Так заложен был монастырь: построена была деревянная церковь и близ нее келья. Через год близ камня, на котором продолжал стоять чудотворец, рыбаки ловили рыбу и, потрудившись целую ночь, ничего не поймали. "Дети! — сказал им преподобный — вот вам гривна серебра: закиньте сеть, а что найдете, — то в дом Пресвятыя Богородицы". Рыболовы послушались и вытянули множество рыб, да деревянную бочку, окованную железными обручами. "Благословляю вам — сказал Антоний — всю рыбу, а дому Пресвятой Богородицы бочка".
Но рыболовы хотели взять бочку себе и преподобный отправился с ними к судье. Выиграть спор было не трудно; Антоний знал, что в бочке, и сказал судье прежде, чем ее разбили. Слова его оправдались; было ясно, что бочка ему принадлежит. Сокровища, находившиеся в бочке, были употреблены на устройство монастыря и на покупку земли около него, а сосуды и иконы, взятые оттуда, пошли на церковную утварь и на украшения. По смерти Никиты преподобный Антоний шестнадцать лет до своей кончины был игуменом созданной им обители. Во всю жизнь он, кроме Никиты, никому не говорил о чудесном способе своего прибытия в Новгород и сообщил уже пред смертью священно-иноку своего монастыря, Андрею, которому и приписывают составление жития, написанного будто бы по повелению Нифонта. Камень, на котором святой приплыл из Рима, тростниковая ветвь, которую он держал в руках, остались в монастыре до сих пор памятниками чуда, приводящего в умиление верующих. Сосуды Иван Васильевич взял в Москву; удержалось в монастыре только паникадило, несколько икон и колокол, висящий пред камнем, на котором приплыл Антоний.
За этими монастырями появляется ряд монастырей, но основание многих из них представляется нам так же темным, как и история Юрьевского; в летописи упоминается под многими годами о построении каменных церквей в монастырях, но когда начали существовать эти монастыри, — неизвестно. В первой половине XII века существовали монастыри: женские — Воскресенский близ озера Мячина [150], Варварин в Людином конце[151] и Зверин за Неревским концом в урочище Зверинцах [152]; тогда уже существовал Пантелеймонов монастырь за городом на южной стороне в поле близ озера Мячина на урочище Горках. Этот монастырь наделен был изменениями от князя Изяслава Мстис-лавича. Князь этот носил христианское имя Пантелеймона и, может быть, он-то и построил самый монастырь [153]. Владыка Аркадий построил также на левой стороне в поле, в трех верстах от Новгорода, монастырь, который до последних дней своего существования носил его имя: Аркаж [154]; каменная церковь (собор св. Михаила) построена в 1395 году. К тому же периоду летопись относит начало Благовещенского монастыря близ озеpa Мячина. О нем рассказывается, что его строили два брата, Илья и Гаврило, которые были потом архиепископами Новгорода. У них недостало состояния докончить начатую постройку. Но во сне явилась им Богородица и ободрила их. После обедни, у ворот монастыря, увидели они коня с двумя висевшими на нем чемоданами; в чемоданах были деньги. Конь внезапно исчез, а деньги остались в их руках, и на них-то был достроен монастырь. Но летопись относит к 1170 году его построение, когда Иоанн был уже архиепископом.
Во второй половине XII века упоминаются монастыри: в Не-ревском конце Белониколаевский или Николы белого, за валом, основанный архиепископом Иоанном в 1165 году, устроившим в нем общинное житие [155]; женский Иоанна Предтечи, именуемый Росткин, также в Неревском конце [156]; св. Духа, там же за валом[157]; женский Евфимиев в Плотницком конце [158]; Михалицкий на урочище Молоткове, основанный вследствие такого легендарного события. Один благочестивый муж, прослушав обедню, получил от священника просфору; по окончании богослужения, он зашел в гости и там упился. Когда он возвращался во-свояси, рознял его хмель и сон — говорит летописец — и он упал на пустыре. Тогда бес, думая поругаться над ним, послал на него собак: они покушались вытащить у спящего просфору из кармана; но как только хотели дотронуться, от просфоры, завязанной в узел, всякий раз исходил огонь, не допустивший собачьему рылу прикоснуться к такой святыне. Люди, увидя собак около лежащего человека, отогнали их и разбудили спящего. Проснувшись, благочестивый муж рассказал о бывшем знамении, и для увековечения такого чуда положили создать монастырь на том самом месте, где оно совершилось. Жена князя Ярослава Владимировича построила там каменную церковь в 1199 году; монастырь был женский[159].
