Читать интересную книгу Простые смертные - Дэвид Митчелл

…и вдруг я почувствовал, что остался один. И я был жив, черт побери! По крайней мере, до определенной степени жив.

Ну же, открой глаза! Давай, не бойся, открой!

Та же самая старая комната. Все то же самое, но не совсем: Чизмен исчез.

Я прямо-таки видел, как он спускается по лестнице нашего факультета следом за Иниго Уайлдерхоффом. Проходит вестибюль и высокие стеклянные двери, спускается с крыльца и идет по дорожке, покидая пределы моей истории… Кутается в куртку, поскольку снежный вечер уже крадется меж деревьями, точно партизан-вьетконговец. Я зачем-то стал внимательно рассматривать собственную ладонь, восхищаясь механической работой ее мускулов… Возьми кружку. Крепко ее сожми. Пусть она до боли обожжет тебе руку. Теперь подними ее, поднеси к губам и сделай глоток чая. Чай с горных долин Даржилинга… Травянистый, солнечный вкус чайных листьев. Танин так и расцветал у меня на языке. Я восхищался крошечной копией Розеттского камня[225] у себя на столе; серо-розовой красотой собственного ногтя на большом пальце; тем, как легкие с наслаждением пьют кислород… Теперь встряхни эту коробочку, и оттуда вывалится несколько фруктовых «тик-таков»; кинь их в рот. Я прекрасно понимал, что это синтетика, сплошная химия, но в данный момент вкус это дряни воспринимался мной почти как звучание оды Китса «К осени»[226]. Ничто не делает повседневную жизнь столь прекрасной, как ощущение того, что тебя в конце концов решили не убивать. Хорошо. Теперь собери барахло, которое ты случайно сбросил на пол: стаканчик для ручек, пластмассовую ложку, закладку, коллекцию фигурок, собранных из «Лего». Мы с Джуно и Анаис время от времени посылали друг другу такие шутливые подарки. У меня собралось уже пять фигурок: космонавт, хирург, Санта-Клаус, Минотавр… черт, кого же я забыл? Я стоял на коленях, пытаясь отыскать пятую фигурку в путанице электропроводов, когда раздался сигнал моей электронной почты.

Черт побери… я же должен был связаться с Холли по скайпу…

* * *

Из динамиков донесся сильный чистый голос Аоифе:

– Криспин?

– Привет, Аоифе. Я хорошо тебя слышу, но почему-то не вижу.

– Ты должен нажать на маленькую зеленую иконку с надписью «Cyberauthor».

Ну, никак я не научусь правильно обращаться с современной техникой! Наконец Аоифе появилась на экране; она была у них на кухне в Рае.

– Привет. Рада тебя видеть. Как дела в Блитвуде?

– Я тоже страшно рад тебя видеть. Здесь все понемногу затихает на рождественские каникулы. – Мне было немного страшно задавать главный вопрос, но я все же задал его: – А как там сегодня наша больная?

– Не очень, если честно. Ей становится все трудней удержать в себе пищу, и спит она неважно. И голова у нее очень болит. Сейчас, правда, доктор ее усыпил… – Аоифе поморщилась. – Извини, я как-то не сумела подобрать нужное слово. В общем, примерно час назад она уснула. Она просила перед тобой извиниться, но сегодня она была не в состоянии… – Кто-то за пределами экрана что-то сказал ей, и она нахмурилась, кивнула и что-то пробормотала в ответ, но я не разобрал, что именно. – Послушай, Криспин, доктор Фенби хочет сказать мне пару слов, так что я передаю тебя тете Шэрон, если не возражаешь.

– Конечно, Аоифе, конечно, ступай! До скорого.

– Тогда чао.

Аоифе встала и исчезла с экрана, оставив после себя пляшущие пиксели; затем с другой стороны подошла сестра Холли, Шэрон. Она была более крепкой и, пожалуй, более земной, чем Холли, – в общем, по сравнению с Холли она была все равно что Джейн Остин по сравнению с Эмили Бронте, хотя вслух я сестрам никогда об этом сравнении не говорил. Но сегодня даже Шэрон выглядела совершенно пришибленной, но тем не менее бодро спросила:

– Привет, путешествующий по свету, как дела?

Ведь это Холли тяжело больна, Холли в критическом состоянии, а они всё продолжают спрашивать, как дела у меня!

– Хм… привет, Шэрон. У меня все отлично. Снег идет, и… – И Ричард Чизмен только что заходил и хотел меня прикончить за то, что я засадил его сперва в колумбийскую, а потом и в британскую тюрьму, и он там гнил четыре с половиной года, но, к счастью, почему-то передумал меня убивать. – Кто этот новый доктор Фенби, о котором только что упомянула Аоифе? Еще один консультант?

– Это не он, а она. Она из Канады. Училась вместе с Томом, нашим врачом общей практики. Она психиатр.

