Читать интересную книгу Голливудские жены - Коллинз Джеки

Дека жара донимала. Он обрезал рукава у черной рабочей блузы, которую носил, и отхватил по колени джинсы. С остриженной наголо головой, черными плотно облегающими очками от солнца, в сапогах и в обкромсанной одежде выглядел он чудно.

Но в Калифорнии все сходит, и, когда он бродил по Голливудскому бульвару, разговаривая сам с собой, никому до него не было дела.

В голове у него кишели змеи. Они его всего облепили. Были на шее, руках, ногах, туловище, даже во рту. Он сплюнул на тротуар и смотрел, как уползают гады.

На обшарпанной двери — объявление: делают татуировки, и он зашел. Каких-нибудь полчаса — и МАТЬ навсегда вошла в его жизнь.

Он был готов.

Вернулся к своему дряхлому коричневому фургону, что стоял в переулке, и в путь — вершить то, что нужно.

Когда в дверь позвонили, Сейди побежала открывать. Она даже не потрудилась спросить, кто там, так как знала, что должен быть Росс, а в этот раз она хочет его насовсем.

Радуясь заранее, Сейди распахнула настежь массивную дубовую дверь.

— Здорово, мать, — произнес зловещий субъект в черном. — Вот я и дома.

Глава 71

Сейди Ласаль было двадцать, когда в пятидесятых годах она впервые приехала в Голливуд из Чикаго.

Кажется, более неподходящего места на земном шаре для девушки с внешностью Сейди выбрать было невозможно. Как правило, красавицы устремлялись сюда, в город грез, отовсюду — красотки с длинными волосами, гибкие, с розовыми щечками. Сейди была толстой коротышкой, ужасно темной, с обилием жестких курчавых волос, которые росли у нее не только на голове, но везде.

К счастью, у нее не было желания стать актрисой. Она всего лишь хотела удрать от матери, которая ее подавляла, и начать самостоятельную жизнь. Тогда ей казалось, что обосноваться в Голливуде — мысль прекрасная.

Она прибыла в понедельник утром автобусом компании «Грейхаунд», а во второй половине вторника у нее уже была квартира и работа. Два года проработав в Чикаго секретаршей, она обзавелась отличными характеристиками. «Голдман, Форест и Мид», адвокатская контора в Беверли-Хиллз, взяла ее тут же. Она начала рядовой машинисткой, но вскоре продвинулась в личные секретарши Джереми Мида. Это был высокий грубоватый мужчина, женатый, с загаром от гольфа, крепкий здоровьем от тенниса, с маленькими карими глазками, орлиным носом и залысинами в каштановых волосах. Сейди не потребовалось много времени, чтобы стать для него незаменимой.

На работе все было прекрасно. В личной жизни — нет. Мужчины обращали на нее внимание только тогда, когда разглядывали ее неимоверно большую грудь, и на минуту их глаза загорались интересом. Если везло и ее приглашали на свидание, повторялась одна и та же история. Ужин наспех в каком-нибудь ресторане на отшибе, а потом на нее набрасывались. Когда это случилось в третий раз, она решила, что ужин не стоит потасовок, и, отказавшись от свиданий, стала ходить в кино и читать. Куда более увлекательные занятия.

У нее появилась страсть к книгам о Голливуде и кинобизнесе, и она накапливала всю информацию, какую могла, чтобы использовать в будущем. Ей хотелось заняться со временем чем-нибудь связанным с кино, хотя ясного представления, чем именно, она не имела. Пока ждала, когда оно появится, много работала и впитывала все сведения, которые к ней поступали. У Джереми Мида была интересная клиентура, в том числе продюсеры, режиссеры и несколько известных актеров. Она изучала их контракты, узнавала о комиссионных, о разнице между доходами и прибылью, о хитростях составления счетов. Научилась она также тщательно проверять то, что пишется в контрактах самым мелким шрифтом, и в нескольких случаях указала мистеру Миду на то, что сам он просмотрел.

Он был так доволен, что пригласил ее на ленч, а поскольку это работа, она согласилась.

Три бокала вина оказались выше ее возможностей. Мотель в Брентвуде — определенно не офис сослуживца, куда, по его словам, им надо было заехать. Он к ней полез. Естественно. Избыточный бюст — вот из-за чего каждый раз это случалось.

