что мой телефон — лох), чтобы его жалеть, но он моя частичка. И всё же я отдала телефон Соне, мы обменялись симками, сестрёнка убежала секретничать с Лизкой, а мне в качестве презента досталась сестрёнкина раздолбайка, которую я на следующий же день отнесла в ремонт.
Отсутствие телефона весьма спасительно на меня повлияло, ведь молчащая сумка, молчащие карманы дарованных мне Соней джинс необыкновенно радовали. Единственное, хотелось связаться с Лесей, я даже пробовала через интернет, но попытки оказались безуспешными. Видимо, она ушла в загул и шифровалась от меня, как карающей силы. Не именно карающей, скорее, пристыжающей. Я могла наведаться к ней в новое место обитания, и даже была бы рада вновь встретиться с Мартином (ведь парень — нереальное эстетическое удовольствие), но мне хотелось держаться от этого места как можно дальше. Соседство нашей брачной квартиры с мэрией меня слегка пугало.
Отдав телефон в ремонт, я пошла в тату-салон, которыми кишмя кишел центр города. Выбрав первый попавшийся, называемый «Чёрная Лилия», я попала в атмосферу альтернативной реальности, где чрезмерно облитые тёмной краской и неформально одетые люди с рваными причёсками определяли контингент данного заведения. У стойки, призывно лопая пузыри арбузной жвачки, устало облокотившись на крышку стойки и покачивая головой под такты громких, разрывающих звуков мелодий, стояла чересчур бледная девушка с тонной макияжа на лице и в кожаном топе. На голове её было сооружено что-то типа вороньего гнезда, со впутанными в него разноцветными ленточками, которые очень прикольно колыхались, будто от лёгкого бриза. И тем не менее вид у неё был как у чокнутой Беллатрис, правой руки злого волшебника Волан-де-Морта, только глаза не такие безумные, но в целом некое сходство имелось.
Немного сжавшись изнутри, я прошла мимо покачивающегося военного ботинка сорок пятого размера, принадлежащего сидящему в кресле бугаю-неформалу с ирокезом на голове, окрашенным в розовый с вкраплениями белого цвета. Парень мне ободряюще улыбнулся, как казалось только ему, лично я чуть не грохнулась в обморок, когда он оскалил пасть, обнажив клыки, меня натурально бросило в дрожь, и я перескочила через его ногу со скоростью шквального порыва ветра, вместе с этим снеся папки с предлагаемым ассортиментом татуировок с журнального столика, выполненного в виде черепа со стеклянной крышкой сверху. Эти рисунки были повсюду: не только на столике, но и стены тоже были обклеены вариантами всевозможных осквернений тела.
— Ну, осторожнее, девочка, — рыкнул на меня розововолосый неформал с серьгой в ухе, носу и брови и принялся собирать следы моей разрухи.
Инстинкт самосохранения частенько меня подводит, нужно было развернуться и скакать прочь, но я вежливая, мне же больше всех надо. Я присела рядом с ним, помогая. Иначе моя совесть не дала бы покоя.
— Простите, — пискнула я.
— Да ладно, чего там, — поднял он на меня взгляд своих жёлтых глаз.
О, Боже мой, он тоже из числа этих, которые ведьмы, как Леди Га. Ведьмак!.. Вот я влипла. Обычно я очень много раз извиняюсь, чувствуя свою вину, но сейчас будто все слова высыпались из головы, и помнила я лишь о злом роке.
— Эй, красотка, а ты что тут забыла? — поинтересовался ведьмак у вросшей в плиточный пол меня.
— Я… — я честно пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но как-то не получалось.
— Эй, воды принеси, кажется у девчонки солнечный удар… — забеспокоился парень.
— Какой удар? Дебил ты. Она же не на солнце, — отозвалась «добрая» девушка с местного ресепшена. Голос её оказался весьма милым и вполне человеческим. Услышав её по телефону, я могла бы представить девушку своего возраста, возможно свою сокурсницу: типичную студентку, которая любит потрещать с подружками в столовке, прошвырнуться на перерыве по два круга вокруг универа, которая не ходит в туалет одна — только в сопровождении (кто-то же должен держать сумочку), и которая любит поумничать на паре перед преподавателем; но не эдакую любительницу «ночной» жизни.
— Наверное, это удар отсроченного действия, — попытавшись соорудить на лице умное выражение, произнёс неформал, но на его подругу не подействовало, и она покрутила пальцем у виска.
— Дебилоид ты. Ещё пойди диссертацию защити на новую неизученную тему.
— И защищу! — гордо выпятил он грудь колесом. — Санни, я профессором стану, — подмигнув ей, сказал он.
Санни? Они что, прикалываются? Назвать ведьму Солнечной очень смешно. Вот юмористы. Я подавилась смешком. Парень взглянул на меня сочувственно и решил, что неплохо было бы постучать по спине. Добрый спаситель заехал мне по позвоночнику со всей дури. Сразу захотелось жить и говорить.
— А, ты что творишь? Не надо меня убивать!
Парень изобразил на лице глубокую задумчивость, что сделало его похожим на врача, нашедшем у больного новые симптомы. Но если на физиономии врача хранилась некая интрига, то по лицу «дебилоида» сразу становилось ясно, что он выводов пока не знает.
— И кто тебя убивает? Зелёные человечки? — съязвила смелая девушка, которая ведьмака не боялась ни капли.
— Ну, если вы себя считаете зелёными человечками, прилетевшими с другой планеты… — неожиданно осмелела и я, равняясь на положительный пример.
— Скорее, из другого, параллельного мира, — подмигнула она мне, окончательно уверив в своей сверхъестественной натуре.
— Какого ещё параллельного мира? — не въехал её шибко умный друг.
— О! За что ты на мою голову, Манки? — воскликнула она и для наглядности схватилась за голову, транслируя нам свои розовые, под цвет шевелюре парня, ногти.
Манки?.. У них там в их параллельном мире совсем шизоиды живут. Да, он похож на обезьяну (большую, гориллоподобную), но давать такое имя человеку — издевательство! И в то же время обалденный прикол. Я снова начала давиться смешками.
Парочка инопланетян уставилась на меня во все глаза. Парень пытался по новой замахнуться, желая спасти меня «от икоты», а девушка в самый последний момент сумела повиснуть, спасая от неминуемой смерти, на его татуированных конечностях, напоминающих мне шеровские. У него тоже много всяких странных наколок на теле, не так много, как у Манки, но достаточно для того, чтобы записать его в уголовники.
— Идиот совсем? Себя по роже кулаком поколупай! — прикрикнула она на огорошенного парня, совсем не понимающего что к чему.
— Зачем? — выдал он гениальный вопрос.
Она отвечать не стала, но протянула мне руку, чтобы я не сидела на холодном полу. Мне было не холодно. Джинсы плотные, да и поверх майки я толстовку надела. На улице жара нещадная, но в одной маечке щеголять мне совсем некомфортно. Ко мне и так сегодня на остановке пристал один бомж, источающий крышесносный запах, от которого прохожие в обмороки хлопались. Он требовал, чтобы я ему свой