– Вот как? А почему твоей сестре понадобился психиатр?

– Видишь ли… доктор Фенби много лет занималась паллиативной медицинской помощью онкобольным, и Том решил, что Хол, возможно, станет немного лучше от того нового средства, с которым доктор Фенби – ее, кстати, зовут Айрис – уже давно и успешно экспериментирует в Торонто. Я все прекрасно понимала, когда она час назад объясняла мне принцип действия этого лекарства, но, боюсь, сама я толком повторить это не сумею, так что лучше и не пытаться. Том о ней очень высокого мнения, вот мы и подумали… – Шэрон во весь рот зевнула. – Извини, не очень-то вежливо с моей стороны, но все мы тут немного устали. О чем это я говорила? Да, об Айрис Фенби. О ней и ее средстве.

– Спасибо, что сообщила мне все это. Выглядишь ты совершенно измученной.

Шэрон улыбнулась.

– А ты выглядишь больным и бледным, как задница землекопа.

– В таком случае прибавь цвета изображению в твоем лэптопе. Например, придай моей коже приятный бронзовый оттенок загара. Послушай, Шэрон, Холли не… В понедельник не будет слишком…

Глава дома Сайксов выразительно посмотрела на меня поверх очков, довольно-таки сильных, надо сказать.

– Оставьте ваш траурный костюм в Нью-Йорке, мистер Херши.

– Может, мне что-нибудь привезти?

– Только себя самого. Оставь весь разрешенный по билету вес для Кармен и Габриеля. В данный момент Холли явно не требуются ни спиртное, ни шмотки.

– А она знает, что ее книга «Дикие цветы» снова заняла первое место по продажам?

– Да. Она сегодня утром получила мейл от своего агента. И даже сказала, что надо бы ей почаще умирать, раз это вызвало такой ажиотажный спрос на ее книги.

– Скажи ей, чтоб она, черт побери, не говорила таких мерзких вещей. Ладно, пока. Увидимся в понедельник.

– Благополучно тебе долететь, Криспин. И благослови тебя Господь.

– Когда она проснется, скажи ей, что я… Нет, просто скажи ей, что она самая лучшая!

Шэрон смотрела на меня под каким-то странным углом – таковы уж особенности скайпа – потом сказала: «Непременно», словно успокаивая перепуганного ребенка, и экран померк.

Теперь на писателя Херши смотрел только его собственный призрак.

* * *

Мой рабочий день обычно продолжается до половины пятого, и я почти все это время занят, поскольку поток студентов не иссякает с самого утра, но сегодня, словно благодаря некоему тихому апокалипсису, долина реки Гудзон совершенно обезлюдела, вот только никто не потрудился заранее предупредить меня об этом. Я проверил электронную почту, но там было всего два новых сообщения: какое-то рекламное объявление из антивирусной компании, предлагающей «еще более надежный» фильтр для спама, и куда более приятное сообщение от Кармен о том, что маленький Габба пытается ползать, а сестра подарила Кармен огромный раскладывающийся диван-кровать, и теперь мне больше не придется, «измываясь над своей спиной», спать на диванных подушках. Я быстро послал пустяковый ответ: «Вперед, Габба!», затем отправил второе письмо, отменив дорогой номер в гостинице Брэдфорда – мне полагалось полное возмещение уплаченной суммы, – и наконец сообщил Мэгги, что ко мне в Блитвуд заезжал Ричард, что он здоров и выглядит хорошо. Встреча с Чизменом, которая, казалось, могла сдвинуть даже тектонические пласты, состоялась всего каких-то полчаса назад, но уже – уже! – успела превратиться в воспоминание, а воспоминание – это некое вполне поддающееся перезаписи CD-RW, а не записанное раз и навсегда CD-R. Самый последний мейл я отправил Зои, чтобы поблагодарить за приглашение и сказать, что никак не смогу на Новый год приехать в загородный дом родителей Марка, чтобы «вместе со всеми покататься на лыжах». Зои прекрасно знала, что я не катаюсь на лыжах – и не признаю принуждения ни в чем! – так с какой стати мне туда ехать и чувствовать себя униженным рядом с тренированным, загоревшим на Каймановых островах мужем моей бывшей жены? Лучше я проведу лишний денек с девочками. Итак, с почтой было покончено. Но часы показывали только без четверти четыре, а мне совершенно некуда было пойти, кроме моей полупустой комнаты в преподавательском доме, где, кроме меня, жили еще трое. Эван Райс имел в своем постоянном распоряжении три дома. Криспин Херши имеет одну комнату, а кухня у него общая с другими жильцами. Вечером в ресторане «Red Hook» должна была состояться вечеринка кафедры английской филологии, но паста с чернильными кальмарами и красный луциан после только что пережитой почти смертельной встречи… нет, все это казалось мне каким-то чересчур… я так и не сумел подобрать нужного слова.