Читать интересную книгу Теологический энцеклопедический словарь - Уолтер Элвелл

Цвингли. Среди евангеликов главным оппонентом Лютера стал Ульрих Цвингли, чья реформаторская деятельность в Швейцарии началась так же рано, как и лютеровская в Германии. Будучи, подобно Лютеру, в оппозиции к Риму, Цвингли находился под глубоким влиянием гуманизма, с его отвращением к средневековому менталитету и преклонением перед разумом. Лютер же ощущал привязанность к церковной традиции, был консервативен по природе, обладал глубоким мистическим чувством и с подозрением относился к свободному умствованию. "Один по своим склонностям и воспитанию был схоластом, любившим святых и таинства Церкви, другой был гуманистом, восхищавшимся античными мыслителями и их опорой на разум. Лютера так и не покинуло ощущение, что он принадлежит к монашеству; Цвингли же изучал Новый Завет, радостно ощущая его здравомыслие, сочетание чистоты и практичности его идеалов, величие его духа. Цвингли считал, что должен создать религию, соответствующую ее исходному образцу, свободному от человеческих преданий и суеверий. Именно этим объясняется такая терпимость Цвингли к Лютеру и такая нетерпимость Лютера к Цвингли. Различия в их характерах были непреодолимы" (Н.М. Fairbairn, The Cambridge Modem History, II, 345-346).

Основные различия в теологических воззрениях Лютера и Цвингли заключались в следующем: (1)Лютер не мог представить к.-л. иное, не физическое, присутствие Христа в Вечере; (2)для мысли Цвингли характерен заметный дуализм, к-рый проявился в его учениях о внутреннем и внешнем Слове Божьем, видимой и невидимой Церкви, средствах благодати, имеющих как внешнюю форму, так и внутреннюю (данную посредством Св. Духа). По Цвингли, никакой физический элемент не может оказать воздействия на душу; оказывает его только Бог своей всевластной благодатью. Поэтому, полагал он, не следует отождествлять знак с тем, что он отображае,т; однако посредством знака можно вырваться за пределы чувственного мира в символически отображенную духовную реальность. Лютер же утверждал, что Бог приходит к нам именно в чувственно распознаваемых физических реалиях.

Цвингли толковал слова Иисуса "сие есть Тело Мое" в соответствии с Ин 6 (где Иисус говорит о вкушении Его тела и крови), опираясь гл. обр. на ст. 63: "Дух животворит; плоть не пользует ни мало..." Отсюда он заключил, что несостоятельна не только концепция пресуществления, но и лютеровская концепция сопресуществления, согласно крой Христос неким образом присутствует телесно в самих дарах, наряду с дарами и под видом даров. Учение о физическом вкушении Христа, по мнению Цвингли, абсурдно и противоречит здравому смыслу, а Бог не просит нас верить в то, что противоречит чувственному опыту. Для Цвингли слово "есть" в формуле, учреждающей Вечерю, значит "означает", "представляет", инужно истолковывать его фигурально, как и другие "Я есмь" в Библии. Вознесение Христа 03-начает, что Он перенес свое тело с земли на небеса.

Слабое место у Цвингли - его неспособность увидеть реальное присутствие Христа в Вечере. Чтобы создать верное учение, Цвингли должен был проникнуться лютеровской верой в реальность единения с Христом и принятия Христа. Такой верой обладал Кальвин.

Кальвин. Взгляды Кальвина на Вечерю Господню могут показаться как нечто среднее между лютеровской и цвинглианской позициями. Однако на самом деле Кальвин придерживался независимых взглядов. Отвергая и цвинглианский "мемориализм", и лютеровскую "чудовищную идею повсеместности" ("Наставления...", 4.17.30), он утверждал, что во время Вечери мы действительно принимаем тело и кровь Христовы, только духовным образом. Таинства - реальные средства благодати, тот канал, через к-рый Бог устанавливает с нами отношения. Вместе с Цвингли, Кальвин полагал, что после воскресения Христос сохранил свое физическое тело, крое находится на небесах. Ничто не должно отниматься от Его " небесной славы, как бывает, когда Его [Христа] раздают под видом преходящих даров этого мира или привязывают к чемуто земному... Ничто из того, что не соответствует Его человеческой природе, не нужно приписывать Его телу, как бывает, когда говорят, что оно бесконечно или присутствует в нескольких местах сразу" ("Наставления...", 4.12.19). Вместе с Лютером, Кальвин верил, что причастные дары - знаки истинного присутствия Христа; он отвергал идею Цвингли о дарах, означающих нечто отсутствующее.

