же напоить ещё коктейлями, которые «вырубили бы её нафиг».
Пока они активно решали, что делать, Соня подсела к узкоглазому иностранцу, студенту по обмену из Китая, который по-русски говорил очень смешно, потому что знал его не очень хорошо и говорил на ломаном с акцентом, но учил старательно. Соня приняла китайца за корейца, добродушно полагая, что это одно и то же и, вспомнив смотренный ею пару лет назад азиатский сериальчик, решила поприветствовать азиата известными ей словами, причём она не знала на каком они языке: корейском, китайском или японском, но мысленно ассоциировала парня с героями шестнадцатичасовой дорамы, которую её заставила смотреть Лиз. Причём все серии подряд. Без перерыва. Подобные сериалы Лиза очень любила и мечтала подсадить на них и Соню, но той хватило и одного, да настолько сильно, что любое узкоглазое лицо ассоциировалось у неё теперь лишь с этим сериалом.
— Хаджме! Аригато! — она сложила ладони и поклонилась, подражая главной героине.
Китаец немного опешил, но, впрочем, был привыкшим к «безумным русским», поэтому улыбнулся и ответил:
— Страствите! Страствите!
— Страстный ты, говоришь? — не поняла его Соня. — А по тебе не скажешь…
— А? — переспросил не разобравший её слов желтолицый.
Соня схватила за ножку его бокал, стукнула им по лбу опешившего китайца и проорала ему в ухо:
— Кампай! — тот её понял, огляделся, но чем ответить девушке не нашёл, а она тем временем продолжала: — Ну, давай, до дна, мой друг-цыплёнок!
— Мне нет пить, — обречённо пожал он плечами.
— Йэ! — имея в виду «да», кивнула она и бокал ему не вернула, но приставила его к губам ещё более огорошенного азиата и стала поить, приговаривая: — Пей, не лопни, телепузик. Йэ, йэ!
В голове тут же возник образ маленькой черноволосой девчонки, которая в течение всего сериала, кажется, только эту фразу и повторяла, что бесконечно выбешивало неуравновешенную Соньку, рождая в ней желание треснуть по телеку антикварной вазочкой, так мило пристроившейся на тумбочке.
— Лин Гу Сажё, — представился учтивый иностранец.
— Какие ещё гуси? И гуси тоже страстные? По-моему, ты извращенец…
— Вяс как савут? — спросил он, никак не унимаясь и поддерживая беседу.
— Васька пастух? А… Вязки зовут? Ты, типа… нарик?.. Опачки. Тебя надо в ментуру тогда… Только если я сдам тебя, то буду стукачом. А я не хочу быть стукачом… Слушай, хён ним или… оппа…. Блин, — она почесала лоб, раздумывая как правильнее обратиться, ведь в сериале девушка была то парнем, то девушкой, поэтому всегда обращалась по-разному, и Соня уже не помнит к кому как, — короче, аньён! — она вдруг вспомнила слова приветствия и выставила вперёд ладошку в жесте «Хайль, Гитлер!»
Китаец тоже выставил ладошку. Даже две, решив, что Соня собралась играть с ним в ладошки. Он хлопнул ими и выставил вперёд, ожидая ответного действия от неё.
— Ладёсски! Фесело! — прокомментировал он.
Сонечке тоже показалось весёлой игра в «Ладушки», и она даже размахнулась, чтобы тоже хлопнуть, но в этот момент её руки были перехвачены подоспевшими Оливером и Лизой, которые решили, что в опьяневшей девушке проснулся боец «Мортал Комбат», скрещённый с нацистскими скинхедами, и поэтому она пытается побить невинного азиата.
Китаец пролопотал что-то на своём родном, поклонился и убежал от барной стойки, где до этого парковался. Он очень тонко прочувствовал, что рядом с Соней быть опасно.
— Милая моя девочка, успокойся! Это я, давай попробуем досчитать до десяти и спустить пар… — запричитал чрезмерно заботливым голосом Олли.
— Зачем? — очень спокойно, пытаясь собрать глаза в кучку, спросила Соня.
— Чтобы… Я думал, ты хочешь… — «его ударить» потонуло топориком на дно, вместо этого он решил сменить тему: — Давай я отвезу тебя домой, принцесса!
— На коне?
— На каком коне?
Они с Лизой решили избрать другой путь, а именно: притвориться, что ни о каком коне и речи не велось.
— На твоём коне.
— Но у меня нет коня.
— Как это?
— Никогда не было.
— Был.
— Не был.
— Вулкан же был.
— Нет, ты что-то путаешь.
— Как так?
— Не знаю, но коня у меня нет.
— Нет, говоришь?.. Значит, надо купить!
— А зачем мне конь?
— Ты же принц!
— Я не принц.
— А я принцесса?
— Принцесса.
— Значит тебе надо стать принцем. Вот купишь белого коня и сразу принцем станешь.
— Но я не хочу быть принцем…
— Но ты же выглядишь как принц. Красивый… Лапочка… — её руки потянулись к его лицу и мягко провели по гладко выбритой щеке. — Нежный…
— Спасибо.
— Тебе нужен конь и ты будешь принц.
— Думаешь?
— Да! Милаха, тебе нужен принц… то есть конь.
— Хорошо, давай завтра купим мне коня.
— Завтра? Надо сегодня. Сейчас!
— Но ночью коней не продают…
— Точно… Придётся ждать до завтра… — Соня расстроилась, но через секунду её лицо озарилось: — А давай поедем на Ипподром, и будем ждать там утра, чтобы первыми коняшку купить…
— Ты считаешь это хорошей идеей?
Сонька счастливо закивала.
Но том они и распрощались с Лизой, которая в начале вечера имела некоторые виды на Оливера, но после того, как имела честь созерцать кидаемые им на Сонечку взгляды, после того, как поговорила с ним, после того, как услышала, как он со своей принцесской разговаривает, она поняла, что этот парень попал. И решила дальше им не мешать.
Олли, вызвав новое такси, отправился вместе с Соней на дежурство к Ипподрому.
Салон заливала приятная мелодия ночного радио, немного ухабистая дорога не давала разогнаться как следует, поэтому машина «плыла» по ночному городу, укачивая захмелевшую девушку. Постепенно её глаза закрылись.
Первой мыслью было отвезти её домой. Но он прекрасно знал, что её родители, если увидят, в каком виде Оливер привёл домой девушку, убьют его совместно, а труп закопают на детской площадке, припорошив песочком. Судьбы несчастного неопознанного трупа ему не хотелось, но и везти девушку к себе домой представлялось невозможным. Если дядя всё воспримет, как творящееся в порядке вещей, то тётя Фрося придушит их обоих. Или заморозит взглядом. Снова встреча с патологоанатомами. Снова не вариант. Можно снять номер в отеле, но опять-таки, с утра его укокошат. Ведь Соня девушка буйная, а её реакцию на совместную ночёвку в одном номере сложно предугадать. Оставлось одно, созвониться с Лизой и попросить её доставить тельце его подруги домой. Такую милаху родители точно не поколотят.
34
Фатум или злой рок? Я мысленно положила оба понятия на ладони и попыталась прикинуть, какое всё же перевешивает? Но они оба чересчур подозрительно висли на одной высоте, а белая стрелка, находящаяся посередине имитируемых весов,