ответил я выжидательно.
Гэвин помолчал, ловко вертя поднос на одной ладони.
— Прочитали еще? — спросил он наконец.
— Несколько страниц.
Он надул щеки, вздохнул.
— Должно быть, это подходящая книга для человека, у которого… ну, есть проблемы?
— Очень полезная. Он обо всем судит здраво, так что у человека не возникает комплекса вины.
— Ну да… это хорошо. Комплексы — это плохо, верно?
— Очень плохо. Даже вредно для человека.
Опять наступило молчание. Гэвин перебросил поднос с левой ладони на правую.
— Да-а-а… — протянул он задумчиво. — Есть у меня один друг, страдает от комплекса.
— В самом деле? И что же это за комплекс?
— Ну, я даже затрудняюсь объяснить. Он совсем недурен собой, как говорится… Словом, парень хоть куда. И девушкам нравится, да. По правде говоря, так две даже передрались из-за него, — не без гордости сообщил Гэвин. — Две португальские горничные… Здорово потрепали друг дружку. Вцепились в волосы, били кулаками. Больно они вспыльчивые, эти иностранки, верно?
— Очень вспыльчивые, — подтвердил я. — Это и есть проблема, которая мучает твоего приятеля? Слишком много пылких португальских девушек просятся к нему в постель?
— Нет-нет! Нет… нет… не в этом дело. Понимаете, они ему не нравятся.
— Ты хочешь сказать, что у него уже есть подружка?
— Нет-нет! Дело в том… ему не нравятся девушки, понимаете? — с отчаянием выпалил Гэвин. — То есть ему не нравится… ну, понимаете… возиться с ними.
— Ты хочешь сказать, что ему нравятся парни?
Он покраснел.
— Ну, как бы это сказать… ну, он говорит… понимаете, что возился с некоторыми парнями… ну, и он говорит…
Гэвин совсем растерялся.
— Говорит, что предпочитает их девушкам? — спросил я.
— Ну… да… что-то в этом роде. Так он говорит.
— Что ж, в этом нет ничего дурного. Его это беспокоит?
— Вы хотите сказать, что можно жить… со странностями, и ничего?
— Если человек таким уродился, это вовсе не грех. С этим ничего не поделаешь, как нельзя изменить цвет глаз.
— О! — произнес Гэвин, пораженный таким суждением. — Ну да… Пожалуй что и впрямь нельзя.
— Твой приятель хотел бы одолжить Хэвлока Эллиса, посмотреть, что тот говорит о гомосексуальности?
— Думаю, хотел бы, — нерешительно ответил Гэвин. — Скорее всего, да. Я… гм, спрошу его и скажу вам.
— Не хочешь прямо сейчас взять книгу на всякий случай?
— Ну… — он уставился на том, который я ему протянул, — ну, пожалуй, я мог бы ее взять… на случай, если он станет читать… н-да, я мог бы… и сразу верну. Хорошо?
— Хорошо, — ответил я. — Только скажи ему, чтобы не залил книгу пивом.
— Нет-нет, — заверил он, зажав книгу под мышкой и направляясь к двери. — Не залью.
И мой первый пациент удалился.
Утром пятого дня моего пребывания в гостинице Гэвин принес в номер завтрак с беспечным видом.
— Ну? — спросил я. — Моя книга утешила твоего друга?
— Моего друга? — недоуменно воскликнул он.
— Ну да. Твоего друга с комплексом.
— А, его… Ну да… он говорит, книга очень интересная. Я и сам ее полистал. Очень интересно. Дело в том… он пишет об этом очень разумно… не внушает человеку, будто он последняя дрянь, так сказать.
— И правильно делает, — отозвался я, попивая чай.
— Да. Только вот что должен сказать вам — девушки в регистратуре прямо вне себя от того, что у него там говорится о лесбиянках.
— Ты давал книгу им? Ты понимаешь, что управляющий выставит меня из гостиницы, если поймает тебя, а сам ты будешь уволен за распространение порнографии.
— Да не поймает он меня, — возразил Гэвин пренебрежительно.
— Ну, и что говорят девушки из регистратуры? — поинтересовался я, представляя себе, какие опасности могут подстерегать меня на первом этаже.
— Вы Сандру знаете? Блондинку? Довольно симпатичную такую? Так вот, она снимает квартиру вместе с Мэри… С толстушкой, которая носит очки. Так вот, прочитав эту книгу, Сандра заявила, что будет жить отдельно. Дескать, она все время спрашивала себя, с чего это Мэри всегда напрашивается потереть ей спину в ванной, а теперь поняла и больше не желает ничего подобного. Мэри жутко расстроилась… плачет без перерыва и все твердит, что никакая она не лесбиянка. Мол, человеку трудно самому мыть себе спину, и она только хотела помочь Сандре, а та говорит, что ей хватает проблем со своими дружками без того, чтобы Мэри лезла к ней в ванную.
— В этом что-то есть, — рассудил я. — А что говорят остальные две?
— Так вот, мисс Гемпс, что постарше, не возражает против того, чтобы делить квартиру с Мэри, потому что любит, чтобы ей терли спину, и не видит в этом ничего дурного. А Сандра заявила, что мисс Гемпс задумала соблазнить Мэри, тогда мисс Гемпс страшно разозлилась и сказала, что предпочитает, чтобы девушка терла ей спину, чем чтобы перед ей терли мужчины, как это явно по нраву Сандре. Тут Сандра пришла в ярость и крикнула, что она девица, как и мисс Гемпс, только с той разницей, что сама этого желает, тогда как мисс Гемпс девица поневоле. И теперь они вовсе не разговаривают друг с дружкой.
— Неудивительно, — заметил я. — Тебе не кажется, что следует дать им почитать том, который рассказывает о непорочном зачатии?
— Да нет, все будет в порядке, — сказал Гэвин. — Им только полезно поцапаться, разрядить атмосферу.
— Но теперь Мэри лишена единственного своего удовольствия, — возразил я.
— Ничего, — отозвался Гэвин. — Сегодня все они идут на вечеринку и поладят.
— Ты тоже пойдешь на вечеринку? — спросил я, рассчитывая на репортаж с места происшествия.
— Нет, — ответил Гэвин, глядя на меня с вызовом. — У меня встреча с моим другом Рупертом.
— Желаю хорошо провести время.
— Можете не сомневаться, — сказал он, выходя из номера с важным видом.
Позже, в тот же день, когда я спустился в регистратуру обналичить чек, юные леди, с потухшими глазами и поджатыми губами, обслужили меня с холодной учтивостью, от которой стало бы не по себе даже белому медведю. Однако вызванное Хэвлоком смятение на этом не кончилось. Один за другим ко мне потянулись новые пациенты. Начну с молодого швейцара Дэниса, славного, но, к сожалению, далеко не красивого шотландского парня, чья непривлекательность усугублялась двумя физическими изъянами. Он заикался, и лицо его украшала рельефная карта из красных прыщей, отчего круглые карие глаза Дэниса смотрели на вас особенно робко. Он принес мне в номер телеграмму и остановился в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— От-от-ответа не бу-будет, сэр? — спросил он.
— Нет, Дэнис, спасибо.
— Могу я че-чем-нибудь еще бы-быть вам полезен, сэр?
— Пока нет. Разве что у тебя есть на редкость миловидная порочная сестра.