Учение о реальном присутствии Христа в Вечере Господней стало главной темой евхаристических споров. Очевидно, Лютер и Кальвин достигли здесь большего согласия, чем Кальвин и Цвингли. По мнению Цвингли, Христос присутствует в Вечере посредством "созерцательной веры", а не "субстанционально и реально ". Для Лютера же и Кальвина таинство состоит именно в единении с присутствующим Христом, Который дает в пищу верующим свои тело и кровь. Не согласны они лишь в том, в какой форме существует и раздается верующим тело Христово.

Отвечая на этот вопрос, Кальвин отверг евтихианское учение о поглощении человеческой природы Христа Его божественной природой (такую мысль высказывали нек-рые его оппонентылю-теране) и выступил против малейших уступок в концепции о полном телесном пребывании плоти Христовой на небесах. Христос, по Кальвину, телесно пребывает на небесах, но Св. Дух преодолевает дистанцию между земным и небесным и животворит верующих плотью Христовой. Т.о., на Вечере происходит подлинное единение с Христом, Который дает нам в пищу свои тело и кровь: "Применительно к способу осуществления, следует держаться мнения, что вовсе необязательно плоть субстанционально должна спуститься с небес, чтобы напитать нас; достаточно силы Св. Духа, чтобы разрушить всякие препятствия и преодолеть любое пространство. В то же время мы не отрицаем, что такой способ осуществления неподвластен человеческому разуму, ибо естественным образом плоть не может быть жизнью души, не может воздействовать на нас с небес. Не поддается разуму единение, в результате которого мы становимся плоть от плоти и кость от кости Христовых, - то, что ап. Павел назвал "великой тайной" (Еф 5:30). Тем самым в Вечере мы признаем чудо, которое превосходит нашу ограниченную природу и меру наших чувств, и в то же время жизнь Христа едина для нас, и плоть Его дана нам в пищу. Но следует покончить со всеми выдумками, несообразными с вышеприведенным разъяснением, - такими, как вездесущность тела, ск-рытое пребывание под символом хлеба и субстанциональное присутствие на земле" (Трактаты, II, 577).

Кальвин полагал, что субстанция тела Христова заключена в Его силе. Само по себе тело имеет небольшую ценность, ибо "произошло от праха земного и претерпело смерть" ("Наставления...", 4.17.24). Однако Св. Дух, давший Христу тело, сообщает нам силу тела Христова, чтобы в причастии мы могли всецело принять Христа. Разногласия с Лютером у Кальвина в данном случае не слишком велики: Лютер полагал, что " правая рука Бога ", по крую пребывает вознесшийся Христос, означает вездесущую силу Божью. Подлинные же разногласия между Лютером и Кальвином касаются нынешнего существования тела Христова. Кальвин считал, что оно пребывает в определенном месте, на небесах, а Лютер утверждал всеприсутствие тела Христова, как и Его божественной природы. Однако оба они были едины в мнении, что во всем этом есть великая тайна, крую можно принять, но невозможно понять. " Если бы ктото спросил меня ,каким образом это [раздаяние всецелого Христа] происходит, я не постыжусь признаться, что сие есть тайна слишком непомерная и для моего уразумения, и для словесного описания... Я скорее переживаю, чем понимаю" ("Наставления...", 4.17.22).

Заключение. Каждая из точек зрения, представленных выше, стремится отразить истинное понимание св. Вечери, крую Господь дал своей Церкви, и каждая из них содержит элементы истины, но наиболее широкое признание получила позиция Кальвина. Более того, эта позиция близка позиции современных теологов и католической, и лютеранской традиций. Кальвин рассматривает Вечерю Господню как установленную Христом; на ней преломляется хлеб и раздается вино в благодарную память об искупительной жертве Христа. Через принятие хлеба и вина и сакраментальное освящение Св. Духом совершается причастие (т.е. раздаяние) тела и крови Христовых, предвосхищающее будущее окончательное спасение.

М.Е. osterhaven (пер. Ю.Т.) Библиография: "The Canons and Decrees of the Council of Trent", in Creeds of Christendom, II, ed. P. Schaff; J. Peiikan and H.T. Lehmann, eds., Lu-ther's Works, 56vols.;J. CaWmJnstitutesoftheChns-tian Religion, ed. J.T. McNeill, and Tracts Relating to the Reformation, tr. H. Beveridge,3vols.;G.W. Bro-miley, ed., Zwingli and Bullinger; К. McDonnell, John Calvin, the Church, and the Eucharist; D. Bridge and D. Phypers, Communion: The Meal That Unites?

См. также: Вечеря Господня.

Вечеря любви

см.: Агапа (Вечеря любви).

Вечная безопасность , Безусловное спасение верующего