мысли такой не допускаем. Когда Сесил вернется, он скажет нам то же самое.
Человек, уже считавший себя королем Англии во всем, кроме титула, находился в дворцовой конюшне и осматривал лошадь королевы. Елизавета теперь так мало ездила верхом, что конюху приходилось самому прогуливать коня. Роберту хотелось убедиться в добросовестности парня. Он почесал животное за ушами и стал проверять состояние лошадиной пасти.
За этим его и застал Томас Блаунт. Он подошел сзади и вполголоса произнес:
– Доброе утро, сэр.
– Доброе утро, Блаунт, – так же тихо ответил Роберт.
– Произошло нечто странное. Я подумал, что вам необходимо об этом знать.
– Что же именно? – спросил Роберт, намеренно не поворачивая головы.
Всякий, кто увидел бы их со стороны, решил бы, что королевский шталмейстер и его слуга заняты внимательным осмотром лошадиных ушей.
– Вчера я узнал о перевозке золота. Оно направлено сюда испанцами, но не от них, а от сэра Томаса Грэшема из Антверпена.
– От Грэшема? – удивленно переспросил Дадли.
– Я видел его слугу на корабле. Весь обвешан оружием, даже высох от забот, – сообщил Блаунт.
– Золото для кого?
– Для казны, – ответил Блаунт. – Мелкие монеты, слитки. Такое ощущение, что собирали по всей Европе.
Мой человек подрядился разгружать. Он слышал, будто оно пойдет на чеканку новых монет, чтобы платить жалованье солдатам. Я сразу подумал, что вас это может заинтересовать. Этого добра привезли где-то на триста тысяч фунтов. Причем уже во второй раз, и ожидается еще один рейс.
– Мне это очень даже интересно, – сказал Роберт. – Сведения – те же деньги.
– Думаю, корабль привез золотишко Грэшема. Полновесные деньги, а не тот мусор, что бренчит у меня в карманах.
В мозгу Роберта вспыхнули и закрутились сразу несколько мыслей, но ни одну из них он не высказал вслух.
– Спасибо за новости, Блаунт. Дай мне знать, когда Сесил двинется в обратный путь.
Дадли оставил лошадь заботам конюха, а сам поспешил на поиски Елизаветы. Королева еще не успела полностью одеться. Она сидела у себя в покоях, возле окна, накинув шаль на голые плечи.
Увидев вошедшего Роберта, Бланш Парри облегченно вздохнула.
– Ее величество не желает одеваться, а в приемной дожидается испанский посланник. Она говорит, что слишком устала.
– Оставьте нас наедине, – велел лорд Дадли, и фрейлины послушно вышли из комнаты.
– Мой Роберт, – улыбнулась Елизавета, поднося его руку к своей щеке.
– Любовь моя, открой мне маленький секрет, – тихо сказал он. – Зачем ты пригоняешь из Антверпена корабли, нагруженные испанским золотом, и как за все это платишь?
Елизавета шумно вздохнула. Лицо ее сразу побледнело, а с губ сошла улыбка.
– Вот ты о чем.
– Да. Об этом, – подтвердил Роберт. – Не лучше ли будет рассказать мне, что еще ты затеяла?
– Как ты узнал? Это же делалось в строжайшей тайне.
– Не важно. Меня опечалило другое. Оказывается, у тебя от меня есть секреты. Это после нашего обручения, когда мы стали мужем и женой.
– Я собиралась тебе рассказать, – торопливо заговорила Елизавета. – Эта Шотландия все выбила у меня из головы.
– Уверен, так оно и было, – холодно ответил Роберт. – Но если твоя забывчивость продлится до того дня, когда слуги казначейства начнут собирать по всей стране старые монеты и чеканить новые, не останусь ли я с кучей негодных денег? Что мне за них дадут? Горсть новых монет? Наверное, в твои замыслы входило втайне меня разорить?
Елизавета покраснела.
– Вот уж не думала, что ты хранишь свои сбережения в мелких монетах.
– У меня есть земли, которые я отдаю внаем. Увы, арендаторы не расплачиваются со мной золотыми слитками. Да и торговые долги я оплачиваю мелкой монетой. У меня целые сундуки доверху набиты пенсами и фартингами. Скажи мне заранее, на что я могу рассчитывать.
– На сумму, несколько превышающую их вес, – совсем тихо ответила Елизавета.
– Значит, компенсация пойдет не по номинальной стоимости? – оторопел Роберт.
Она покачала головой и пояснила:
– Мы будем изымать старые монеты и заменять их новыми. Грэшем давно об этом печется. Ты знал о его замыслах. Нужно чеканить новые монеты.
Роберт выпустил руку королевы и прошел на середину комнаты. Елизавета молча следила за ним, недоумевая, что предпримет ее любимый. Ей вдруг стало тревожно. Впервые в жизни она испугалась того, что о ней подумают. Нет, не о ее политике, а о любви.