Некоторые вольности она ему позволила. В конце концов, всю жизнь сидеть девственницей.

Десять минут он честь по чести отдавал должное ее груди, потом без дальнейших рассусоливаний попытался на нее залезть.

Она посмотрела на его крошечные глазки, нос крючком, каштановые волосы с залысинами и решила, что ее девственность — товар слишком драгоценный, чтобы от него отказываться в пользу такого типа, как Джереми Мид. В придачу ко всему — женатого.

Она его отпихнула. Дело непростое, ибо к тому времени он уже распалился.

Он принялся горячо жаловаться, но каким-то образом его член зарылся меж ее гигантских грудей, и внезапный оргазм оставил его довольным и красномордым. Он рухнул со вздохами счастья, а она заперлась в ванной и разревелась.

В гробовом молчании они возвратились в офис. Страсть улетучилась, на смену пришли натянутые деловые отношения.

Два дня спустя в аптеке «Шваб» она увидела Росса Конти.

И твердо решила: если кто и лишит ее невинности, то человеком этим будет светловолосый загорелый Адонис с глазами, как синие сапфиры, и улыбкой, от которой тает сердце любой девушки.

Она сама не знала, как у нее получилось, но она как-то внушила ему мысль подойти, и вскоре они уже потягивали кофе и болтали. Кроме того, что был потрясающе красив, он держался так непринужденно и с таким обаянием, что был просто неотразим. Он пригласил ее на ужин (платила она, но это неважно), и, когда сделал неизбежный пасс, она собрала всю свою волю и дала ему от ворот поворот. Она хотела Росса Конти, но хотела больше, чем на одну короткую ночь.

Они стали друзьями.

Она ему стряпала, выслушивала его жалобы на неурядицы, стирала для него.

Он доверял ей, советовался с ней, обсуждал своих подружек, которых менял одну за другой. Она ждала, когда придет ее время, продолжая работать на Джереми Мида, который еще два раза приглашал ее на ленч, и оба раза она отказывала.

Как-то она повстречала бухгалтера с грустным взглядом по имени Бернард Лефткович и, пока Росс загуливал, не пропуская в городе и окрестностях ни одной юбки, стала ходить к нему на свидания.

Поскольку Росс имел обыкновение ей обо всем докладывать, она знала предостаточно об его очередной пассии — замужней дамочке, которая благоухала духами «Арпеж» (и, надо думать, носила белье от «Фредрика из Голливуда»). Муж дамочки был музыкантом, который часто уезжал, и как-то вечером, когда он был в Сан-Диего, а Росс проводил время с его женой, Сейди решила действовать. Ей было легко узнать, где выступает муж дамочки, и, позвонив ему, но себя не назвав, открыть ему глаза.

Сцена была подготовлена. Теперь надо было только сидеть и ждать.

Бернард Лефткович был у нее дома и ужинал при свечах, когда в квартиру влетел разъяренный Росс. Вел он себя безобразно, ныл, что его чуть не застукали, без умолку говорил только о себе, волком, как Сейди и надеялась, смотрел на Берни. Пересидел несчастного мистера Лефтковича и тогда в порыве собственничества потребовал награды.

О да, конечно, Росс Конти стоил того, чтобы его ждать. Их любовь была всем, о чем она когда-либо мечтала. Она благодарно распростилась со своей невинностью.

Так началось самое замечательное время в ее жизни. Она любила его. Для него готова была сделать все. И делала.

Любовь у них была односторонней, но это устраивало и его, и ее.

— Я сделаю из тебя звезду, — сказала она Россу, когда он потерял надежду, что его карьера вообще когда-нибудь начнется. — Я буду твоим агентом.

Он засмеялся, но она говорила серьезно и более того — знала, что способна на это. Вдруг все, ради чего она работала, обрело смысл. Она ушла из конторы, одолжила денег и своей блестящей кампанией с рекламными щитами запустила Росса на орбиту.

А потом уже было легко.

Безмятежные были денечки. Нью-Йорк. Шоу Карсона. Триумфальное возвращение в Лос-Анджелес. Предложения сыпались градом.