За городом, в этот период времени, упоминаются монастыри: Кириллов, на правой стороне Волхова, на юго-востоке от города в четырех верстах, на острове Нелезине, образуемом двумя протоками, с одной стороны — к Новгороду — Левошнею, а с другой — Волховцем; в нем основана двумя братенниками каменная церковь с 1196 г.[160]; Петропавловский девичий [161] — на Синячей Горке, в двух с половиной верстах от Новгорода. В этом монастыре во второй половине XV века была игуменьею какая-то Харитина, на гробе которой сохранилась очень странная надпись, указывающая, что она была чехиня, дочь королей литовских. На левой стороне, к юно-западу— Спасо-Нередицкий, построенный в 1198 году, князем Ярославом Владимировичем на правой стороне Волхова близ Городища [162]. Монастырь давно не существует, но каменная церковь сохранилась с фресками в свежем виде, как драгоценный памятник старинного искусства и вкуса. Быть может, существовал уже в то время монастырь на Лисичьей Горке, потому что в нем, по преданию, погребены были родители Варлаама; он находился в трех верстах от Хутыня, на севере от Новгорода. Каменная церковь в нем поставлена в 1393 году, а может быть, до основания каменной церкви была там одна деревянная церковь, без монастыря.
Ни один монастырь не имел такой громкой славы и значения, как Хутынский, на севере от Новгорода, в десяти верстах, на правой стороне Волхова. Его основателем был богатый новгородец, по имени Алексей Михайлович. В тот век ходили из города в город паломники и странники; они заходили в дома, где их принимали с благоговением; там толковали они о предметах религиозных, наставляли на путь спасения и побуждали к монашеству и аскетическому житию тех, в ком была природная или заранее развитая наклонность. Такие странники зашли в дом родителей Алексия; отрок Алексий был одарен пылким воображением, поэтическим чувством; один из таких странников, Порфирий, своими восторженными рассказами настроил его к созерцательной жизни. Думая угодить Богу воздержанием, постом и угнетением плотских пожеланий, Алексий начал воздерживаться от сладких яств, предпочитая грубую и скудную пищу; родители, несмотря на беспрестанные проповеди о посте и скудоядении, не теряли старых славянских обычаев язычества — выказывать любовь свою тем, чтоб накормить как можно лучше любимый предмет,— печалились, боялись, чтоб юноша не заболел; но Алексий более и более входил в религиозное созерцание и наконец оставил дом и ушел в монастырь. Там он принял имя Вдрлаама. По одному преданию, первое его монашеское пристанище было в Антониевом, по другому— в Лисьегорском монастыре. Макарий, автор "Описания церковных новгородских древностей", справедливо думает, что он посвящен в последнем,
потому что там погребены были его родители, и там была издавна церковь св. Варлаама. Но, по обычаю многих аскетов, Варлаам не удовольствовался монастырскою жизнью, хотел подвергнуть себя большим лишениям и трудам и ушел в пустынное, дикое место над Волховом. Место это, по преданию, было страшное: там гнездилась нечистая сила и пугала мимо ходящих привидениями, так что его называли Худынь, т.е. худое место. Варлаам там поселился, чтоб выдержать искушения от врагов. Несколько лет в уединении, в тесной келье, сражался он с бесами: над ним выкидывали всевозможнейшие проказы, являлись перед ним в образе чудовищ, зверей... все вытерпел Варлаам при помощи молитвы и крестной силы. Такая борьба с мечтательными видениями сходилась с древними народными поверьями о добывании сокровищ, которые может достать только смельчак, способный выдержать различные проказы враждебной силы. Так и Варлаам победил терпением бесов, недопускавших его приоб-ресть величайшее сокровище — духовное блаженство. Бесы увидели, что ничего с ним не сделают, ничем не отвлекут его от богомыслия; энергия у них упала. Победитель заклял их в соседнем болоте; и с тех пор холм, на котором жил св. муж, изменил свое зловещее название: его стали звать Хутынь, а не Худынь; но болото, где затоплены были бесы, заклятые Варла-амом, до позднейшего времени называлось видень , потому что побежденные чудотворцем водяные бесы продолжали отсюда пугать мечтательными привидениями людей, в бессильной злобе против тех, которые отражали их козни крестным знамением[163].