– Журнал «Сексуальные меньшинства». Скажите, анатомическое строение Ивана Соколова сильно отличается от тел обычных граждан. Что, по вашему мнению, дает землянам их душа?
– Газета «Секретные донесения». Коллега Аллана, это правда, что в ходе вашего журналистского расследования вы раскрыли имперскую тайну: на самом деле не барон Шеллеш стоял за проблемой изучения человеческих душ с целью создания психотропного оружия против нашего Королевства, а высшие военные круги Империи?
– Журнал «Передай добро». Госпожа Аллана, а верно ли то, что в баронете Веррев отработанные шахты не заполняют двуокисным метанатом пропанита для уничтожения пустот в коре планеты, а просто оставляют как есть? Не находите ли вы такой способ ведения хозяйства, мягко говоря, неэтичным по отношению к потомкам?
– Журнал «Флора и фауна». Мисс Аллана, чем, на ваш взгляд, отличаются земляне от роботов, клонов третьего поколения и от шимпанзе. А если ничем, кроме наличия души, то как вы прокомментируете этот факт?
– Газета «Эпоха». Мадам Аллана, не думаете ли вы, что следом за вами в дипломатическое консульство нашего Королевства может хлынуть целый поток эмигрантов, преследуемых имперскими властями на эколого-религиозной почве? И стоит ли нам принимать беженцев из вашей страны?
– Журнал «Чистые руки». Мисс Аллана, вы попросили политического убежища в том числе и потому, что в Империи нарушается свобода слова и информации? Мы располагаем данными, что цензура пропускает ваши тексты только с личного дозволения императора, правда ли это? И что вам грозит, если вы попытаетесь опубликоваться в нашей прессе?
У меня начала болеть голова. Впервые с тех пор, как я провалился в эту долбаную игру «Summer House», как вывалился в квартире Алланы, моя башка ни разу так не раскалывалась. Проклятые журналисты! Нет, я все понимаю, у каждого своя работа, но не борзеть же такой степени!
Все! Хватит!!!
– Вашу мать!!! – дико закричал я. – Полиция, привратник, дежурный по этажу! Прекратите это безобразие!!!
На секунду шум голосов умолк. Журналисты стояли, точно громом пораженные. И тут же я услышал топот армейских сапог. Слава Всевышнему, охрана!
Через мгновение в наши апартаменты ворвались бесы в черных костюмах и принялись теснить надоедливых журналистов. Бойкие борзописцы все еще продолжали что-то выкрикивать, а охрана теснила их и сталкивала вниз с балкона. А ведь пятый этаж, не меньше. Ничего себе нравы! Впрочем, эти журналисты сами виноваты, никто их сюда не звал! И главное, когда успели все пронюхать? Откуда такая оперативность, если мы прибыли в город не более получаса назад? Что, ихняя Матка по радио все рассказала или депеши разослала? Ух, как я был зол!
Нет, это надо же! А если мне в туалет приспичит, что, на толчке меня уже будет поджидать парочка корреспондентов, да? Меня передернуло от этой мысли.
Штурмовики охраны быстро расчистили наши комнаты и посоветовали просто не открывать двери и окна, а в город выходить под охраной гостиницы. Конечно, легко им рассуждать! Если эти бесы взобрались по стене до пятого этажа, то что им стоит проползти по сточным трубам и вылезти из унитаза? Кажется, я слегка пожалел об удобствах имперских квартир, вот там-то ни один журналист не пройдет!
Банга во время всей этой неразберихи, когда ворвались охранники, принялся радостно бегать, лаять. Ладно, что хоть не покусал никого. Видимо, решил, что с ним играют. Тоже мне, щенок великовозрастный!
Наконец всех выдворили. Мы остались одни.
– Хороша жизнь, – проворчал я.
– А ты хотел бы, чтобы ищейки Шеллеша тебя распылили? Ты отдаешь себе отчет в том, что ты не гражданин, а вещественное доказательство противозаконных исследований Арраха и Пиррия? Более того, раз тебя выбросило ко мне в комнату, так еще и этот опыт с тобой у них не удался. Инквизиция Империи предложит тебе только два пути дальнейшего бытия: полное развоплощение или изъятие души. А практика показывает, что земляне без души – это роботы третьего поколения, только питаются они чем попало. Такое ощущение, что все интеллектуальные способности у человека с исчезновением души разом сворачиваются. Чужие же предоставляют политическое убежище и невмешательство в личную жизнь.
– И что, остаток своих дней я вынужден буду влачить среди всех этих рогатых умников?
– У тебя есть более удачный план? – язвительно осведомилась Аллана. – Ну так действуй! Чего же ты ждешь? Давай, лети на Землю!
Я немного остыл:
– Ладно. Меня тоже можно понять...
– Можно, но не нужно, – отрезала девушка.
Я обиделся.
Вот так: никто меня не любит, никто не приголубит. Пойду я на помойку, наемся червяков...
Тьфу, блин! Никуда я, конечно, не пойду. И помирать мне еще рановато! Аллана совершенно права: подумаешь, журналисты. Это ничего. Потренироваться немного перед зеркалом. А недели через две все про меня забудут. Только отчего же мне так сильно хочется домой? Нет, не к Наташке, и не на работу, а именно прошвырнуться по улицам родного города, встретить Димку Бехтерева, тяпнуть с ним по бутылочке-другой «Балтики», пошвырять камушки с набережной Исети. Понимаю, что все это чистейшей воды детство, да поделать с собой ничего не могу. Пока жил, пока в армии был – никогда так резко не испытывал чувство такого полного одиночества, такой тоски по Родине. Грех сказать: там ведь у нас и бычки на улицах валяются, и бутылки из-под водки, и использованные одноразовые иглы. Помойка, а не город. Это только центр вылизывают, а окраины – как любой маленький заштатный городок. Так что же меня тянет обратно? Комп? Нет, к чести сказать, за последнее время, мне кажется, я вдруг понял: не это главное...
А тут Аллана. Впрочем, она на меня даже не смотрит. Грустно. Журналисты вон что про нас понасочиняли. А я сижу на кровати один, в этом дурацком имперском комбинезоне, в том самом, который снял с электронного юнита и который душ в квартире Алланы постирал мне и заштопал, в ботинках с треснувшей пополам подошвой, весь взмыленный, немного осоловевший от стремительно меняющихся событий, и готов расплакаться от обиды на весь мир. Я домой хочу, в Екатеринбург!
И чего это я нюни распустил?..
Принесли еду. Просто звякнул колокольчик и на пороге появился бесенок в белом костюме. Выглядело это немного комично: черт-арапчонок в ангельских одеждах невинности. Видимо, обслуживающий персонал здесь не имел права носить черные костюмы, как охранники. Что ж, похоже, касты существуют везде. Перед собою служащий самолично катил тележку с тарелками и стаканами. Сначала мне это показалось дико. Я ожидал обычного появления еды из стен, из специального люка. И – здравствуйте, я ваша тетя! Несколько мгновений я тупо смотрел на бесенка, а потом расхохотался. Это надо же, в Империи прожил без году неделю, а уже так привык к компьютеризации всей жизни, что нормальные человеческие условия кажутся мне провинциальным жеманством и сплошной нелепицей. Неужели и в этом Аллана оказалась права? К комфорту быстро привыкаешь и уже просто не в силах потом добровольно от него отказаться? А как же наши святые угодники жили? Вот где кошмар. Кажется, Серафим Саровский обитал в одной берлоге с медведем – и ничего... Хотя постой. Они, Серафим и медведь, все-таки просто в одном лесу жили, по соседству, но каждый день по лапе здоровались. Вечно в голову всякая чушь лезет. Одно правда: это только святые и дураки могут легко менять роскошь на нищету, удобства на традиции, кроссовки на лапти, джинсы на портки. А я вот не умею, не обучен. Да и не хочу к тому же!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});